Подскакиваю с места, подбегаю к Косте и хватаю его руку, в которой зажат пистолет.

- Я умоляю, прошу тебя! Не убивай его! Я сделаю всё, что захочешь! Я клянусь, буду твоей собакой до конца жизни! Я буду делать всё, что прикажешь…

Реву, не могу остановиться. Слёзы застилают глаза, я даже не могу нормально разглядеть Беса. Не вижу его глаз, но чувствую, как он злится. За что он так ненавидит Кирю? Почему делает мне так больно?

- Уйди отсюда! – кричит он на меня. – Когда я скажу, что тебе можно говорить, ты будешь говорить, понял?

- Тём, перестань…

Чувствую прикосновение к своей руке. Оборачиваюсь: Киря тянет меня обратно к стулу.

- Ты – чертов ублюдок! Чтоб ты сдох!

Ору во всё горло и, размахнувшись, бью Беса по лицу. Он не ожидал. Все затихают.

- Костя…

Что я хочу сказать? Тут говорить что-либо бесполезно. Я уже всё сделал. Теперь он ненавидит меня и точно не пощадит Кирю. Бес смотрит на меня так, будто убить готов. Он уже делает шаг в мою сторону, но его останавливает седой. Он, с отвращением взглянув на тело моего отца, подходит к нам и улыбается Косте.

- Я знаю, как решить Вашу небольшую проблемку, Константин.

Седой что-то шепчет Косте на ухо, а потом, улыбаясь, ждет его реакции. Костя окидывает меня презрительным, холодным взглядом и кивает. Проходит в кресло, садится, кладет ногу на ногу и закуривает. Сейчас он скажет то, что, определенно, изменит наши с Кирей жизни. Хоть бы пощадил! Пусть в живых оставит, а мы с Кирей справимся.

Чувствую ладонь друга у себя за спиной. Он встает на колени, сжимает мою руку. Его пальцы холодные, как лёд. От страха и переживаний. Почему Киря вообще оказался тут? Он ведь не педик!

- Киря, что будет сейчас…

- Не переживай, мы справимся, - отвечает он и добавляет. – Ты справишься, Тём.

Костя курит. Напряжение возрастает. Охранники на взводе, переминаются с ноги на ногу, хотят ещё зрелищ. Сигарета гаснет в пепельнице на подлокотнике кресла. Костя резко выпрямляется, встаёт и идёт к сцене. Подходит почти вплотную ко мне, и опять я не могу понять ни одной его эмоции. Как будто всё разом куда-то испарилось, высохло, умерло.

- Ты – шлюха, - говорит он спокойно. – И для того, чтобы спасти своего друга, ты должен…

Он запинается на секунду, сглатывает слюни – вижу, как дёрнулся его кадык.

- Короче, трахни его, - говорит Кире седой. – Народу нравится, как ты трахаешься, Кирюш. Тогда останешься жив.

- Что?

Киря дрожит, и я смотрю на него.

- Ты можешь отказаться, тогда он умрёт, - уже мне поясняет седой.

У меня в голове невыносимый гул, но суть доходит быстро. Если мы с Кирей сейчас не потрахаемся на глазах у всех, его убьют…

========== 32. Поцелуй меня ещё ==========

POV Кирилл

Бес хотел уничтожить меня, я знал. Понял еще в тот момент, когда Марк оттащил меня от Артёма. Это была ревность – жестокая и неприкрытая. Уж не знаю, что за чувства роились в сердце Беса, но они были страшными. Было видно, что он всеми силами ограждает Тёму от окружающих.

Но в тот момент, когда друг заступился за меня, я понял, что Бес может уничтожить и его. Эта жестокая привычка делать больно, заставлять страдать – он решил применить её в отношении Артёма.

***

- Пусть лучше убьёт меня, - сказал я, отдёргивая руку.

Не пойду на это, только не так. Только не в такой ситуации, не при таких условиях.

Тёма смотрит на меня умоляюще, слёзы катятся из глаз. И ведь я даже оттолкнуть его не могу ни физически, ни морально. Как заставить человека возненавидеть тебя за пару секунд? Мы дружили с детства, делились всем на свете. Не получится такого, что он внезапно захочет моей смерти. Значит, будет продолжать настаивать.

- Киря, - шепчет он, прижимаясь к моей руке. – Я готов на всё, пусть меня убьют потом! Но тебе не дам умереть! Как я буду здесь один?!

- Ты просто эгоист, - отвечаю ему, прижимаю к себе.

Он утыкается мне в плечо, хнычет, а я глажу его волосы, мягкие, нежные. Как я смогу так поступить с ним, да еще на глазах этих ублюдков?

