Всё вокруг нереально — вот, к чему приходят его раздумья. И Дилан не сомневается в этом. Он автоматически выстраивает цепочку связей, так что вспоминая об иллюзии, которой так яро пользовался Джошуа, правда сейчас ощущения совершенно иные. Иллюзию они не замечали и не чувствовали на себе, да и в целом это был скорее обман самих себя. Они сами вводили себя в такое состояние, а в данной ситуации всё иначе. ОʼБрайен всё прекрасно чувствует и понимает. Мелодия. Подобное ему уже приходилось слышать. Дома.

— Я не могу понять, — Ронни подает голос, но парень отказывается смотреть на неё. Он пытается вспомнить, как выбирался из «этого»? Что делал? Как поступал?

— Дилан? — Добрев не контролирует себя, поэтому позволяет страху вновь осесть в сердце и спутать её мысли. Она поднимает глаза, с надеждой ожидая, что парень решит проблему или хотя бы отзовется, но ОʼБрайен качает головой. Опускает руки вдоль тела, быстро моргая, словно ему в глаза попал песок.

— Ребят? — Джейн уже не кажется такой «стойкой». Она делает шаги назад, приближаясь к остальным спиной, ведь молчание со стороны друзей её пугает. Что-то явно не так. С ними и с ней.

Мелодия не становится громче. И Дилан понимает. Она звучит только в его голове. Парень опускает лицо, хмуро всматриваясь в асфальт под ногами, и внезапно понимает. Он просыпался. Каждый случай подобного характера заканчивался тем, что он просыпался, вот, в чем дело. ОʼБрайен уже готов считать себя умалишенным, но иных ответов ему вряд ли найти, так что всё, что ему остается — это выйти из сна.

Дилан поворачивается к Ронни, чтобы объявить о своей догадке, но замирает, буквально прирастая к земле, ведь позади никого. Слегка открывает рот, начиная оглядываться. Джейн пропала. ОʼБрайен чувствует, как начинает пропускать через сознание панику, поэтому вовремя схватывает, заставляя себя выровнять дыхание и сосредоточиться на окружении: всё та же машина, и темнота, которую он «режет» светом фонарика, будто острым ножом. Если это всё сон, то ему нечего бояться.

Вот только девушки этого не знают. Они могут запаниковать и тем самым сами себя доведут до ручки. Вот, в чем основная проблема. Дилан вытирает холодный пот со лба, прислушиваясь к звукам, пока не понимает, что, несмотря на внешнюю пустоту, он здесь не один. Голос никуда не пропал. Пение уже не витает в воздухе, оно явно исходит из определенной точки, с определенной стороны, которую Дилан обнаруживает сразу, не мешкая. Голос звучит сбоку. Совсем близко, так что парень сглатывает, роняя с влажных губ жалкий вздох, который не превращается в облако пара, ведь челюсть не шевелится.

Состояние сонного паралича. ОʼБрайен внезапно вспоминает, что в детстве страдал от этого, и он хорошо знает, какого это, когда ты не можешь шевелиться и говорить. И сейчас парень ощущает нечто подобное, правда, двигаться он может, но скованно.

Шарканье босых ног сбоку. Свет не касается того участка, но краем глаза Дилан видит силуэт, поэтому делает вдох через ноздри, но не выдыхает обратно, ведь кислород застревает где-то в сухом горле. Сердце бешено бьется в груди, головная боль усиливается за счет того, что пение становится громче, а знакомое чувство паники ударяет в грудь. Только не сейчас. Начинает хрипло кашлять, давится собственной слюной, хватаясь рукой за капот, чтобы опереться и не упасть на асфальт. А силуэт подбирается ближе.

Копна темных растрепанных волос, белая, непонятная рубаха, местами вымазанная в пыли и грязи, а лица не разглядеть. Расплывчато, будто Дилан не в силах сфокусироваться. Парень сжимает в руке фонарик, понимая, чем быстрее сделает это, тем скорее «проснется». Неизвестно, в какой момент он уснул: возможно, в своей кровати, возможно, возле библиотеки, а, быть может, вовсе за рулем, так что он обязан «вернуться». Именно поэтому делает всё быстро, не дает себе успеть подумать над тем, как хочет поступить и что из этого может выйти. Он резко разворачивается, ослепляя светом фонарика темноволосую девушку, лицо которой по-прежнему нельзя различить, но одно Дилан смог уловить. В последнюю секунду.

Глаза. Черные, будто вместо яблок там темные пустые впадины.

