Жуткий ор нарастал. Казалось, холодные руки забрались на мои раскаленные плечи и маниакально массировали их, убеждая отдаться неминуемому. Ноги то наливались адреналиновой силой, то, напротив, отчаянно слабели, словно готовясь подкоситься. Проклятая коляска двигалась быстрее меня, она предательски уменьшалась в размерах, взращивая за своей скрипучей сущностью протяжную пылевую стену, непривычную ласку которой я принимал на грудь и в мелодичное стекло ионизатора.

«Алиса… Где же ты?..» – мелькнула в голове пронзительная мысль под хруст песка на стекле.

Ионизатор запотел толстым слоем, жирные капли деловито стекали снаружи и внутри. Вместе с пылью они принялись лишать меня столь необходимого мне сейчас зрения.

Имя моей женщины зажгло изнутри энергию, посредством которой я смог бежать адским темпом еще некоторое время, финалом чего стало липкое пришествие темноты, когда солнце равнодушно утекло за фантомный горизонт. Коляска тоже пропала из виду. Казалось, я остался один на один с приближающейся к моим пяткам собачьей сворой, и лишь едкое пылевое тело, штопором вьющееся по земле, так или иначе определяло направление моего бега. Силы почти оставили меня, в злобном автоматизме я продолжал уносить ноги, в голове уже проиграв поединок. Словно мантры, нашептывал я имя ее внутри себя, дабы не упасть или не споткнуться.

Тьма густела, будто насмехаясь надо мной.

Вскоре предметы вокруг перестали быть явными. Пыль я уже больше чувствовал стеклом, нежели видел. Неожиданно и доверительно задрожал вдали оранжевый огонек, мистический на фоне всеядной смолы. Как к последней надежде, я припустил к нему, собирая в ладони и ловя между пальцев ошметки собственных сил, толкая себя в спину отрывистыми ругательствами, начав тонко и глубоко завывать от возведенной в степень усталости.

Огонь приближался, из всего, что окружало меня в изнурительной мизансцене, он оказался самым честным, маня и даваясь, будто отвечая на приложенные мною усилия к его достижению. В предельной близости от его языческого танца, подрагивая на собственной сволочной сути множеством крупных теней, рожденных от голодной и пространной ярости, к моему несметному удивлению и восторгу, обнаружилась совершенно неживая коляска. Она печально бросилась мне под ноги, и в тот же миг была сметена измученным телом, что, покатившись по земле, героически сумело выдернуть из тканых узостей беглянки холодный для горячих рук пистолет. Мгновение – и я стоял уже лицом к псам. Пистолет нервно раскачивался по заданной амплитуде, поздновато проявившись, как бесполезный икс в многочленном уравнении, а ноги самовольно пятились. Псы тоже сбавили темп и, смазывая друг друга рядами, волной окатили дрожащий полукруг, отбрасываемый высоким в стройности огнем. Количество их было так велико, что собачья волна почти в минуту омыла окружность жаркого света, сотканного из деревянной смерти исполинских стволов, жадно обгладываемых самым яростным в своей величине костром, который я когда-либо видел. Он протяжно шумел, скоро извиваясь в тысячах оранжевых рук, и трещал так, что душа содрогалась, а жар от его титанической фигуры был настолько невыносим, что я припал к земле, наблюдая, как собаки мечутся по кругу, страшась приблизиться к жарящей третьей силе слишком близко.

Недолго я отдохнул, переведя дыхание и собравшись с мыслями. Раздразненная психика рисовала тощие оскаленные силуэты, ползущие ко мне, но пистолет, взлетая в ладони, так и не обнаружил ни одного дерзкого зверя слишком близко. Псы затихли, сбившись в тысячеглазое чудовище в нескольких десятках метров от меня.

Спустя короткое время, стараясь вжаться как можно глубже в землю, я пополз вокруг колоссального пламени, от которого в минуту превратились в пепел скромные ткани на моем теле.

После энного количества усилий с другой стороны оранжевой ярости мне привиделась Алиса. Она сидела на раскаленной земле в позе лотоса, пристально глядя во всеядный костер, в глазах ее дрожали темнота, алые брызги и слезы, а волосы демонически развевались, горя на кончиках тревожными искорками. Пепельные клочки ее короткой зеленой туники печально тлели остатками на плечах и коленях. Она не реагировала на мое появление, продолжая таинственный диалог с огнем.

