– Здесь что? – показал пальцем таможенник.

– Деловые документы, – спокойно ответил Кротов.

– Достаньте, пожалуйста.

Кротов со свистом описал дугу замочком «молнии», раскрыл папку, продемонстрировал ворох пластиковых «корочек» с бумагами.

– А здесь? – спросил таможенник, потыкав пальцем в боковую полость папки.

– Здесь? Личные бумаги, мусор всяческий. Открыть?

– Открывайте.

За спиной у таможенника нарисовался как бы невзначай коллега с крутыми нашивками. Чуть поодаль с напускной беспечностью прохаживался мент из туалета. И Кротов понял, что так просто не прорвется.

– Не могли бы мы продолжить этот разговор, – тихо сказал Кротов, – в каком-нибудь другом месте?

Таможенники переглянулись, старший по званию кивнул:

– Пройдемте.

Запихнув вещи обратно в портфель, Кротов сунул папочку под мышку. Из очереди нервно закричали: «Как же так, кто будет пропускать, целый час пройти не можем!» Но таможенники и ухом не повели. Худой туалетный мильтон сближался с ними параллельным курсом.

Кротов обратил внимание, что формально уже пересек таможенную границу. Оставалось по-людски договориться с потрошителями.

Его привели в комнату с зарешеченным окном, усадили за стол. Кротов поставил портфель у ноги, а папочку положил перед собой.

– Доставайте, – сказал старший таможенник.

– Сами доставайте, – сказал Кротов.

– Ты не выгребывайся, дядя, – с угрозой произнес второй. – Пальчиков боишься? Так ведь сам туда ложил, забыл, что ли?

– Доставайте, гражданин, – повторил старший.

– Не-а, – сказал Кротов.

– Может, врезать ему? – предложил милиционер. Старший таможенник медленно раскрыл «молнию» бокового отделения, одну за другой достал оттуда десять аккуратных пачечек и выложил их рядом на столе.

– Что это такое, гражданин?

– Да сами видите.

– Разрешение на вывоз валюты имеется?

– Имеется.

– Предъявите, пожалуйста.

– Я его потерял.

– Все так говорят.

– Вот и я так говорю.

– Он наглеет, – подсказал милиционер.

– Значит, будем оформлять? – с подчеркнутым вопросом произнес старший таможенник.

– Зачем же оформлять? – Кротов оглядел по очереди всех троих. – И так все ясно, правда?

– Вы на что намекаете? – старший упер руки в боки и слегка покачался с носка на пятку.

– Я согласен, – сказал Кротов.

– На что согласен? – не вытерпел младший.

– Обсудить детали.

– Ладно, – сказал старший. – Покиньте помещение.

Младший с ментом затоптались, старший рявкнул на них: «Выметайтесь!»

– Слушаю вас, – сказал старший, скрестив теперь руки на груди.

– Предположим следующее. – Кротов провел пальцем над рядом зелененьких пачек. – На всю эту сумму, конечно же, у меня разрешения нет. Здесь сто, как видите. А у меня банковская справка... ну, скажем, на восемьдесят.

– Не пойдет, – сказал таможенник.

– Двадцать тысяч баксов – большие деньги. Особенно сейчас.

– Вот сто тысяч – это действительно большие деньги, – усмехнулся таможенник.

– Не пойдет, – сказал Кротов. – Это грабеж.

– Значит, будем оформлять.

– Оформляйте, – пожал плечами Кротов. – И хер что вам достанется.

Таможенник наклонился поближе.

– Слушай, мужик, мы ведь можем все забрать и выкинуть тебя к едрене матери... Ничего ведь не докажешь.

– Почему? – спокойно возразил Кротов. – Люди на контроле видели, как вы меня забрали. Будет шум, а шум тебе не нужен. Твое слово против моего – пойдут разборки, и тебя до времени с работы снимут. Чем семью будешь кормить, начальник?

– А тебе самому-то шум нужен?

– И мне не нужен.

– Так что ты корячишься?

– А ты чего? Давай уж по-людски.

– Пополам, – сказал таможенник. – И дуй на регистрацию.

– Пополам, говоришь? – Кротов пожевал губами с видом торгаша, считающего сдачу. – На каждого выходит меньше двадцатки. Давай так: тебе полные двадцать, им на рыло по пять. Нехрен шестерок раскармливать. Принимается, начальник?

– Я сказал: пополам. И быстрее давай, не тяни.

– Не могу, – сказал Кротов. – Не мои это деньги, начальник.

– Да брось ты, – скривился таможенник. – Забирай свое и уматывай, пока тебе по-доброму советуют.