… И с болезненным ощущением распахивает глаза, невольно дернув рукой, отчего задевает локтем руль автомобиля, припаркованного у библиотеки. Сердце скачет, сбивая ровное дыхание, а зрачки быстро мечутся по улице за лобовым окном. Светает. Черт возьми, ночное небо бледнеет. Рассвет, мать его. Дилан трет руками глаза, сухих губ касается кончиком языка, и рвано выдыхает облако пара, ведь в салоне безумно холодно. Зубы мгновенно начинают стучать, а по спине бегут неприятные мурашки, когда слышит позади чье-то бормотание. ОʼБрайен еле разворачивается из-за затекшего тела, которое будто прошло через ад, поэтому чертовски горит. Внутри парень чувствует жар, но снаружи его обволакивает холод. Из-за этого давление начинает нагло давить на виски, отчего ноющая боль под правым глазам вскоре вовсе разорвет его. Дилан щурится, с трудом дыша через нос, и смотрит на спящих Ронни с Джейн, кожа лица обеих усыпана капельками пота, а нездоровой цвет кожи говорит о плохом самочувствии. ОʼБрайен опирается на спинку сидения рукой, свободной тянется к Ронни, дернув её за коленку:

— Эй, — тяжелый выдох и сухое горло начинает болеть. — Добрев, — трясет ладонью её ногу, еле вытягиваясь чуть дальше, чтобы достать до плеча. Ронни хмурит брови, дернув головой, и бьется подбородком о макушку хрипло дышащей Джейн, которая тихо постанывает, словно от боли.

Трясущимися пальцами Дилан касается сначала плеча, затем открытого участка шеи, повторяя попытку разбудить:

— Ронни, — почему он не может говорить громче? — Эй, — дергает сильнее, отчего девушка внезапно распахивает веки, грубо схватив парня за кисть и вонзив короткие ногти в кожу. Делает громкий вдох, глотая салонный воздух, и взгляд переходит на Дилана, который внимательно и хмуро наблюдает за выражением её лица, чтобы убедиться, что она приходит в себя. Девушка хрипло выдыхает, избавляясь от воздуха в легких, и зрачки её начинают изучать автомобиль и окружение с явным недоверием. Она собирает все мысли по кусочкам, строит картину из событий, потихоньку понимая, где находится. Вновь, но уже не хмуро и сердито, а взволнованно и обескуражено смотрит на ОʼБрайена, который сжимает кожу её шеи пальцами, слабо дернув, чтобы её полусонное состояние окончательно испарилось, после чего хрипит:

— Разбуди Джейн.

Добрев ещё плохо соображает, поэтому её начинает трясти от осознания, что, по всей видимости, они даже не трогались с места. Получается, все произошедшее — это сон? Но, как такое можно объяснить и при этом не лишится здравого рассудка?

— Ронни, — Дилан повторяет зов, но уже грубее, ведь чувствует помимо напряжения ещё и неловкость. — Отпусти мою руку.

И электрический разряд ударяет в голову Добрев. Она разжимает пальцы, слабо отбрасывая руку парня в сторону от себя, будто делает это с отвращением, хотя на лице явно читается смятение. Опускает глаза, двигаясь скованно с дрожащими пальцами, которыми касается лица Рид, начиная шептать:

— Джейни? — дергает её за плечо, в попытках разбудить.

Дилан откашливается. Разворачивается он не сразу, еще секунду рассматривая свое теперь уже больное запястье со следами от ногтей, после чего поворачивается лицом к лобовому стеклу, крепко взявшись за руль. Рид просыпается мгновенно. Она даже не толкается, сразу понимая, что находится в салоне автомобиля, правда, в глазах ожидаемая растерянность, а с губ слетают тихие вопросы, которые волнуют каждого из них, но объяснить не в состоянии даже Дилан, который вовсе старается молчать. Он всегда закрывает рот, когда в голове рождаются догадки, особенно касающиеся его самого. Рид вытирает мокрый лоб ладонью, продолжая громко озвучивать свои мысли с настоящим раздражением. Да, подобная ситуация выбешивает её, выводит из себя, ведь внутри она уже понимает, что всё происходящее — не бред её фантазий. Оно реально.

— Господи, — Джейн прижимает ладонь к горячему лбу. К слову, все они чувствуют жар, будто схватили какой-то вирус или просто простудились. Вместе с температурой приходит головокружение и слабость, начинает клонить в сон. Силы иссякают, вытекают, и каждый хорошо ощущает это, но не говорит, боясь увеличить панику.