Кейджи старался не спешить, но долго эту нежную пытку он не смог терпеть. Избавившись от рубашки, брюнет несдержанно, с ловкостью фокусника, скользнул под тонкую ткань майки, заставляя девушку с непривычки выгнуться и захлебнуться вдохом, чувствуя его пальцы на своей груди. Её руки гладили его спину, ощупывая мускулатуру, а потом случайно оцарапали кожу, и Сора замерла в сомнении, всё ли правильно делает.

— Прости.

— Перестань, всё хорошо. Не останавливайся, — нежно прошептал брюнет.

Немного помедлив, он вновь наклонился и максимально близко прижался. Поцеловал, вторгаясь языком в рот и слыша подавляющиеся, несколько удивлённые вздохи с нотками голоса. С осторожностью, присущей лишь действительно любящим людям, он с вожделением сжал грудь в ладони, вызывая новые вздохи, перетекающие в стоны. Кимура даже смущаться не успевала — так новы были эти ощущения, создающие дымку в сознании и выбивающие из-под ног реальность. Только прикосновения мужчины были способны на такое. Она прижала сжатые кулачки к напряжённым лопаткам, вновь нечаянно оцарапывая их и вызывая необузданное, блаженное, почти мазохистское рычание со стороны партнёра. И ощущая помимо привычного накала другое, совершенно иного рода напряжение. Томительное, сладкое, которое хотелось продлевать как можно дольше, чтобы потом утонуть в блаженстве.

Язык об язык. Очередной стон. Девушка чуть напряглась, когда Кейджи оторвался от её губ, чтобы спуститься ниже. Прочертя дорожку по скуле, голодно припал к шее и губами подошёл к груди. Пропустив между пальцев его волосы, Сора сжала их и в один момент вскрикнула, когда губы впились в сосок. В этот же момент парень поднял голову и посмотрел на неё с нетерпением, но пока контролируемым желанием. Потом продолжил, на этот раз действуя более трепетно.

Кимура действительно в какой-то момент выпала из реальности. Очнулась она тогда, когда Кей уже в течение некоторого времени блуждал рукой по её бедру, иногда заныривая на внутреннюю сторону, вызывая лёгкую дрожь. Сама девушка гладила его спину, пальчиками познавая каждую выпуклость и впадину, нащупывая каждую кость. Они уже не целовались — они впивались друг в друга. Жадно. Нетерпеливо. Горячо. Воспалённые от поцелуев губы пульсировали.

Когда его ладонь зацепила резинку шорт, Сора замерла. На смену пылу неожиданно пришла неуверенность и лёгкая боязнь, которые она очень испугалась афишировать. Но Кейджи всё равно заметил это и остановился.

— Боишься? — хрипловато спросил он.

Девушка открыла глаза и встретилась с Широми взглядом. Потом мотнула головой.

— Нет.

Сомнения отступили, уступая место желаниям. Разве можно бояться, когда эти бесконечно родные глаза лучатся заботой и нежностью? Когда ради неё он готов остановиться даже сейчас, хотя они уже далеко зашли. Сора была бесконечно благодарна за это и с нетерпением в последний раз прижалась к парню, его мощному телу, к его губам. Рука брюнета вновь прошлась по всему туловищу, описав стройные изгибы, поднимая самые запретные желания, потом стянула последние и ненужные клочки одежды. Кей сел на колени и без грамма скептицизма воззрился на девушку. Она прекрасна. Чистота и непорочность — эти абстрактные, но в то же время самые дорогие вещи Кимура дарила сейчас ему. Он мог ещё немного помедлить, подразнить, продлить удовольствие, но чувствовал, что в этом случае долго не продержится. Сора нужна ему. Немедленно.

Собственные штаны и боксеры под ними пополнили коллекцию валяющихся где придётся вещей. Девушка готова была поклясться, что перед ней предстал сам сиятельный бог солнца Гелиос, сошедший со страниц древнегреческих мифов. Даже не так: не Кейджи похож на Гелиоса — Гелиос похож на Кейджи. Он был сильно возбуждён. Его упругость касалась её бедра.

