- Видел, тебе тоже подарили раба, - произнёс Ливи. Он лежал на постели, закинув руку за голову – то ли ещё не вставал, то ли уже снова лёг. – Поздравляю. Выходишь на новый виток.

Энзо поморщился.

- Не подарили, я сам его купил.

- Сам… Или купил Рой?

- Тебе не всё равно?

- Всё равно, - Ливи поднялся с кровати и, придерживая у бёдер шёлковое покрывало, шлейфом тянущееся за ним по полу, побрёл к окну.

Энзо какое-то время молча смотрел на него, прежде чем задать вопрос:

- Ты хотел со мной поговорить?

Ливи кивнул и, привалившись виском к стене, посмотрел на него. Энзо показалось, что тот принял что-то – то ли гашиш, то ли алкоголь, слишком нетвёрдо Ливи держался на ногах.

- Рафаэль, о чём вчера с тобой говорил господин Аргайл?

Энзо пожал плечами.

- Тебе-то что?

Ливи облизнул губы.

- Скажи, что ты будешь делать, когда тебе здесь… надоест?

Энзо пожал плечами.

- То же, что и отец.

Ливи хрипло рассмеялся.

- Ты не сможешь… Ты никогда не сможешь вернуться в Лонг Айленд, - он замолк, а затем продолжил уже совсем другим голосом: - А впрочем, продолжай верить в это. И оставь Аргайла мне, Рафаэль.

Энзо поднял бровь. Он спрятал руки в карманы и, чуть расставив ноги, опустил голову, так что теперь смотрел на Ливи из-под бровей.

- Странный каприз, - сказал он.

- Энзо… Я здесь последний год.

- Меня зовут… - Энзо запнулся и, помешкав, спросил: - что значит – последний год?

Ливи кивнул непонятно чему.

- Так сказал Рой.

Энзо молча смотрел на него.

- Всё! – повторил Ливи громче, и в глазах его блеснула злость, - мне двадцать пять лет. Оказывается, это слишком много, чтобы соблазнять мужиков!

- Ливи…

- Пошёл ты к чёрту, Рафаэль! Никто не разрешал тебе так меня называть!

- Джим, перестань. Ты помиришься с Роем, и всё будет хорошо.

Ливи покачал головой.

- Ты знаешь, Энзо, отсюда две дороги – в богатый дом или на панель.

- Это и есть панель!

- Ты никогда не торговал собой в порту, да, Рафаэль?!

Ливи хотел добавить что-то ещё, но только опустил голову и замолк.

- Джим, если бы я и хотел… Он даже не помнит, как тебя звать. Он никогда тебя отсюда не заберёт.

- Это ты во всём виноват! – Ливи рванулся вперёд, роняя на пол одеяло, и Энзо с трудом успел перехватить его запястья, когда тот вскинул руки. – Я видел, как он смотрит на тебя!

- Но я-то тут ни при чём! Я ему так же безразличен, как и ты. Он камень, Джим, камень, как ты и сказал! Он не чувствует ничего! Он презирает всех нас – большего, чем презрение, ты не добьёшься от него!

Теперь, вблизи, запах роз и пота заслонил запах плациуса, который исходил от Ливи. Руки его тряслись.

- Пусти! – выдохнул он.

- Проспись! – резким усилием Энзо швырнул его на кровать и, не дожидаясь, пока Ливи поднимется на ноги, вылетел в коридор - ему мучительно требовался кислород. Он боялся, что Ливи погонится за ним, и потому быстро свернул за поворот и скользнул за дверь. Захлопнув её за спиной, он привалился к стене.

Запах фиалок, стоявший в его собственной спальне, сейчас тоже душил его, и, метнувшись вперёд, Энзо распахнул окно. Он глубоко вдохнул пахнущий пережженным плациусом воздух Манахаты, закашлялся и тут же замер не дыша, увидев в открытом окне второго этажа, оказавшемся к нему под прямым углом, равнодушное и холодное лицо Аргайла.

- Ненавижу тебя, - прошептал он, и то же самое ответили ему глаза шотландца – как и всегда.

Энзо отошёл от окна и тут же обнаружил перед собой Чезаре.

- Вы примите ванну? – спросил тот. - Всё хорошо?

- Я хочу душ, - стягивая на ходу футболку, Энзо шагнул в сторону ванной и замер, увидев, что ванна, наполненная молоком, уже ждёт его.

- Я знаю эту процедуру, молодой господин, - сказал раб, - ваша кожа превосходна. Но вы должны ухаживать за ней каждый день, чтобы она оставалась такой.

Энзо закрыл глаза. На секунду он показался самому себе поездом, несущимся по рельсам – всегда только вперёд. Хочет он того или нет. Вагоны первого класса комфортны и в них всегда тепло, но стоит попытаться свернуть, как ты отправишься за борт – и твой же поезд тебя сметёт.

Он глубоко вдохнул и ровно произнёс:

- Хорошо.

========== Часть 10 ==========

Окунувшись в ванну, Энзо довольно быстро стал приходить в себя.

Чезаре, без всякого к тому понукания, пристроился у него за спиной и принялся массировать виски.

Энзо застонал, откинулся назад, полностью доверяясь его рукам.

- Вы плохо спали сегодня, - сказал тот, заметив это движение, - позвольте вам помочь… молодой господин.

- Хорошо, - Энзо опустил веки и несколько минут просто нежился в тёплом молоке, а затем открыл глаза, поражённый внезапной идеей: - Чезаре, кто ты такой?

Пальцы Чезаре замедлили движения.

- Я не понимаю вопрос.

- Своего имени ты так и не назвал.

- Вы дали мне имя. Я рад носить его, если это удобно для вас.

- Ты разбираешься в одежде арабов, в благовониях, умеешь согревать постель…

- Вы же искали того, кто обучен служить в хороших домах.

- Да, но ты же… дикарь?

Пальцы Чезаре на секунду сильнее сдавили виски юноши, но тут же ослабили хватку.

- Тебе неприятно, когда я так говорю? – ухватился за ниточку Энзо.

- Полагаю, и вам не доставило бы радости знать, что говорят о вас у нас.

- И что же говорят… о нас?

Чезаре помедлил с ответом. Руки его снова начали размеренные движения, теперь уже больше поглаживая растревоженные места.