Одна его рука держит меня за

голову, прижимая к груди, а другая

лежит на животе, где наша дочь.

— Мне... так было... стра-а-а-

шно, — всхлипываю я. — Би... Бист

снова спас меня.

— Ш-ш-ш, всё хорошо. Ты в

безопасности, — он повторяет эти

слова мне на ухо снова и снова.

Я убираю лицо с груди Ашера,

когда мистер Джеймс входит в

сопровождении офицера.

— Она в... — он смотри на нас,

и его лицо бледнеет. — Звоните, чёрт

побери, в скорую! — кричит он через

плечо.

Я смотрю вниз и вижу, что у

Ашера кровь.

— О, Господи! — кричу я. —

Тебя ранили.

Я стараюсь встать. Лицо Ашера

белое, как смерть. Он начинает

качать головой, притягивая меня к

себе.

— Пусти! Нам нужно осмотреть

тебя.

— Нет, это не я, — его лицо

беспокойно смотрит на меня.

Он поднимет меня, а я начинаю

извиваться.

Затем

я

чувствую

влажность между ног.

— Нет, — шепчу я, глядя на

Ашера. — Нет, — повторяю я,

умоляю его сказать, что этого не

произошло. Что это не у меня течёт

кровь.

— Я отвезу её в больницу. Так

быстрее, — говорит он отцу, но я

ничего не чувствую.

Этого не может быть.

— Я отвезу. Посади её в машину,

— спокойно произносит мистер

Джеймс.

Я

чувствую,

как

меня

поднимают, но моё тело онемело. Ни

слёз, ничего. Не знаю, дышу ли я

вообще. Всё, о чём я могу думать, —

это наша дочь.

***

Я

слышу

звук

пиканья

и

открываю глаза. Я смотрю на

больничный потолок и вспоминаю,

что произошло вчера.

Когда я попала сюда, спустя

десять минут приехал мой отец и

бабушка. Он был готов засадить мою

мать за решётку и убить. Моим

двоюродным

братьям

пришлось

удерживать его, чтобы он сам не

попал за эту решетку. Полиция зашла

к нам за показаниями, и из того, что

я поняла, моя мама долгое время

пыталась

получить

деньги,

оставленные её родителями, себе.

Мой бывший жених долго был её

игрушкой даже до того, как мы

встретились с ним. Они спали

вместе два года, пока однажды ей не

пришла в голову мысль свести нас,

влюбить меня в него, чтобы он

сделал мне предложение, а потом и

все остальное. Она не говорила, что

подразумевалось

под

всем

остальным, но сейчас это со мной

случилось. Он бы получил деньги, и

они снова начали жить вместе. К

несчастью для неё, я раньше узнала о

том, что они спят вместе.

Вероятно,

что

бабушка

и

дедушка указали пункт, согласно

которому деньги, в случае, если я

умру до того, как у меня появятся

наследники,

перейдут

на

счёт

благотворительных организаций. Моя

мать долгое время пыталась убрать

меня со своего пути. Кажется, моя

мать была в ударе на допросе и даже

рассказала полиции о том, как

устроила нападение на меня в Нью-

Йорке в надежде, что я впаду в кому

к тому времени, когда должна буду

получить наследство.

Она выяснила, что если я буду в

коме, то она автоматически станет

доверенным человеком в этом деле и

получит доступ к деньгам, когда счёт

будет открыт. Затем она с лёгкостью

смогла бы перевести всё себе. Она

также призналась, что послала мне

те цветы и заплатила мальчику

несколько сотен долларов, чтобы он

получил мою подпись на документе

о переводе денег, который она

отнесла юристу.

Я поворачиваю голову набок и

смотрю туда, где спит Ашер. Он

выглядит таким умиротворённым во

сне. Его мать принесла ему вчера

пару

футболок,

чтобы

он

мог

переодеться и отдать ту, что была в

моей крови. Его ноги скрещены. На

нём

черная

сильно

облегающая

футболка с длинным рукавом, через

которую я могу разглядеть мельчащие

очертания

его

тела.

Его

руки

сцеплены и сложены на прессе.

Рукава засучены так, что видны

татуировки. Его подбородок темнее

обычного. Он никогда не бреется на

выходных. А вчера он работал дома,

так что сейчас щетины еще больше.

За несколько недель его кожа

приобрела карамельный цвет из-за

работы на солнце. Готова поспорить,

что большинство женщин стараются

чаще проезжать мимо объектов, на

которых

он

работает,

снимая

футболку. Я знаю, что он снимает её

на работе, по крайне мере, иногда.

Он полностью загорел. Он красивый,

но

во

сне

он

просто

ошеломительный. Мне когда-нибудь

надоест на него смотреть?

Мои

руки

инстинктивно

движутся к животу. Почувствовав

лёгкий трепет, я произношу про себя

молитву, благодаря Бога за то, что

моя дочь в порядке. Врачи были

обеспокоены количеством крови,

которое я потеряла. После сотни

тестов они пришли к выводу, что

шейка

моей

матки

начала

кровоточить, когда я упала, пытаясь

поймать

пистолет.

Кровотечение

продолжалось, и врачи оставили

меня на ночь под наблюдением, а

также прописали постельный режим

в

течение

нескольких

недель.

Сегодня

утром

ко

мне

снова

заглянули

и

подтвердили,

что

кровотечение остановилось, а сердце

девочки стало биться всё более

отчётливо.

Доктор,

работавший

ночью, сказал, что всё будет хорошо.

Он также сказал, что отпустит меня,

как только появится мой врач, чтобы

подписать справки.

—

Проснулась?

—

тихо

спрашивает Ашер, и я улыбаюсь.

— Ага, — отвечаю, глядя на

него.

Под его глазами темные круги,

оттого что он не спал большую часть

ночи.

— Как ты себя чувствуешь? —

спрашивает он, поднимаясь, и кладёт

руку поверх моей.

— Лучше. Всё ещё уставшая, но

мне лучше.

— Хорошо, — он улыбается и

целует мою руку.

— Почему бы тебе не сходить и

выпить кофе?

— Ха, я в порядке.

—

Серьёзно,

малыш,

ты

выглядишь измученным. Иди выпей

кофе, походи немного и попытайся

найти моего доктора. Эта кровать

такая неудобная, поэтому я хочу

поскорее домой.

— Не знаю. У нас дома нет

такого аппарата, — отвечает он,

указывая на монитор, где отражается

сердцебиение нашей дочки.

Я смотрю на экран, и её

сердцебиение

ускоряется.

Потом

снова смотрю на Ашера и вижу всё

ещё

оставшееся

выражение

беспокойство на его лице.

— Врач не отпустит меня, если

посчитает это рискованным, —

стараюсь осторожно его убедить.

—

Знаю,

малышка,

—

соглашается он, прижимая мою руку

к своим губам и удерживая там, пока

целует мои пальчики. — Вчера я мог

потерять вас обоих, — говорит он так

тихо, что я практически не слышу.

— Но этого не случилось. Мы

здесь, и мы в безопасности.

—

Когда

я

услышал

звук

выстрела на улице, то подумал, что

моя жизнь кончилась. Я больше

никогда не увижу твоего лица снова,

или как наша дочь будет делать свой

первый вздох. И я знал, что не смогу

выжить, если тебя не будет рядом. Я

бы

отдал

свою

жизнь,

чтобы

оказаться там, где ты.

— Не говори так, — всхлипываю

я, качая головой. — Никогда не

говори так.