259. "Стану я благословесь, пойду я перекрестесь из избы дверьми, из синей синьми, из двора воротами, выду я в цистоё полё. В цистом поли жыдовья колья тесали, Христа кололи, пинали, всекии раны придавали. У света у истинного Христа крофь и руда ни бижала, ни щипота, ни грыжа не брала; так жо бы у раба (имя) крофь и руда не бижала и не щипота, ни грыжа не брала, не на вётху, не на нофцу, не на мёжах, не на всех на четырёх четвертях. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам ключь и замок, во веки векоф. Аминь".

260. "Едёт ангел на коне, визёт саблю на голе, хочёт сичь мёртвоё тело. В мёртвом тили нет ни крови, ни воды, ни опухоли, ни щипоты; так бы у раба Божья человека не было бы ни крови, ни воды, ни опухоли, ни щипоты, во веки векоф. Аминь".

261. "Стану благословесь, пойду перекрестесь из избы двирямы, ис синей воротамы в цистоё полё, в цистом поли стоит щелья ("скала"), На щельи дивиця, золотые пяла, шолковые нитки, и шьёт, пошываёт, кровавы раны зашываёт, кроф и щипоту установлаёт. Иидё в мори цярь, под им конь стар; ты, руда, стань! Колько в камини воды, только в мёртвом руды. Во веки векоф. Аминь".

262. "Стану я, раба Божья, благословесь, пойду перекрестесь из ызбы дверями, из ворот воротами, выду я в цисто полё. В цистом поли Окиян синё морё, в Окияни синём мори бел остроф, на билу острову Лип камень, на Липу каменю сидит Олёна царевна, шьёт, пошываёт иголкой безушкой, ниткой шолковой, зашыват и затягат свежую рану и становит горецюю крофь, унимат щипоту и болезну. Литит из-за синёго моря орёл, потфатил иголку бизушку, понёс цирес синёё морё, обронил в синёё морё, потфатили морьские раки, унесли в морьскую поцинку, зашывать и затягать свежую рану, становить горецюю крофь, унимать щипоту и болезну у раба Божья, отныни пувики. Аминь".

263. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, в цистом поли синё морё, в синём мори дикой остроф, в диком острову синёй каминь, на синём камини сидит красна дивиця, дёржыт в руках золотую иглу, дергиват шолковую нитку, зашыват, замыват у раба Божья кожу с кожой, жылу ж жылой, кось с косью. Ты, руда, стань, кось, не боли, щипота, не боли! (Три раза.)"

264. "Стану я благословесь, пойду перекрестесь из дверей во двери, из ворот в ворота, в цистоё полё, в шыроко роздольё. В цистом поли, в шыроком роздольи тикё рицька Выстрая, в этой рицьки Выстрой лежыт синёй камишок, на этом камишку сидит мать Присвятая Богородиця. Она зашыват кожу с кожой и жылу ж жылой и кось с косью, и она зашыват и затегиват, штобы кровь ни бижала и щипота не щипела у раба Божья".

265. "Пойду я в цистоё полё, в цистом поли тикё рицька, на этой рицьки каминь, на этом каминю Прицистая Мать Богородиця. Я молюси и корюси. Матушка Присвятая Богородиця, дай мне шолкову нитку и золоту иголку зашыть и заговорить у раба Божья кроваву рану".

266. "Стану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь в чистоё полё, в шыроко роздольё. В чистом поли, в шыроком роздольи есь ричька быстрая, в той ричьки быстрой есь синей камишок, на синем камишку сидит Причистая Матушка Богородица. Она зашыват, уговарива шолковой нитоцькой, булатьнёй иголоцькой. Я прихожу к Матушки Марии: Матушка Мария, и дай мне шолкову нитку и булатьню иголоцьку зашыть и уговорить у раба Божья на белом тили, штобы у этого человичька никогды не шла матушка крофь из бела тела, не знал бы он никакой устали, ни пристали".

