- И ты предлагаешь сдаться, Этхем?

- Не сдаться, моя королева. Принять условия Батахира.

- Платить налог кровью? Открыть свои границы, что бы охотники за рабами вновь принялись охотиться на наших сыновей и дочерей? - Эсме готова была закричать, но сдерживала разрывавший ее гнев и отчаяние в своей груди.

- Крови и так пролито довольно. Условия Батахира мягки. Он понимает, что если будет обращаться с нами жестоко, то поднимет всеобщий бунт.

- Две тысячи человек для его армии и дворца ежегодно. Вернуть всех имадийских ваджи, отдать имадийцам земли, которые мы отвоевали у них, принять к себе имадийских судей, сборщиков налогов?

- И жить с этим. Иначе Батахир придет с новой армией, втрое больше прежней и объявит нам злую войну. И Зихия обратится в окровавленный остов самой себя. Батахир не знает жалости, когда уязвлена его гордость. Он перебьет всех, до кого дотянется, а прочих продаст в рабство. И Зихии не станет вовсе.

Раздался грохот рухнувшего стула. Это Эсме вскочила на ноги. Королева швырнула на стол свою саблю.

- Проклятье! Лучше ударь меня сейчас же этим клинком, а не режь мне сердце своими гадкими словами! Неужели я слышу тебя, Этхем, человека, который прославился своей отвагой еще до того, как я родилась?! Неужели мы дошли до того, что готовы склониться перед этим козопасом?! Мы зихи, в нас течет кровь богов! Мы всегда дрались до конца и всегда побеждали! Вы предлагаете мне предать саму себя! Вы предаете меня, свою королеву, которой вручили корону Рисмага, и прикрываетесь заботой о каких-то простолюдинах! Вам не будет ничего, потому что Батахиру нужны собиратели налогов. Возможно, ваших сыновей Батахир потребует себе в евнухи, но то невелика потеря, учитывая кто их отцы! А меня закуют в цепи и протащат по улицам Ирама за тройкой бешеных лошадей! Видит Небо, я не боюсь смерти, но я боюсь позора. - голос Эсме звенел от переполнявших ее чувств. - На мне восемнадцать ран, меня три раза пытались отравить, и все это потому, что когда-то я послушалась вас и стала вашей королевой. "Веди нас Эсме"!!! "Веди нас королева Зихии"!!! Это были ваши слова. И куда мы пришли?! Мой старший сын погиб! - Эсме сорвала с руки платок, скомкала его и швырнула в лицо сидевшему рядом с Этхемом старому князю. - Вот его кровь! Моя дочь в плену, моего внука сделали кастратом и подарили какому-то пелеру! А вы предлагаете мне принять разумные и милостивые условия, которые предлагает нам этот зверь Батахир?!

Советники Эсме молчали. С одной стороны гордость их была задета. С другой они понимали, что один только неистовый характер Эсме не даст им шансов на победу с грозным врагом.

- А впрочем. - уже спокойнее добавила королева. - Есть еще один путь. Отринем Пламя, обратимся к Солнцу и попросим рыцарей Железных Островов и императора из Интиллполиса защитить нас.

Когда смолк возмущенный шум, Гарат спросил.

- Откуда ты знаешь, королева, что Железные Острова и Империя выступят нам на помощь?

- Я знаю, кого об этом попросить. - тихо ответила Эсме.

Утром следующего дня четыре письма отправились на Запад.

Самое длинное, цветистое и полное выспренней риторики летело во дворец в садах Интиллполиса, молодому и бесталанному, но много о себе вообразившему императору Хагену.

Второе, деловое по стилю, более краткое и содержательное - лорд-канцлеру Империи и одному из первосвященников Солнца Непобедимого, Арэлию.

Третье письмо спешило на Исола Темпеста, Великому Магистру Сынов Солнца Гвидо де Лиону.

И наконец, четвертое отправилось искать своего получателя - грозного полководца Конрада де Фера среди походных костров на берегах Лейса.

Оно было самым коротким.

"Возьми меня и Зихию. Эсме".

Батахир.

Сто человек простерлись ниц, боясь поднять глаза.

Сто человек, среди которых были военачальники, чиновники, ваджи, сто самых могущественных человек в Сияющем Ираме ждали, когда войдет их повелитель, грозный король-воин Батахир, победитель осквернившего Пламя и Порог Счастья проклятого Подменного Принца, Усмиритель Пустоши и Меч Веры.