– Пиши бумагу, – сказал Кротов.

Таможенник забарабанил пальцами по столу.

– Загремишь ведь!

– Да ну! Чистосердечное...

– Так деньги же сгорят, чудило!

– Сгорят, – согласился Кротов. – Но правильно сгорят, начальник. Если ты их просто хапнешь, мне ведь могут не поверить. А если будет протокол с твоей фамилией – к кому братки за деньгами придут?

– Ты не коси под синяка, – угрюмо проговорил таможенник. – Я же вижу, ты птица другого полета. Молчать будешь как миленький.

– Пиши бумагу, – сказал Кротов. – Кончен разговор.

– Сидоров! – рявкнул таможенник.

Младший потрошитель влетел в помещение с фуражкой в руках и глазами навыкате.

– Звездец! – прошипел он со злостью. – Полкан приехал. Довыгребывались.

Шумно ступая, в комнату вошел деловой милицейский полковник, за ним – приземистый майор и двое парней с автоматами. В комнате стало тесно и душно, все обступили стол, полковник сурово спросил:

– Что тут у вас, контрабанда?

– Так точно, – ответил старший таможенник. – Оформляем изъятие.

– Где протокол? – полковник протянул мясистую ладонь.

– Еще не начали. Послал за бланками...

– Давай оперативно! И стул давай. А ты отсядь в угол, – махнул рукой на Кротова полковник. – Где документы?

– Паспорт вот, – подал книжечку таможенник.

– Так! – гаркнул полковник, быстро листая страницы. – Еще документы имеются?

Кротов достал из нагрудного кармана пиджака удостоверение городской администрации.

– Ага! – с явным удовольствием и даже с радостью воскликнул полковник. – Слуга народа! Ай-яй-яй! Ну, ты, шлагбаум, отличился!

– Я не шлагбаум, – пробормотал таможенник и посмотрел на Кротова с досадой.

– Да брось ты, – сморщился полковник. – Пиши изъятие, мы его сразу заберем. Майор, распорядитесь. Душно тут у вас. И что это вообще за помещение? Почему не в дежурку доставили? Темнишь, шлагбаум, знаю я тебя... Где стул, едрена мать? А тебе сказано: в угол!

Спиной вперед Кротов отъехал, не вставая, на стуле по гладкому кафельному полу и уселся в углу поудобнее, закинув ногу на ногу. Примчался растрепанный младший таможенник с бумагами и стулом, «полкан» зашумел: «Да не мне же, болваны! Садитесь и пишите протокол». Старший таможенник устроился напротив за столом, принялся царапать в протокольном бланке хорошей монблановской ручкой. Майор глянул на Кротова, быстро сказал: «Кстати, тащполковник...» – и вывел «полкана» из комнаты под руку. Один из автоматчиков прислонился к стене возле двери, другой взгромоздился на подоконник и принялся болтать ногами. Ремень его не нового, в соскобах, автомата шевелился, свисая с колен. Младший таможенник наблюдал через плечо начальника за наползающими строчками. Автоматчик у двери, совсем еще пацан, в раздувшемся бронежилете жевал резинку и смотрел с пустым интересом, как на расстоянии плевка от него ломают жизнь случайному чужому человеку.

– Кто настучал? – негромко спросил Кротов. – Тетка из обменного пункта?

– Разговорчики, – одернул его младший таможенник, и Кротов понял, что вычислил правильно.

– Хорошо вы тут устроились, ребята.

– Не осложняйте себе жизнь, – холодно вымолвил старший, а младший добавил:

– Сам же, дядя, виноват.

– Сидоров! – четко скомандовал старший. – На службу... шагом... марш!

Младшего таможенника выдуло из помещения. Кротов достал сигареты и закурил, не спросясь, потом кивнул на пачку автоматчикам. Тот, что дежурил у двери, подошел и сказал:

– Я две возьму. – Он присмотрелся к пачке. – Настоящие? Штатовские?

– Бери, бери, – ответил Кротов, усмехаясь.

Он мог бы вырубить его тычком в мальчишеский кадык. Прикрыться падающим телом и завладеть оружием. Второй на подоконнике наделал бы в штаны. Но его штурманут обязательно – ментам «шлагбаума» не жалко – и пристрелят как миленького. То-то шороху будет в Тюмени. Сгореть из жадности за стольник! Нет, не из жадности – противна фраерская наглость этих засранцев с нашивками. Берут как свое! А деньги-то и вправду не его – откат чиновнику из министерства. Смешно сказать: забыл про них банальным образом, последствия вчерашней пьянки и Гарикиных новостей с утра.