Вертухай помогал ему в побеге, но Лесничий все же не показывал, как готовит себе отмычку. Полумрак позволил Сергею незаметно вытащить из рукава проволоку, уже загнутую нужным образом, и открыть замок наручников. Но снимать их он пока не стал.

Машина остановилась в нужном месте. Это предусматривалось планом.

– Замок сам откроешь? – спросил вертухай.

Сергей Ильич снял наручники, за три секунды справился с замком своей клетки и вышел к охраннику.

Тот встал, зачем-то расстегнул кобуру и сказал:

– Пистолет не забирай. Пусть со мной останется. Тебе оружие дадут. Бей!..

Удар был коротким и резким. Вертухай имел высокие актерские способности или сразу отключился по-настоящему и почти с удобством уселся на свое место. Очень вовремя. Заскрипел замок открываемой наружной двери.

– Помоги колесо сменить. Наглухо лопнуло, – сказал другой вертухай, не видя в темноте, с кем говорит.

– Ага. Сейчас, – пообещал Лесничий и сверху нанес удар ногой.

Тяжелый армейский башмак сработал на совесть. Вероятно, и перелом челюсти опять обеспечил. Сергей Ильич поймал себя на том, что бил в то же место, куда и первого вертухая. Это произошло непроизвольно, но эффект был аналогичным.

Мужик раскинул руки, грохнулся на асфальт и крепко ударился затылком о дорожное покрытие. Он, наверное, заработал еще и сотрясение мозга. Но это вина тех, кто обучает вертухаев. Падать тоже следует уметь, даже на инстинктивном уровне.

Сергей устал от запаха камеры, ощущал его даже в автозаке. Сначала он сделал глубокий вдох через распахнутую дверь и только после этого выпрыгнул на асфальт.

Рядом с машиной, широко расставив ноги, уперев руки в кунг, замер водитель. А куда деваться, когда в спину тебе упираются два автоматных ствола?!

Здесь же оказался старший сержант Лукоморьев, натянувший на лицо маску. Но она не помешала Лесничему узнать сержанта. Еще несколько солдат, тоже в масках, находились здесь же и контролировали дорогу.

– Привет, Леха! – тихо сказал Сергей Ильич. – Куда?

– Здравия желаю! Туда. – Лукоморьев ткнул рукой в сторону боковой улицы и побежал первым.

Чтобы водитель не особо суетился, он получил четко дозированный удар прикладом по затылку и залег отдохнуть рядом с простреленным колесом.

Лесничий сразу отметил, что все солдаты были в камуфляже, но без погон и нашивок. Их можно было принять и за хорошо организованных бандитов. Хотя у братков редко встретишь такую выучку и согласованность действий.

Но в нынешнее время кто угодно может носить камуфлированные костюмы и берцы. Потому любые обвинения следственных органов можно будет отправить по адресу как беспочвенные и недоказуемые.

Лесничий легко включился в темповой бег, по которому успел соскучиться.

В боковой улице через квартал они свернули направо и пробежали еще тридцать метров. Там стояли два зеленых «уазика», в которые все с разбегу и загрузились.

Хлопнули двери. Машины тронулись, и на первом же перекрестке разъехались в разные стороны.

Только после этого Лесничий посмотрел на переднее пассажирское сиденье. Там устроился Селиверстов. Тоже в камуфлированном костюме без погон.

– Все нормально, старлей? – не таясь от солдат, спросил полковник.

Бойцы спецназа ГРУ обучены не слышать то, что предназначено не для их ушей. Сотрудники этого ведомства, какую бы должность они ни занимали, хорошо знают, что болтунам убежать не помогают. Их ликвидируют.

– Все нормально, товарищ полковник. Только я уже бывший старлей.

– На приговор трибунала можешь не обращать внимания. Все документы следствия и решение суда из компьютера трибунала уже стерты. Бумажные документы тоже куда-то пропали вместе с журналом регистрации. Там вообще не самые аккуратные люди работают! Беспорядок у них. Слона потерять могут. Одно название – канцелярия.

– Но у меня все документы изъяли.

– Не переживай. Их переслали нам, как и полагается. Они сейчас лежат в моем сейфе. А ты пока получишь другие. Будем считать, что ты временно числишься офицером запаса. А потом что?.. Вдруг тебе понравится служба в ЧВК? Я надеюсь, что так оно и будет.

