— Ты хотела в особняк, — Дилан шепчет, и я понимаю, что обращается он ко мне, поэтому поворачиваю голову, кивая. — Но не будет ли лучше, — хрипит, кашляя, — поехать туда утром, когда светло? — переводит на меня взгляд, интересуясь моим мнением, что уже приятно, поэтому хмурю брови, полностью соглашаясь с ним. Достаточно приключений на сегодня.

— Думаю, это правильно, — но я вряд ли смогу уснуть сегодня. Сжимаю губы, прикладывая ладонь к шее, и смотрю на дорогу, не реагируя на то, как Рид устраивается, уложив голову мне на плечо, и прикрывает веки. Она устала. Ей нужен сон. Нам всем. По какой-то причине я уверена, что нам придется вернуться в былой режим существования, вот только…

Искоса смотрю на Дилана, который начинает рыться в меню телефона.

Меня преследует странная мысль. Будто… Будто ОʼБрайен — человек, который слишком привыкает к одному режиму жизни, к одному состоянию. И меня пугает догадка о том, что для него нормально жить в напряжении, как сейчас, как тогда с Джошуа, когда мы буквально сходили с ума от страха перед происходящим. ОʼБрайен именно в данный момент кажется обычным, таким, каким он всегда был. Я не могу понять этого, так что мне не по себе.

Словно Дилан ОʼБрайен не умеет жить иначе.

И, если честно, у нас с Джейн не вышло бы вернуться к нормальной жизни подростков, хоть мы и уверяли себя в обратном.

Автомобиль несется по дороге, окутанной ночным мраком, который разрывает на части свет фар.

Делаю глубокий вдох, теперь уже смотрю на Тайлера, который как-то поник. Он оглядывается, пересекаясь со мной взглядом, и я невольно сжимаю губы, терпя в глотке комок. Моргаю, чувствуя, как в глазах скачет давление. Реальность вокруг меня меняется слишком спешно.

Пози резко переводит взгляд на Дилана и вовсе отворачивается, опустив голову. Хмурю брови, вновь подняв на рядом сидящего парня глаза. ОʼБрайен оторвался от экрана своего телефона, ещё несколько секунд сверля взглядом затылок Пози, после чего поворачивает голову, странно замявшись перед тем, как посмотреть на меня. Молчу. Он молчит. Лишь вижу, как сжимает челюсть, отчего скулы напрягаются. Этот долгий зрительный контакт… Не помню, когда мы в последний раз смотрели так друг на друга. Кусаю губу, после чего сжимаю их, отворачивая голову первой, и краем глаза замечаю, что Дилан всё ещё смотрит на меня, только длится это недолго. Он поворачивает голову в сторону окна. Продолжаем молчать, слушая стук капель по стеклу, вой ветра на улице. Гром. Вспышка где-то вдали, на горизонте в черном небе ослепляет, так что морщусь, заморгав, и кашляю, накрыв рот ладонью. Чувствую, как в носу вновь начинает колоть, так что тру его, ощущая сдавливание в груди. Содрогаюсь, борясь с мнимым на мой взгляд чувством паники, и вскидываю голову, озадаченно взглянув на ОʼБрайена, который опять-таки смотрит на меня, хмурясь, словно без слов спрашивает о моем состоянии, так что качаю головой, убеждая, что все в порядке. Откашливаюсь, громко вздохнув, и уверенно поднимаю голову, смотря на дорогу перед собой, но парень не отворачивается. Я напряженно сглатываю, вздрогнув, когда его пальцы касаются кожи над моей губой, и глазами, полными озадаченности, искоса смотрю на него, хмурясь. Дилан подносит ближе к своему лицу, — и теперь я вижу то, что привлекло его внимание.

Кровь.

Глотаю воздух, осторожно касаясь пальцами носа, из которого течет алая жидкость, и мое дыхание ускоряется. ОʼБрайен кусает внутреннюю сторону щеки:

— Подними голову и смотри в потолок.

Так и поступаю, зажимая нос пальцами.

— Ты в порядке? — Джейн отрывает голову от моего плеча, с тревогой рассматривая мое лицо.

Вся эта атмосфера. Она знакома мне. Всем нам.

И как бы сильно мы не верили в то, что больше нам не о чем волноваться, что вот она — спокойная жизнь, — нет. К сожалению, я всё меньше чувствую уверенность в этих убеждениях. Я больше не верю в то, что мы когда-нибудь станем нормальными.

========== Глава 9. ==========

Девушка тужится. Ее мокрое тело еле терпит мучения, извиваясь на кушетке. Стонет, хватаясь за ткань халатов медсестер, которые кружат над ней, пытаясь привести в чувства. Первые роды. Еще и двойня. Бедняжка слишком молода и неопытна. Сможет ли вынести подобную тяжесть? Кажется, что вряд ли, ведь она громко кричит, рыдая, просит помощи, но ей постоянно повторяют: «Тебе необходимо приложить усилия». Акушерка в возрасте имеет огромный опыт в своем деле, но даже она впервые видит столь измывающуюся будущую мать.

— Боже, — она правда старается тужиться, но боль невыносимая. Всю ее изнутри растягивает. Ее дети подвергают таким мучениям, хотя девушке обещали легкие роды, заверив, что вес младенцев ниже нормы.