267. "Восподи Боже, благослови! Стала я благословесь, пошла я перекрестесь, пошла я и́з-ызбы дверьми, из ворот воротами, вышла я в цистоё полё, пришла я к синему морю. На синем мори стоит остроф, на етом острову лежыт камень дрегучий, на этом каменю сидят три дивици, зашывают кровавы раны. Остойси, моя рана, ни велика, ни мала, с наи, гольные уши, штобы дух не прошол. Будьте, мои слова, крепки и ёмки – отыни до веку! Аминь".

268. "Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё. В цистом поли синёё морё, в синим мори синий каминь; стоит там Соборня церьковь. У этой церькви есь клюци крепки, замки плотны на щипоту и на ломоту, штобы ни щимило и не болело у рабы Божьёй, век пувику, отыни дувику. Аминь".

(Уразны слова.)

269. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. В цистом поли есь староё мижыщо, староё мижыщо, староё мижыщо, в старом мижыщи (три раза) е лютоё гнездыщо (три раза), в цистом гнездыщи (три раза) е лютоё змиищо (три раза). Мои слова зляе жлала и жыгала (три раза): заговариваю у раба Божья клёф и болизну и змииную рану (три раза). Во Киеви намотроф, и заговариваю у раба Божья на век пувеку, во веки. Аминь".

(Говорить над водой и пересикать ножыком на крест.)

270. "Святые Егорий Храбрый, и спаси, сохрани раба Божья ото всех от двенатцети змий, и от серой, от белой, от красной, от синей, от цёрной, от травянной, от водяной, от земляной и от лётуцей и от ходуцей, от хлевной, от дворовой (Трожда)".

(На воду в медной посуде.)

271. "Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду я в цистоё полё. В цистом поли под востоцьной стороной анделы и арханделы, сама Мать Присвятая Богородиця, Олёксандр Киньской и Невской и Ошевеноской. Я вам покорюсе и помолюсе, науцити миня добрых слов говорить, змия заговаривать, сала зажымать. В Киеви змея и в Пещоры змей, у змея в мори, а у миня в роти вода. Отыни до веку. Клюць и замок моим словам. Аминь".

272. "От ив лыка, от каминя искра, от серебра цистота, от сия жывотинки (по шерсти) опухоль. Гад домовой, гад дворовой, гад улицьной, все три гада, полетите за синё морё к цярю Санталу, у цяря Сантала всех рыб нажарено, и щук напецено, наварёно: пейте, еште и лопайте, тресните!"

(Взеть зубами от ивы лыка, а из байны дресвяной каминь, и штобы на пальци было серебряноё кольцё, и натереть больноё место у скотины.)

273. "Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цистоё полё. В цистом поли Окиян морё, в Окияни мори гадовищо, жыгалищо, мидиница и золизиница и змий и змия в мори, у них вода в роти, не могли не пушить и не палить ни камня, ни моря, ни жолеза. И так мою милую скотинку (по шерсти) не могли не пушить и не палить и вперёт опухоли не дать, век и по веку, отныни до веку. Моим словам клюць и замок. Аминь, аминь, аминь. Моим словам клюць и замок. Аминь".

(На воду, которой потом промывают укушенное место.)

274. "Восподи Божэ, благослови. Стану я благословесь, пойду перекрестесь к чистому озерку. У этого озерка стоит куст, у етого куста стоит каминь, ис-под етого каминя выскочит щука. Я спрошу у тебя, щука, щука, у тебя зубы не болят ни утренню зорю, ни вечернюю пору, ни полуденную. Так бы у раба у Ивана зубы не булили ни утренню зорю, ни вечерню пору, ни полуденную. На етом каминю ни держутса ни вода, ни земля, ни ростёт ни муравая трава, и так бы у раба у Ивана не держилась эта болесь ни утренню зорю, ни вечерню, ни полуденную. Амин, амин".

275. "Стану я благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из двора воротами по пути по дороги. На пути на дороги лежыт стар старицёк, сто тритцеть лет на одном боку. Я спрошу етого старицька: Стар старицёк, ты лежыш сто тритцеть лет на одном боку, я спрошу тя, молюсе и корюсе, баливали ли у тя зубы и скулы и действа. Он отвицяё: "У миня век не баливали зубы и скулы и действа" Я вам молюсе, так бы у миня, раба Божья, штобы ни болили у миня зубы и скулы и действа, штобы ни шывилило. Отныни и до века и векоф. Аминь".