- Рублями, - Надя отошла к мойке. Набрав в миску воды, она придвинула ведро нечищеной картошки. - И копейками. Посуди сама - даже один споран вещь очень ценная. А значит, в магазине нужно каждый раз набирать товаров на большую сумму, чтобы расплатиться именно спораном. Ну и как быть, если ты зашла, чтоб купить просто булку или карандаш?

Яна задумалась.

- Записывать на счет?

Собеседница хмыкнула, тонко счищая шелуху.

- Работает только в небольших стабах с проверенными клиентами. Поэтому в РССС рублевая система. Пришлые сначала идут в обменник - или обменивают прямо в магазине на месте. И отовариваются. А местные получают зарплаты в рублях. Если собираются наружу - идут в тот же обменник.

Яна признала, что такая система вполне отвечала взаимному удобству, насколько это вообще было возможно. Поэтому, взяв из вазы кусок хлеба, уже без разговоров напрямую занялась яичницей. Она насколько отвыкла есть в чистоте, за столом, при помощи тарелки и вилки, что некоторое время полностью посвятила себя одному только этому процессу.

- Ты мне вот что скажи, - у Нади, которая чистила картошку, в отличие от Яны не имелось возможности полностью посвятить себя одному только этому процессу, так как ее рот оставался свободен. - А чего это я вчера постелила тебе в маленькой комнате?

Гостья удивленно подняла глаза.

- Ты сама выбирала, где стелить, - искренне не поняла она, разделывая последний из трех желтых «глаз». - Я бы легла, где угодно. Или что ты имеешь в виду?

Надя хмыкнула.

- Дурочкой не притворяйся, белянка. Вадя с Серегой, конечно, просидели ночь над своими картами и писульками, а потом их еще в систему вбивали. Но все равно ночь, да не всю. Я же знаю. Я своего мужика дождалась.

Яна дожевала последний кусок и принялась тщательно возюкать хлебом по тарелке, собирая остатки.

- Не знаю, что тебе почудилось. Между нами ничего нет.

Миг спустя она ощутила чудовищный нажим - Яне показалось, что вот-вот лопнет черепная коробка. Девушка вскинулась, поймав устремленный на нее взгляд сине-фиолетовых Надиных глаз. И, собрав всколыхнувшееся раздражение, отшвырнула от себя зарвавшуюся ментанта. Жена Сереги дернулась на стуле, выронив нож, и влетев спиной в находившуюся там мойку.

Проморгавшись, Надя увидела стоявшую перед ней Яну. В руках та держала использованную тарелку.

- Не делай так больше, - негромко попросила она. И, обойдя хозяйку дома, склонилась к мойке с другой стороны.

Надя, потирая затылок, молча наблюдала, как гостья моет за собой посуду. Ее ровный, смуглый лоб перечеркнули две вертикальные морщины.

- Серега не говорил, что ты так можешь. Почему скрывала, что ты ментант?

Яна вытащила из подстаканника в котором стояли вилки и ложки второй нож и, пододвинув табуретку, тоже присела возле ведра.

- Я не ментант, - после паузы проговорила она. На миг взгляды двух молодых женщин пересеклись и Яна нехотя пояснила. - Бабка была ведьмой, учила... всякой ерунде. Я была еще малой совсем, думала, она со мной играет. И давно обо всем забыла. А здесь начинаю вспоминать. Обрывками, по чуть-чуть... Может, это Улей так на меня действует?

Серегина жена усмехнулась.

- Интересная была у тебя бабка, белянка. Ну, не злись. Я сама владею своим Даром чуть больше полгода. Из стаба не вылезаю, даже гороха не ем. А значит, он почти не развивается. Была бы поумелее - прощупала тебя шустро и незаметно.

Яна не сразу нашлась, что ответить.

- Ну, так что тебе все-таки понадобилось у меня в голове? - наконец спросила она, за неимением другого занятия, продолжая орудовать ножом.

Надя сдвинула красивые тонкие брови.

- Хотела узнать, правду ли ты сказала о вас с Вадькой. Похоже, что все-таки правду. Нет, ну в самом деле. Серьезно не видишь, как он на тебя смотрит?

Яна неопределенно пожала плечами.

- Не слепая. Но он же просто смотрит. Говорить ничего не говорит.

- И не скажет. Это же Вадька. Он после своей Оксаны так больше никому ничего и не сказал, - неудачливая ментант запястьем убрала со лба упавшую прядь волос. - И не смотрел ни на кого. Целых семь лет, с тех пор как нас занесло сюда. А теперь смотрит на тебя. Я серьезно, не понимаю. Да, он молчит, как дурак, но ты-то - тебе совсем нечего ему сказать? До сих пор не разглядела, что он за человек? Он тебе что, не нравится?

