— Мастер? — испуганный голос, работа ангарной прислуги на мгновение остановилась. Несколько томительных секунд мы находимся в центре внимания. А затем пилоты и техники, возвращаются к работе.

— Что… на… тебе… надето…? — Леки Асоки, раскачиваются туда-сюда, потому, что я встряхиваю её с каждым произнесённым словом.

— Мастер, ну… мне так удобнее, но скажите, мне ведь идёт? — разыгрывает дурочку одна непутёвая джедайка.

— Почему ты не в бронескафандре? — обычная тканевая броня, ни в какое сравнение не идёт с боевым облачением пилота истребителя.

Чёрная даже на вид тяжёлый скафандр, из сплава с трудно произносимым названием сочетает в себе последнее средство спасении и защиты. Бронескафандр оборудован собственной системой жизнеобеспечения, реактором, компенсатором перегрузок, автодоктором, и ещё десятком систем и подсистем! Скафандр, при некоторой доли везения пилота, позволяет пережить даже взрыв истребителя.

— Ой… — сказала Асока, я прикрываю глаза.

— И это боевой, мать его, офицер, два года проведший на поле боя… детский сад, трусы на лямках! — помимо воли, на выдохе очень громко шепчу я.

— Джейс Гарвен… — активирую иконку примой связи с командиром авиагруппы.

— Сэр? — откликается через несколько мгновений офицер.

— Подойдите, пожалуйста, к третьей посадочной платформе, второй ангар… дело не очень срочное, — прошу я, стараясь, что бы голос звучал спокойно, скрывая обуревающее меня раздражение.

— Мастер, меня ещё ни разу не сбивали?! Энакин! — в голосе Асоки слышен испуг и удивление, блядь, кем был её грёбанный учитель, что позволял ей пилотировать истребитель в бою, без скафандра. Это всё равно, что у пилота нашего земного истребителя забрать катапульту и парашют.

— Я не хочу, чтобы первый раз стал для тебя последним… — коротко отвечаю я. Что-то количество офицеров и пилотов на единицу площади увеличилось. Медленно обведя собравшихся взглядом, я проредил их количество.

Дрейс Гарвен не заставил себя ждать, и прибыл меньше чем через пять минут. Интересно, либо он был где-то поблизости, либо очень торопился. Увидев меня и стоящую рядом, понурившуюся Асоку, он поднял бровь. Затем посмотрел, на трап, открытую кабину, снова посмотрел на Асоку, нахмурился.

— Лорд Вейдер, полковник Дрейс Гарвен по вашему приказанию прибыл… — залихватски козырнул командир авиагруппы, подойдя ближе. Я коротко кивнул в ответ.

— Напомните мне, полковник, пункт устава, о предполётной подготовке пилота космического истребителя к бою, — скучающим голосом спросил я, хотя внутри у меня буквально всё клокотало.

— Пункт 88. Все работы на военном космолёте выполняются только с разрешения техника военного космолёта и в его присутствии… — вытянувшись, будто на плацу, отчеканил Дрейс.

— Пропустим…, меня интересует именно предполётная подготовка, — морщусь, прерывая полковника. Дай ему сейчас волю, не сомневаюсь, прочитает весь устав лётной службы по памяти от корки до корки.

— Перед началом эксплуатации военного космолёта проводится проверка основных систем, проверка напряжения на реакторе бронескафандра, подключение бронескафандра к бортовой… — ни секунды замешательства.

— Хорошо, не удивительно, что Устав вы, полковник, знаете… — прерываю я Дрейса, раздражённо указываю на Асоку.

— Теперь скажите мне, почему один из пилотов, за которых вы несёте ответственность, не выполняет Устав! — я нависаю над полковником, тот смотрит на меня, снизу вверх. Спокойный открытый взгляд, слегка обеспокоенный.

— Мастер… — как-то затравленно блеет Аскока. Гарвер хмурится, отворачивается, внимательно смотрит на Асоку, пожал плечами не найдя ничего необычного. Естественно, пилоты, предпочитают покинуть тяжёлый скафандр, сразу по возращению. Вылет на боевое задание без скафандра не допускается.

— Не понимаю вас, сэр.