Парень стоит рядом, держа девушку за руку, и в первую очередь он боится именно за ее жизнь, после думает о детях. Смахивает капли пота со лба, когда акушерка предупреждает:

— Если хорошо потужитесь, то выйдет первый, — шире расставляет ее ноги, и девушка запрокидывает голову, сжимая веки, зубы, молясь, чтобы не потерять сознание от болевого шока, и кричит, напрягая мышцы всего тела.

Слышен детский крик. Перед глазами уже матери все плывет, и одна из помощниц акушерки демонстрирует девушке первого младенца — морщинистого, худого, кричащего в крови. А она не знает, что чувствует. Тяжело дышит, понимая, что это не конец, и готовится к очередной волне боли, но второй ребенок выходит резко, буквально через пару секунд, и девушка прижимается затылком к подушке, прикрыв веки, и отрывисто дышит, не воспринимая похвалу со стороны парня, который продолжает крепко держать ее.

Но не слышно крика второго младенца. Мать с трудом приподнимается на локтях, с ужасом наблюдая за тем, как медсестры начинают возиться с ребенком, который молча лежит на специальной кровати, пока ему прочищают дыхательные пути. Первенец кричит, раздирая глотку. Его вытирают от крови, укутывая в пеленку, и подносят к матери, вручая с улыбкой. Спрашивают об имени, но девушка продолжает смотреть в спины женщин, окруживших ее дитя:

— Что с ней? — шепчет мокрыми губами, больше не в силах приподнимать голову, поэтому парень помогает ей прилечь обратно, а сам постоянно всматривается в синеватое личико второго тихого младенца. Девушка не может даже придать к груди ребенка, поэтому лежит неподвижно, все еще терпя тянущую боль между ног. Перед глазами все расплывается, а холодный страх медленно проникает в сознание, сдавливая грудную клетку.

Высокая, тощая.

Лицо, скрытое под темной мантией.

Девушка бредит? Она моргает, сильно сжимая веки, но Оно никуда не пропадает. Фигура в темных одеяниях подобно тени стоит среди женщин, борющихся за жизнь ребенка. Девушка склоняет голову на бок, чувствуя, как постепенно уплывает в забытье. Всматривается, из-за всех сил держится, но темнота побеждает, когда ее веки смыкаются после того, как палату наполняет крик второго младенца.

Сильный — носитель.

Слабый — жертва.

Вскакиваю на кровати, ослепленная яркой вспышкой молнии за окном. Тяжело дышу, тревожным взглядом изучая погруженную во мрак комнату. Мое тело неприятно липкое, холодное, голова покачивается от тяжести, а ледяные руки крепко держатся за простынь. С обречением понимаю — еще ночь. Причем, такое чувство, что я углубилась в сон на какие-то жалкие минуты, максимум полчаса. Вытираю пот с лица, взглянув на Джейн. Как ей удается спать? Мне успокоительные уже не помогают. Подруга выглядит не лучше. Она хрипло дышит, лежит слишком близко ко мне, будто это помогает ей чувствовать себя комфортно.

Гром.

Поворачиваю голову, изучая погоду за окном хмурым взглядом. По стеклу барабанят крупные капли, фонари раскачиваются, как и деревья, которые, кажется, ветер готов выдернуть с корнями. Мерцают молнии, и одни их вспышки заставляют мое тело содрогаться. Мне до безумия холодно. Если приглядеться, то я смогу увидеть пар из носа. Растираю плечи, решая сходить в ванную, чтобы ополоснуть руки под горячей водой. Зубы стучат, ноги трясутся при ходьбе по ледяному паркету. Обхожу кровать, шмыгая носом, и наклоняюсь, заботливо укутывая Рид одеялом. Она легла в свитере. Правильное решение. Выхожу в коридор, как параноик оглядываюсь по сторонам и прислушиваюсь, боясь, что мне удастся уловить звуки, которые заставят меня задохнуться от страха. Но ничего, кроме природного шума, не слышу, так что неуверенно шаркаю ногами в сторону ванной, правда цели не достигаю, ибо опускаю глаза, замечая, как из-под двери комнаты Дилана льется свет. Хмурю брови, убирая локоны волос за уши, и повторно прислушиваюсь. Ничего. Лишний раз не оглядываюсь, когда скрип половиц под моими же ногами вызывает мурашки. Молча останавливаюсь у двери, неуверенно взявшись пальцами за холодную ручку, и тяну на себя, заглядывая внутрь. Сквозной ветер усиливается в разы, и от этого морщится мое лицо. Свет тусклый, но глазам приходится привыкать к нему. Не сразу нахожу Дилана, поэтому переступаю порог, шире открывая дверь, и внезапно чувствую, как губы расплываются в усталой улыбке. ОʼБрайен сидит за столом, уложив голову на согнутые руки. Лицом повернут в другую сторону, но я уверена, что он спит. Вижу, как спокойно он дышит. В комнате все тот же беспорядок, хорошо, что пол больше не усыпан бумагой. Пахнет никотином и кофе, а еще мятой. Все эти запахи мне знакомы, так что с теплой ностальгией в груди медленно подхожу к парню, боясь разбудить его. Руками растираю плечи, слегка наклоняясь над Диланом, в попытке рассмотреть его лицо. Давно не видела его спящим, так что мое желание оправданно. Так тихо дышит. Не могу прекратить улыбаться, а уж тем более оторвать от него взгляд. Желание прикоснуться. Обнять. Как же давно мы касались друг друга таким образом? Я скучаю по этому.