Гостья бросила последнюю картофелину в миску, заляпав столешницу.

- Нравится. Спас мне жизнь не один раз. Я ему благодарна. И Сереге благодарна. Если бы не они - я бы сюда не добралась. Но...

- Что? - не удержалась Надя, поскольку Янино ноканье явно затянулось. Хозяйка дома тщательно промыла мясо, бросила его в здоровенный казан. И, прикрыв тот крышкой, обернулась к гостье. - Что не так? Вадим не человек - поэтому?

Яна качнула головой.

- Нет, не поэтому.

- Тогда что? Только не говори, что типа он этого не хочет. Я его знаю, как облупленного - хочет, только предложи. Ну?

Яна непритворно вздохнула.

- Тебе лук нарезать не надо?

- Надо, - Надя отклеилась от стола, о который опиралась задом, и полезла в мешок под холодильником. - Я нарежу. Ты пока говори.

- Да нечего тут говорить, - гостья досадливо поморщилась. Прямолинейная и назойливая собеседница ее порядком допекла. Но, хотя жена Сереги лезла конкретно не в свое дело, Яна чувствовала себя достаточно обязанной, чтобы все-таки поддерживать разговор. - Забодала ты меня своим Вадимом. Все они... сначала «ути-пути» - а потом «гав-гав-гав». Не нужно мне этого больше.

Серегина жена бросила на нее слезящийся взгляд и вытерла под носом рукавом. Не помогло - лук, который она нарезала, продолжал делать его коварное дело.

- Что, обжигалась с мужиками?

Яна не ответила. Впрочем, Наде ее ответ был и не нужен.

- Я тебе еще кое-что расскажу про Вадьку, а ты сама потом подумаешь, кого считаешь не нужным.

Гостья мотнула головой.

- Может, хватит, Надь? Я не то, чтобы люблю все эти... разговоры. Да и, прости, не твое это дело.

- Хватит так хватит, - Серегина жена ссыпала лук в казан и тщательно перемешала его с пустившим дух мясом. Унюхав этот запах, Яна вдруг поняла, что не так уж плотно и поела, и вполне готова повторить. - Только я думала, что тебе было бы интересно узнать, как Вадька стал квазом. О, кстати, и вот еще что. Подожди-ка...

Она сорвалась с места и вылетела из кухни. Однако, не успела изумленная Яна и пары раз хлопнуть глазами, как Надя уже вернулась и ткнула в Янины руки большую фотографию в рамке.

- Тебе и это не интересно?

На фотографии, обнявшись, стояли трое. Двое были Яне знакомы, хотя Серега и Надя с заметно выпиравшим животом выглядели гораздо моложе своих теперешних лет. Третьего, высокого и коротко стриженного светловолосого парня с худым серьезным лицом ей раньше видеть не доводилось.

И только миг спустя она поняла, кого именно видит на этой картинке.

- А как он... Вадим стал квазом? - негромко спросила Яна.

Надя, которая внимательно следила за ее лицом, удовлетворенно кивнула.

- Обычно квазами становятся одинаково. Жрут не то, что надо. Но Вадькин случай - другой.

Она снова помешала в казане и, прикрыв его крышкой, присела напротив гостьи, которая продолжала вглядываться в незнакомое ей раньше человеческое Вадимово лицо.

- Здесь, в Улье, все не так, как там, - Надя неопределенно мотнула головой, но Яна ее поняла. - Улей не щадит никого - ни взрослых, ни детей. И даже если ты вытянешь свой счастливый билет, и останешься человеком, это не означает, что твои дети автоматически тоже будут иммунными. И после того, как наберут вес выше пятнадцати килограмм, не превратятся в чудовищ. Можешь представить, каково это? Поэтому, как правило, детей здесь стараются не рожать.

Яна подняла брови.

- Подожди. А разве у вас нет лекарства от заразы? Вадя же дал Ленке какую-то белую таблетку...

- Вадя дал не таблетку, а белую жемчужину. Когда Серега мне сказал, я чуть не выпала в осадок. Он же берег ее для себя... когда мы поняли, что Улей не хочет моих детей. Белый жемчуг, величайшее сокровище Улья, за которое некоторые готовы мать продать, и которое добывают только из скребберов - это единственное лекарство от заражения. И единственный способ для кваза сделаться обратно человеком. Других способов не существует.