— Моя ученица, и по совместительству ваша подчинённая, покинула ангар, без бронескафандра. — Лейтинант-коммандер, считается временно приписанным пилотом, и на время своего нахождения в ангаре и в кабине истребителя обязана подчиняться приказам Дрейса Гарвера.

— Виноват! — полковник вытянулся.

— В том то и дело, что виноваты… на первый раз, думаю, мы обойдёмся устным выговором… без занесения в личное дело, полковник… — говорю я, продолжая нависать над вытянувшимся во фрунт подчинённым. Вижу, Дрейс искренне сконфужен, чувства вины нет, скоро досада, и что-то ещё…

— Мастер… — пытается встрять Асока.

— Лейтенант-коммандер Тано, с вами же я поговорю отдельно… — уже разворачивась, бросаю я через плечо. Не время сейчас для этого, не в ангаре, под взглядами десятка подчинённых.

Тюремный блок ждёт меня, там, хотя бы, я смогу высказать всё, что думаю. Асока осталась стоять, в компании раздосадованного офицера. Теперь, без брони, он её к истребителю даже не подпустит. Раздражение требовало дать себе выход. Дыхательные упражнения не помогали. Что же, у меня сейчас есть отличный объект. Посмотрим, что поведает мне полезного, один злосчастный пират.

Глава 18. Сияющий дух

Мрачные чёрные стены подсвечиваются световыми полосами, полумрак, гнетущее чувство скованности пространства. Камеры располагаются попарно. Всего двести пятьдесят шесть одиночных боксов, и ещё сотня четырёхместных.

Сейчас карцер пуст, после боя в нём ещё нет обитателей. Чаше всего на корабле тюремный блок используется в качестве дисциплинарной меры воздействия. Старшие офицеры, обычно отправляют в камеры провинившихся солдат, на срок до четырёх часов. Продолжительность дисциплинарного воздействия может быть разной, в зависимости от степени провинности и вида наказываемого.

Каждый бокс оснащён подавителем шума. Полная тишина очень плохо переноситься большинством разумных рас. Всего четырех часов нахождения в безэховой камере вполне достаточно, чтобы отбить всякое желание попадать сюда вновь.

В тишине тюремного блока, звуки шагов разноситься весьма далеко. Меня сопровождает сержант, дежурный по блоку. В руке у клона разрядник, хотя блок сейчас пуст, и только готовится принять основных постояльцев. Инструкции прописаны чётко. Дежурный по блоку солдат обязан ходить с разрядником в правой руке.

Мы достигли интересующей меня камеры довольно скоро. Один из четырёх одноместных отсеков для содержания офицеров. Да, на такой случай предусмотрено отдельное помещение, чтобы исключить любую возможность контакта, провинившегося офицера с обычными заключёнными.

— Сэр, вы уверены? — спрашивает меня дежурный.

— Сержант, вы сомневаетесь в моей компетентности? — подпускаю в голос побольше сарказма. Однако я вполне доволен действиями солдата.

— Никак нет! — клон вытягивается по стойке смирно, застыв безмолвной статуей у двери. Я улыбаюсь. Всё это время, этот неизвестный мне сержант, пытается набиться мне в сопровождающие. Понять его конечно, можно, если со мной что-нибудь случится, спросят с него. Но мне лишние уши не нужны.

С тихим шипением бронированная дверь камеры поднялась вверх. В тюремном блоке шлюзы на всём корабле открываются вверх. Причина проста, в случае выхода из строя питания, и запорного устройства, тяжёлая дверь становится непреодолимым препятствием для всех попыток открыть её изнутри. Дверь конечно, можно открыть вручную, но только снаружи.

Офицерская камера два на три метра. На местном аналоге нар, сидит интересующий меня пират. Хондо уже переодели в зелёную тюремную робу. В скафандре пират выглядел более угрожающим, сейчас же тощий алиен подслеповато щурится. Очки пирату не оставили, оно и понятно, правила содержания строги.

— Приветствую вас, Лорд… — голос Хондо звучит насторожено, едва уловимое чувство страха витает в помещение. Ощущаю, неизвестность пугает его.

— Ну, здравствуй, Хондо… — короткий знак офицеру, и дверь за мной закрылась. Тишина навалилась тут же, попав тонкими струнами на моё душевное состояние. Раздражение слилось в единый, возмущённый порыв.