Мое воображение столь красочно, что я нехило возбудился. Трахнуть Витьку хотелось до жути и сдерживать себя не было сил. Сжимаю рукою член, пытаясь хоть немного унять ставшее уже болезненным возбуждение, но громкий стон срывается с моих губ. Молю Бога, чтобы Витя, занятый поиском карты, не обратил внимания на мое состояние, а то мечтаю трахнуть его, а как всегда поимеют меня. Но мне как-то не хочется быть уткнутым мордой в дерево или того хуже быть распластанным на земле, по которой снуют кусючие муравьи и прочая мелкая гадость. А вот Витюшу с удовольствием бы… Надо срочно отвлечься и подумать о чем-нибудь отстраненном, занудном. Например, о последней редакции «Техники безопасности при работе с ГСМ». В начале рабочей смены её нужно сдать, поэтому желательно вызубрить. Итак, повторим то, что было в первом пункте…
– Нашел! – радостный вопль сотряс окружающее пространство, и птички шуганулись с деревьев, испугано крича и громко хлопая крыльями. От такого крика упало всё, что стояло, а Витек не унимался: – Я всё-таки нашел эту бумажную дрянь! Скажи, что я молодец!
– Ага, молодец-молодец, – тихо бормочу, размышляя, что случится раньше: я стану импотентом или помру от разрыва сердца. – Ладно, раз нашел, то давай выдвигаться.
– Что, вот так сразу? А поесть? Мой организм требует жратвы.
– Вить, скоро стемнеет.
– Да ладно тебе! Всего лишь начало седьмого.
– Только в лесу темнеет гораздо быстрее. Мы и так зашли черт знает куда, так что надо выбираться назад, пока еще дорогу зрительно помним.
– Разумеется, мы выйдем туда, куда надо. Только сначала перекусим, а потом пойдем.
Улыбается он так широко и искренне, что у меня сердце замирает от нежности. Как можно сопротивляться обаянию такого человека? Никак! Так что мы расположились под ближайшим деревом и приступили к раннему ужину. Горечь обиды за его сегодняшнее поведение не отступила, боль не притупилась, несмотря на неудержимое сексуальное влечение к этому говнюку. Поэтому разговаривать с Витькой совсем не хочется, да он и сам не стремится к общению, так что привычные звуки леса разбавлялись только хрустом перемалываемых продуктов сухпайка. Насытившись, поплелись назад, но мои опасения вскорости оправдались. Темнеть начало катастрофически быстро, и минут через сорок Руиджи предложил:
– Давай здесь тормознем, а то не охота палатку в темноте ставить.
– Здесь место плохое.
– Неужели? – его удивление оказалось слишком наигранным. Да и брови не выгнулись по обыкновению дугой, а сошлись к переносице, что указывало на зарождающееся раздражение. – С чего ты взял? Нечисть за деревьями мерещится? Так мы ещё не пили горячительных напитков.
– Придурок! Неужели не видишь, что здесь низина?
– Да мне как-то по барабану, что здесь – низина или возвышенность. Пока мы с тобой препираемся совсем стемнеет. Тогда сам будешь палатку ставить, дровишки для костра собирать, и всё это при свете фонарика.
– Если ночью пойдет дождь, то вся вода с горы сбежит вниз, а там мы в палатке. Вот здорово будет проснуться ночью от того, что задница плюхается в воде!
– Чего ты так над своей задницей трясешься? Прям как девочка-целочка? – эти обидные для меня слова сопровождались глумливым смешком. Сразу же подумалось, что не зря я решил в другую группу уйти.
– Ой, кто бы говорил! Это ты бережешь свою жопу, как величайшую ценность. Странно, что ещё её в банк на хранение не отправил.
– Сдалась тебе моя задница? Мы про палатку говорим. В общем так, дальше я никуда не иду, а ночью дождя не будет. Понял?
Теперь я уже не смог сдержать смешок, но он был больше нервный, чем глумливый.
– Откуда такая уверенность? Задницей чуешь?
– А если и так?
– Выставишь её гарантом своих слов?
– Запросто!
– Учти, если я ночью промочу свою, то поимею твою. Понял?
– Понял! Хватит болтать! Уже почти ни черта не видно.
Вот так, наоравшись друг на друга всласть, приступили к организации ночной стоянки. При этом умудрились переброситься едва парой слов. Спать укладывались тоже в полной тишине. Я повернулся спиной к недовольно сопящему Руиджи и практически сразу вырубился. А ночью пошел дождь…
========== Глава 15. День шестой: Проверка на адекватность ==========
POV Саши
– Ой, лесовозы вы мои любимые! Ой, лесовозы вы мои родимые! Куда же вы запропастилися? Куда вы скрылися? На кого вы меня горемычного оставили? На кого грешного покинули? Куда же вы сгинули?