– А гражданский следственный комитет?

– Там сложнее, но все будет подчищено в течение двух дней. То же самое и с розыском. Тебя же, беглеца, обязательно отлавливать станут. Но мы все уладим, не переживай. В розыск уйдут фотографии офицера, погибшего два года назад. Пару первых дней тебе придется походить в парике и с накладной бородкой. Это не долго. Пока идет зачистка документации. Выдюжишь такую маскировку?

– Нет проблем. Терпеть неудобства я давно привык.

– Ну и молодец! Я рад, что ты такой сговорчивый.

Машины соединились в колонну на выезде из города. Там же, во время короткой остановки, были навешаны обычные военные номера. Солдаты обрели погоны.

Лесничий как сел с Селиверстовым, так с ним и ехал. До Москвы они добирались все тем же транспортом, хотя расстояние было не маленьким. На это ушли остатки дня, вечер и значительная часть ночи.

Сергей Ильич на своей машине не однажды преодолевал этот путь. В сравнении с его «корейцем» «уазик» проигрывал безоговорочно. Российская сборка была заметна. Машина дребезжала всем, чем только можно было, но двигатель тянул и скорость не снижалась.

Приехали они, по сути дела, уже под утро, хотя это время и называется ночным. До начала рабочего дня была еще возможность отдохнуть. Привычных четырех часов сна, принятых в спецназе ГРУ за норму, Сергею Ильичу вполне хватило на то, чтобы чувствовать себя в боевой форме.

Солдаты-спецназовцы во главе с исполняющим обязанности командира старшим сержантом Лукоморьевым на тех же двух машинах уехали в расположение бригады сразу же, как только высадились старший лейтенант с полковником. Отделение свою работу выполнило на «отлично». Такую оценку им поставил сам Лесничий.

Офицеры отдыхали в какой-то квартире, наверное, служебной, каких у ГРУ имеется великое множество. Сергей Ильич был вынужден отказаться от привычной пробежки, но интенсивную силовую зарядку все же провел. Вместо тренажеров он использовал мебель. От статического сжимания деревянной спинки сам стул не деформировался, а нагрузку мышцам давал. Нашли применение и другие предметы мебели.

За этим занятием Лесничего и застал полковник. Он намеревался разбудить Сергея, но делать этого не понадобилось. Сам Селиверстов, судя по воспаленным глазам, вообще не ложился.

Офицеры быстро собрались и куда-то поехали. В машине они не разговаривали. Лесничий понял, что этот водитель, пусть и военный, не в курсе дел полковника. Тот знал, что и при ком можно говорить открыто. Профессиональная привычка.

– База нам готова будет к сегодняшнему вечеру, – сообщил полковник, когда они вышли из машины. – Недалеко от Москвы. Пока останемся здесь, в тесноте. – Последовал кивок на высотное современное здание. – Но это не долго. До вечера, думаю, дотерпим.

На двери офиса висела табличка с надписью «Волкодав». И все. Без объяснения, что же это за фирма такая.

В комнате, расположенной на четвертом этаже высотного корпуса, Лесничий ознакомился со списком своих непосредственных подчиненных. Вдруг он найдет знакомых, которые могут оказаться дельными помощниками при подготовке группы к работе, или же, наоборот, по каким-то причинам непригодными.

Личный состав боевой группы частной военной компании был, оказывается, уже утвержден, хотя пока еще лишь предварительно. Изменения допускались.

Как и предполагал Лесничий, официально возглавлял компанию Селиверстов. Хотя в этом случае он назывался не полковником ГРУ, а индивидуальным предпринимателем. Но в состав боевой группы полковник, естественно, не входил.

– Только одного знаю, – сказал Сергей. – Витю Иващенко. Он мой земляк. Из Краснодара. Не из самого города, а с Краснодарского края. С Кубани, как говорят. Мы несколько раз участвовали в совместных учениях. Однажды в командировке вместе были на Северном Кавказе. Там его неприятности и застали. Кажется, двух офицеров полиции застрелил. Подробностей я не знаю, в курсе только, что местных, дагестанцев. Это дело с какой-то стати рассматривалось как проявление межнациональной вражды, а не как способ кардинальной борьбы с коррупцией. Тоже под трибунал попал. Он сейчас, насколько я знаю…