Почувствовав нежный жар сразу в ложбине, Сора снова напряглась, но почти сразу заставила себя расслабиться. Обвила могучую руками шею и слегка двинула бёдрами, призывая продолжать и ни в коем случае не отступаться. Всё верно расценив, Широми двинулся вперёд. Вот так просто. Без слов и разрешений, без нашёптывания пошлых глупостей. Может быть, когда-нибудь потом он не побоится экспериментировать, осмелится требовать что-нибудь для себя. Инстинкт подсказывал ему двигаться быстрее, заставить стонать, но он придержал его, стараясь быть максимально чутким. Парень хотел, чтобы Сора запомнила свой первый раз исключительно с лучшей стороны.

Она тихо вскрикнула, но больше от страха, нежели от боли. Последней почти не было — и чего все говорят о невыносимых ощущениях? Лишь лёгкий дискомфорт, который возникает, как когда сдираешь ранку. Подождав, пока Кимура привыкнет к ощущению наполненности, он стал плавно пробиваться дальше, вглубь, открывая и для себя новые цвета в спектре. Дойдя до половины, подался назад, опасаясь ненароком причинить боль. Когда в следующий раз встретился взглядом, Сора неуверенно улыбнулась, заставляя её, такую смелую при всей своей хрупкости, поцеловать, уже без голода и сумасшедшего напора — с невероятной нежностью.

Вскоре девушка окончательно расслабилась, и на смену дискомфорту стали приходить приятные ощущения. Медленно двигаясь, с каждым разом незначительно увеличивая глубину вхождения, Кейджи осваивался и задавал темп. Негромкие, можно было подумать, тяжёлые выдохи проскальзывали с его стороны, но они были полны блаженства. Кимура удивительно точно понимала язык его тела, и они быстро синхронизировались в невероятного рода симфонии, состоящей из рваных периодичных вздохов и стонов. Она раз за разом льнула к нему, обнимала, откидывала голову, подставляя открытую шею под разгорячённые губы. Наслаждалась, чувствуя, как Кейджи, его плоть, трётся внутри неё, достаёт до матки, возбуждая неисчислимое множество нервных окончаний. Два человека словно стали единым, действующим слаженно организмом.

Темп фракций увеличивался по мере приближения кульминации. Где-то в своих мыслях парень удивлялся, как хрупкое девичье тело до сих пор выдерживает такой напор. Было невероятно душно, жарко, знойно. Комната превратилась в парилку, и в то же время была сравнительно холоднее двух тел. Сора уже свыклась. Просила, почти умоляла двигаться ещё быстрее, ощущая, как внизу живота рождается тепло. Внутри всё сжалось, от чего девушка застонала, выгибаясь и вбирая в себя много-много Широми — столько, сколько просто могла. Она сильно стиснула его плечи, до белых следов от пальцев на коже. Она чувствовала, как по телу разнеслось сладкое, новое, терпкое напряжение, а когда волна прошла — обмякла. С озадаченным и несколько загипнотизированным взглядом Сора продолжала жаться к брюнету, когда он вышел, через некоторое время оставив своё мужское испражнение на её бедре. Все его мышцы разом напряглись. Его рот передал зародившийся где-то в глубинах неистовой блаженности клокочущий стон, повисший в полуночной тишине.

Потом они лежали, не заканчивая, а только начиная наслаждаться друг другом. Бешеные ритмы сердец возвращались в привычное русло, охлаждая огнём пылающие тела. То говорили отрывки о какой-то ерунде, то возносили пламенные клятвы и очень долго смотрели друг на друга. Ладонь в ладони, переплетённые пальцы, нежные взгляды.

— Мы же всегда будем вместе? — спросила Сора, прежде чем провалилась в самый лучший в жизни сон.

Парень поцеловал её в лоб.

— Обязательно. Обещаю.

*

Упорный и противный звонок обрушил всю утреннюю гармоничность. Вскочив в чём мать родила, Кейджи бросился открывать дверь.

Акио больше не натурал.

========== Глава 29. Отклики прошлого ==========

Зачем нужны подземные переходы? Юки не понимал значение существования входа в тоннель перед дорогой с одной стороны и выхода — с другой. А по поверхности прошагать у нас ума не хватает? Вот он и стал считать их чем-то вроде бомбоубежищ.