Утром Дорани снова послал разведчиков как следует прочесать местность, но, не слишком веря в результативность этих мер, отправил своих людей по окрестным деревням и поместьям с предложением награды за голову каждого разбойника или хотя бы за сведения о них. Те вернулись довольно быстро, приведя с собой бородатого детину в плаще из бараньей шкуры и рабском ошейнике. Он низко поклонился и замер, комкая в руках смунскую шапку и глядя в землю.
- Как тебя зовут? - спросил Ирнар, решив быть поприветливей.
- Тиним, - бородатый откашлялся, - у господина Юмира служу...
- Ты что-то знаешь о разбойниках? - Ирнар едва удерживался, чтобы не морщиться - от бородатого безбожно разило потом и ещё какой-то кислятиной.
- Да... э-э-э... господин. Я, знаете, пастух, то есть стада перегоняю. А эти разбойники, ваша милость, тут уж давно разбойничают. Позавчера у меня трех овец отняли, а овцы хорошие были, лучшие в стаде, а ещё...
Ирнар всё-таки поморщился и сделал отстраняющий жест.
- Ты знаешь, где они сейчас?
- Знаю, господин, только ваши... э-э-э... денежку обещали...
- Получишь, когда мы убедимся, что ты сказал правду.
- Ладно, ваша милость, только вы скажите... - Тиним опасливо покосился в сторону приведших его солдат, - ну, чтобы меня не били, значит.
- Никто тебя не будет бить, говори.
- Ну, стало быть, они там, ваша милость. На Вастасе, то есть.
- Мои люди там уже были, никого там нет.
- Так то на склонах, господин, никого, а они все на вершине, стало быть, собрались. Там у них это... убежище.
- На вершине?
- Ну да. Там кругом скалы, стало быть, а с другой стороны обрыв. Только по одной тропке и можно пройти, незаметно не подберёшься.
Ирнар поднял голову. Вастас, освещенный утренним солнцем, вставал перед ним во всей красе. Голая скалистая вершина была хорошо видна на фоне безоблачного неба.
- Много их там, Тиним?
- Да кто ж его знает, ваша милость, - Тиним поскреб щеку грязным пальцем. - Сначала мало было, потом ещё набежали... Пожалуй, как мое стадо, да брата моего, да с Мисовым...
- А точнее сказать не можешь? Сотня? Две? Три?
- Не, не три, - замотал головой бородач. - Помене будет. Две, а может и меньше. Я всех, ваша милость, не видел...
- Ладно. Если не соврал, получишь свои деньги. А может, их твоему хозяину отдать? Ладно, шучу.
Вернувшиеся разведчики подтвердили слова пастуха. Что там, на вершине, за скалами видно не было, но в солдат, попытавшихся сунуться на тропинку, полетели стрелы. Один из разведчиков был легко ранен, и командир группы, оставив часовых, послал известить полковника. Ирнар приказал выдать Тиниму обещанную награду. Тот принял монеты, попятился, кланяясь и униженно благодаря, повернулся и припустил со всех ног. Ирнар забыл о нем уже через полчаса.
Разбойники сами загнали себя в ловушку. Разведка подтвердила - подняться на вершину и спуститься с нее можно было только по одной узкой тропинке. Достаточно перегородить ее и поставить надёжные караулы, и можно не сомневаться, что никуда они не денутся. Сколько бы припасов они не собрали, еда закончится быстро, а воды на этом каменном пятачке и вовсе нет. Попытки прорыва можно не бояться именно из-за узости тропы. Обрыв с другой стороны вроде бы не сулил никаких неприятностей, но Ирнар на всякий случай приказал выставить караулы и там - вдруг у осаждённых найдутся веревки. Он не хотел никаких неожиданностей.
Основной лагерь разместили ниже по склону. Все предвкушали несколько дней отдыха, после которых можно будет приняться за настоящее дело.
- Они таки поставили внизу караулы, - сказал Таскир. - Плохо.
- Да, это затрудняет дело, - согласился Гирхарт.
Они стояли у края обрыва, откуда открывался прекрасный вид на окрестности Вастаса. Лагерь коэнцев, находившийся с другой стороны горы, отсюда виден не был, но посты под обрывом были как на ладони.
- Но к своим обязанностям они относятся не слишком ответственно, - заметил Таскир. - Вон те, по-моему, в кости играют.
- Значит, они не воспринимают нас всерьёз, что и требовалось.