– Гаджик, последний раз прошу по-человечески – заткнись, иначе я за себя не отвечаю. Поверь, никаких сил не осталось терпеть твои завывания.
– Значит, терпеть мои завывания у тебя сил нет? А думаешь, у меня есть силы брёхать по этой хренотени?!
В сердцах топаю по вязкой жиже, по недоразумению называемой дорогой. Только я как-то не подрассчитал, что это именно жижа. Вязкая, коричневатая субстанция разлетелась фонтаном брызг во все стороны, с характерным чпоканьем припечатываясь на Кирилла.
– Твою ж маму, Гаджик! Ты совсем охренел?! Мало того, что я был мокрый с ног до головы, так теперь еще и грязью заляпанный!
– Кирочка, я не хотел! Честное слово не хотел! – глядя в его взбешенное лицо, четко осознаю, что если он меня сейчас не прибьет, то обязательно в эту грязюку мордахой макнет. – Ты же мне веришь, что я не специально?
– Еще бы ты это специально сделал!
Он со злостью начинает стряхивать с себя прилипшую грязь, но только размазывает, оставляя грязные разводы, от чего злится еще больше.
– Кира-а-а, – пытаюсь привлечь его внимание, но делаю елейный голосок, в надежде, что он меня не прибьет. – Может не стоит её размазывать? Всё равно дождь скоро смоет. Льёт ведь не по-детски.
Он пристально смотрит на меня так, что становится не по себе, но ничего не говорит. При этом продолжает оттирать одежду уже травой, сорванной тут же. Молчание явно затягивается, и это не есть гуд. Лично мне проще сразу проораться, слить весь негатив и успокоиться. Чем дольше удерживаю в себе отрицательные эмоции, тем глубже затягивает меня депрессняк. А вот у Кирочки всё совсем не так. Его молчание действует в воспитательных целях, а мне от такого «воспитательного процесса» хреново. Чувствую себя никчемным дерьмом или в лучшем случае мальчиком-малолеткой. В конце концов, Кирилл сжалился надо мною и изрек:
– Ладно, пошли дальше, а то скоро плыть придется.
– С чего ты взял? – с радостью поддерживаю смену темы разговора.
– Неужели не видишь?
– Эмм… И что я должен видеть?
– Ну как же! Внизу у всех деревьев и кустарников всякий мусор и мелкие палки, причем прибит он к стволам с одной стороны – по ходу течения. Да и почва здесь слишком гладкая, словно раствором заливали.
– Это-то я всё вижу, но хоть убей не понимаю, что это должно означать.
– Только то, что когда речка разливается именно здесь она выходит из берегов и всё покрывает водой. Ясно?
– Пипец!
Это всё, что я смог сказать, потому что других более цензурных слов уже не осталось. Начнем с того, что вчера вечером Кира обещал мне увлекательную прогулку на лесовозах по устью сухой речки, но ночью пошел дождь, и речка оказалась не сухой, а вполне себе мокрой. Вернее, она оказалась полноводной. Минут тридцать мы еще шли по камням её русла, но потом воды стало еще больше, и нам пришлось уйти на так называемую дорогу, но, по сути, тропу, которая петляла рядом с рекой. Разумеется, ни о каком асфальте речь здесь не идет. Нам пришлось идти по самой обычной лесной тропе, которая под воздействием дождя очень быстро раскисла, местами превратившись в сплошную жижу. Как следствие этой мерзопакостной погоды – отсутствие лесовозов. Как объяснил Кирилл, они по руслу реки значительно сокращали путь, а во время дождей ездили вкруговую. Поэтому мы сейчас вынуждены месить грязь ногами.
Настроение у меня стало хуже некуда, особенно когда появилось ощущение того, как капли воды, просочившись сквозь куртку и майку, медленно стекали по спине, затекая в трусы. Минута утекала за минутой, складывая время в часы, а дождь капля за каплей делал из меня мокрую курицу, насквозь пропитывая мою одежду. Хорошо хоть эти умники, собирающие нас в дорогу, удосужились положить защитные чехлы для рюкзаков. Их содержимое не промокнет, и потом можно будет в сухое переодеться. Вот почему нельзя было нам по дождевику всунуть? Вес у него не большой, а польза огромная. Ничего, вернемся назад, и я потолкую с устроителями. Морду, конечно, не набью, но нервы подпорчу. Недаром ребята говорят, что я самый главный нервомот в мире.