- Я всё равно убью себя, Кирь. Я убью себя потом. А если убить будет нечем, то умру от голода, от жажды! – продолжает говорить он.

Знал бы, что давит на самое больное. Знает, что я привязан к нему, но, дурак, даже не осознаёт насколько.

- Какая милая картина, - говорит седой, складывает руки на груди, артистично прижимает их к сердцу.

Сука, ну я тебе устрою когда-нибудь. Эта система рано или поздно сломается, и тогда я вспомню всё. Я вспомню каждую тварь.

- Киря, не бросай меня, пожаааалуйста.

Он поднимает на меня заплаканные глаза, с надеждой смотрит. Какой же он мелкий – и ростом, и возрастом. Смотрю на Тёму и не понимаю, как ему удалось до сих пор не сойти с ума.

- Начинайте, давайте! – кричит кто-то из охраны.

- Ну! Чего резину тянем?!

Через секунду в зале поднимается безобразный шум. Вой охранников заглушает всё, даже ругань Беса. Он что-то кричит седому, тот только отмахивается. Но это и неважно, о чем они говорят. Насрать на них.

- Сделай это для меня, - говорит Тёма, прижавшись ко мне.

Не хочу так. Но киваю.

- Посмотри на меня, - говорю ему, и он, отстранившись, послушно смотрит мне в глаза.

Скотина Бес, приручил его…

Мужики в форме орут, как ненормальные. Бес рвёт и мечет рядом с седым, а я наклоняюсь к Тёме и касаюсь его губ – осторожно, не дыша.

- Киря?

Он смотрит на меня удивлённо и недоверчиво как-то, от чего становится немного смешно, и я украдкой улыбаюсь.

- Сможешь не обращать на них внимания? - спрашиваю у него и вновь прижимаюсь к губам. Имею в виду всех присутствующих, конечно. Тёма понимает меня и отрицательно качает головой. Руки его повисли вдоль тела, оно и понятно – он просто не знает, как это, когда есть зрители. Стесняется, боится. И мне страшно, но если покажу свой страх ему, можно сразу вешаться. Руками обнимаю Тёму за поясницу, тянусь к рукавам комбинезона и стаскиваю его с плеч. Ткань тянется, но поддаётся быстро. Отрываюсь от губ, смотрю на друга, а он краснеет, старается спрятать лицо за волосами. Сразу убираю волосы за уши, а его руки прижимаю к себе. - Представь, что мы в камере. Мы там были одни тогда, помнишь? Как это было бы, Тём? Ты можешь представить?

- Это уже было, - говорит он. – Вчера я спал с тобой.

Не понимаю, о чём он. Но времени на разговор нет. Голоса в зале стихли. Все смотрят на нас. Охрана ликует, седой предвкушает, а Костя, мудак, стоит весь красный от злости. “Проебал ты всё,” - хочется прокричать ему, но я молчу. Подталкиваю Тёму к клетке, в которой сидел, чтобы он не видел тело своего отца, лежащего на полу. О нём как-то сразу все забыли. И я забуду сейчас. Касаюсь друга, провожу руками по его груди и забываю. Окунаюсь в океан своих желаний, диких, но вполне контролируемых. Я ведь не зверь…

Тёмка пятится к клетке, оступается и чуть не падает. Успеваю подать руку. Сжав его пальцы, с силой тяну друга к себе и почти сразу вдавливаю в толстые прутья клетки. Он такой худой, что, кажется, еще немного, и можно будет протиснуть его внутрь.

- Мы здесь с тобой вдвоём, - говорю ему на ухо.

Артём проводит руками по моей спине, прижимает к себе плотнее и говорит:

- Поцелуй меня еще.

Не знаю, что в этот момент в его глазах, но страха точно нет. Он серьёзен, может только, слегка не уверен в своей просьбе. Но я… Конечно, да!

Блядь…

Да!

Облизываю его губы, ласкаю их, а Тёма толкается мне в рот своим языком. Какой же он вкусный, приятный. Целуется так, что я забываю обо всем на свете.

- Бляяядь… как классно, - отрываюсь от друга на секунду, но сразу прижимаюсь обратно.

Он стонет от наслаждения, покусывает меня, лижет, как будто дорвался до лакомства. И тут на весь зал раздаётся недовольный громкий голос седого мужика.

- Э, нееет, - тянет он и противно цыкает. – Так они до конца года лизаться будут.

- Что Вы от меня хотите? – шипит на него Бес и, сложив на груди руки, отворачивается в сторону.