- Да, - Таскир наклонился, сосредоточенно разглядывая людей внизу.
- А ты что скажешь? - окликнул Гирхарт Тинима, привалившегося к скале неподалеку от них. - Ты видел их командира?
- А как же, - бородач ухмыльнулся, - меня прямо к нему провели.
- И что ты о нём скажешь?
- Важный очень. Нос дерёт, но ума не палата.
- А как зовут, слышал?
- Ирнар До... Дорани, или что-то в этом роде.
- Дорани, - повторил Гирхарт. - Из высшей знати, однако. Патриций.
- Ты о нём знаешь? - спросил Таскир.
- Слышал краем уха.
- И что, важная птица к нам пожаловала?
- Он из младшей ветви. Ни земель, ни денег, только кровь да гонор. Впрочем, этот ещё из лучших. Прошёл армию с низов, делает карьеру. Когда я слышал о нём в последний раз, он был капитаном, а теперь, выходит, до полковника дорос.
Для слышавшего "краем уха" Гирхарт был чересчур осведомлён, но Таскир в очередной раз промолчал. Он уже давно убедился, что если Гирхарт не хочет о чем-то говорить, расспрашивать его бесполезно.
Тиним не лгал Дорани, когда говорил, что на вершине находятся меньше двух сотен. Большая часть отряда ещё до подхода коэнцев разошлась по окрестностям - собирать загодя завербованных бойцов из ближайших поместий и сел. Все было обговорено заранее: кто и откуда приводит людей, сколько их, где они размещаются, кто командует... Коэнский полковник оказался предусмотрительней, чем надеялись предводители, и выставил-таки караулы под обрывом, но это было не смертельно. На такой случай были предусмотрены световые сигналы. Часовых, конечно, придётся уничтожить, но если они и успеют поднять тревогу, коэнцев это уже не спасёт. Они готовятся драться в лучшем случае с парой-тройкой сотен, а против них будет несколько тысяч. Главное, чтобы тревога не поднялась раньше времени, и потому Таскир и Гирхарт со своими людьми продолжали терпеливо сидеть среди скал, дожидаясь сигнала снизу.
Сигнал был подан на третью ночь. Часовой, углядевший миганье одинокого огонька на черном бархатном ковре, в который превращался ночью расстилавшийся под обрывом лес, разбудил предводителей. Огонёк, мигнув несколько раз, исчез, но через некоторое время появился снова. Гирхарт считал вспышки. Одна, две... пауза... еще три...
- Все готовы? - произнёс Таскир у него над ухом. - Тархи, ответ!
Тархи воткнул в трещину факел и, заслоняя его движениями плаща, подал ответный сигнал, означавший "выступаем". Гирхарт поднялся и, подойдя к краю обрыва, глянул вниз. Там горели три костра, вокруг них угадывались человеческие фигуры. К счастью, коэнские вояки расположились не под самой стеной, а ниже по склону, где было удобнее. Можно было спокойно спуститься, не опасаясь, что сразу наткнешься на врагов, подождать своих и подготовиться к бою. Гирхарт усмехнулся про себя, глядя, как летят с обрыва верёвки с узлами, и первые бойцы его отряда, закрепив мечи за спиной, чтобы не задеть ими камни, бесшумно скользят вниз. Судя по всему, большинство солдат противника, если не все - новобранцы, им ещё предстоит на собственном опыте узнать, во что выливается такая беспечность. Тем из них, кто останется в живых, конечно.
- Гирхарт! - окликнул его Эвер. - Что ты стоишь? Идём!
- Сейчас.
Гирхарт поднял глаза к небу, блестевшему россыпью звёзд, с едва заметной светлой полоской на востоке, и сразу же опустил. Нет, обращаясь к этим силам, в небеса глядеть не следует. Он опустился на одно колено и прижал обе ладони к остывшему за ночь камню под ногами. "Владыка преисподней, Боги мести, Вы, чьих имен я не знаю, но Кому предаюсь всей душой! Вы видите, я не забыл своей клятвы. Всех убитых в предстоящем сражении я посвящаю Вам. Не оставьте же и Вы меня!"
- Гирхарт!
- Иду, - отозвался он, поднимаясь. Хотел было отряхнуть ладони, но передумал: почему-то показалось, что это будет проявлением неуважения к Ним. Шагнув к обрыву, Гирхарт ухватился за верёвку и начал спуск, как делал это много раз за предыдущие месяцы.