Его отец Хайдар Добрый, семнадцать лет назад сраженный рукой проклятого иноверца Конрада Кралкатили, считал что присутствие на заседания дувана не подобает столь великому человеку, как он. Хайдар наблюдал за совещаниями из специально отведенной на то комнаты.

Батахир же, хотя и окружил память отца великими почестями, отменил почти все его распоряжения, казавшиеся придворной жизни.

Батахир подражал не Хайдару Доброму, а своему деду Аббасу Жестокому. Подобно страшному Аббасу Батахир отверг сложный придворный церемониал. Подобно Аббасу Батахир одевался столь просто, что иноземцы принимали его за простого лучника. Подобно Аббасу Батахир преследовал всякую роскошь и распущенность нравов. И наконец, подобно Аббасу, Батахир не проиграл пока ни одной войны.

Батахир уселся на подушки, столь тонкие и вытертые, что они едва отличались от простых ковров. Привычно подвернув под себя ноги, Меч Веры обвел взглядом сто склоненных голов. Батахир был среднего роста, широкий в плечах и груди мужчина средних лет. Халат, рубаха, шаровары и тюрбан, в которые он был одет, могли бы принадлежать простому всаднику из степи. На колени свои он положил саблю в вытертых ножнах. У него было загорелое, обветренное лицо, с крепкими скулами и челюстями. Голову он подобно святым королям старых времен брил наголо, в густых темных усах, что спускались от верхней губы к подбородку, хватало уже седины, которую он не считал нужным закрашивать.

Батахир намеренно затягивал свое обращение к дувану. Он ждал, когда страх и неуверенность подточат самые крепкие сердца и души. Подобно святым королям старых времен, Батахир был скор на расправу и не раз своей рукой карал нерадивых или нечестных сановников.

- Какой длины мужской член? - спросил, наконец, Меч Веры у своих подданных.

По рядам коленопреклоненных сановников пробежала волна еле слышного ропота. Они недоумевали, к чему этот нелепый вопрос. Его величество изволит шутит, или загадывает какую-то аллегорию? Как верно ответить на столь обычный и вместе с тем странный вопрос? Не лучше ли подбросить остроту или просто промолчать? Такие мысли пробегали в каждой из ста голов, в то время, как головы эти все усерднее втыкались в пол залы заседаний.

- Никто не ответит мне на столь простой вопрос? Почему же вы считаетесь мудрейшими и достойнейшими мужами Сияющего Ирама, если любая рыночная шлюха ответит на него не задумавшись? - подобно святым королям старых времен, Батахир любил крепкие выражения.

- Едва ли больше десяти дюймов, повелитель! - наконец подал голос Насим, недавно возвысившийся из рядовых копейщиков начальник дворцовой стражи.

- О, хоть один набрался мужества, что бы сказать мне правду! - патетически воскликнул Батахир. - А теперь ответь мне, храбрый Насим, а какой длины меч?

На этот простой вопрос Насим ответил быстро и как будто весело.

- Согласно закону, который был дан нам божественным Хайдаром, на святится его память, мечом считается оружие длиннее одного фута и десяти дюймов и согласно тому же закону меч запрещено носить...

- Я знаю этот закон!!! - рявкнул Батахир так громко, что зазвенели стекла в оконных проемах и тончайшая золотая посуда на низком столике, что стоял под рукой у божественного владыки.

Батахир сам налил себе угольно-черного кофе, сделал небольшой глоток.

Сто человек по-прежнему вжимались в камень, боясь, что в любой миг на любого из них обрушится гнев всемогущего владыки.

Король усмехнулся, обнажив желтые от кофе и трубки, но все еще крепкие, как у матерого волка, зубы. Он сделал еще глоток кофе.

- Тогда отчего же случилось так, что один член смог сделать то, чего не смогли сорок тысяч мечей? Как такое могло произойти и почему никто из вас ничего не сделал, что бы помешать такому горькому поражению имадийского оружия?

И по-прежнему король видел только сто склоненных затылков. Любая из этих шей была в его власти. Он мог ударить по ней саблей прямо сейчас. На самом деле Батахир не испытывал никакого настоящего гнева и не собирался сегодня никого казнить. Но он считал нужным поддерживать страх в членах дувана.