– Алиса!.. – позвал я ее и тут же начал чихать от жгучего воздуха внутри ионизатора. – Али… са!..

Я подкрался ближе и потянул к ней руки, желая отодвинуть ее алое тело чуть в сторону.

В тот момент самым настоящим образом затряслась земля. В испуге я перекатился на спину, перекидывая раскаленный пистолет из руки в руку и целясь в непомерную фигуру, что отчетливо прорисовалась на сажных пергаментах земли и неба.

Алиса словно ожила, отпрянув от огнедышащего пламени и подкатившись ко мне под левый бок. Она удобно примостилась там и спрятала горячую голову у меня на груди. Я заметил, как уменьшились во вкусной длине ее черные волосы, продолжая пылать на кончиках будто живыми искрами.

Обширная тень на секунду замерла над нашими крохотными телами, затем сделала еще несколько резких движений и, сминая под своим нечеловеческим размахом армию собак, в уже красноватом зареве проявилась грандиозной женской фигурой. Наши головы синхронно приподнялись, старательно вглядываясь в феерично красивую статую, что грозно и широко улыбалась нам бледно-розовым ртом, уверенно попирая землю двумя безмерными в длине белыми ногами. Мрамор ее колен завораживал, электричество мускулов, казалось, металось по телу, оформляя изящные даже при такой величине движения. Пепельные волосы точно живыми волнистыми локонами не спеша шевелились по откровенно лилейному телу, спрятанному в известных местах в символические кусочки материи, достигая в своей протяженности ягодиц и пупка. Большие руки слегка дрожали длинными пальцами, в прозрачных ногтях на ногах плясали языки пламени, являя каббалистический педикюр. Хищный нос женщины вздрагивал морщинками, чьи искусственные волны вызывались беззвучным смехом, который потряхивал эксклюзивное тело и озарял крупный пламенный глаз.

– Меня зовут Аномалияяяяя! – вскричала звонким, но чудовищно сильным голосом громадная красавица, которую в собственной голове я мог бы назвать совершенной. – Запомните это имяяяя! – Даже большой костер трусовато вздрогнул.

Мы остолбенело молчали, благоразумно не веря в свои возможности достучаться до неземного создания.

Женщина недолго дрожала массивом форм над нашими головами, закрыв все глубокой тенью, сквозь которую едва прослеживался докучливый огонь. Она сделала еще шаг к нам, загнав покорную человеческую малость практически себе под ноги. Тут мы разглядели другую занятную особенность: необъятные стопы неведомой дивы во всей своей белоснежности и возвышенности подъемов оказались аккуратно упакованы в самодельные открытые туфли. Тряпичные, цвета пергамента, они, начинаясь от рыжей земли, круто вздымались на высокие каблуки, роль которых исполняли две безудержно крепкие мужские фигуры. Мужчины выглядели более рослыми, нежели я, с рельефами и выступами мышц, на чьей мощи и обширности и покоились великолепные пятки могучей незнакомки. При каждом шаге атлетические тела подкаблучников, вначале высоко подлетев, при падении терпели чудовищный излом, мышечная масса выпирала, грозя лопнуть, плечи почти вминались в колени, и лишь свирепое усилие и долгая тренировка, казалось, позволяли им устоять, не будучи втертыми в пыль.

– Что тебе нужно? – остро и храбро вскрикнула Алиса, взмахом головы отбросив с лица обожженную челку, за которую раньше будто пыталась прятаться.

– Мнееее?! – гневно переспросила Аномалия, двинув роскошными бровями и покачиваясь над нами. Мы трепетно вжались друг в друга. – Яяяяя – богиняяяяя! Мнееее нужно все…

Лица ее атлетов были смазаны, на чугунных лбах не читалось мыслей, и лишь на бронзовых шеях первыми привычными фрагментами проступали массивные кадыки. Казалось, большей мыслью семафорили колени богини, ее ногти, ямки на изгибах рук и ног, динамика самостоятельных волос.