All rights reserved. No part of this book may be reproduced, stored in a retrieval system or transmitted in any form or by any means electronic, mechanical, including photocopying, recording, or otherwise, without the prior permission of the author.

Описание невероятной жизни Ахмета Бахтиярова, который получив сверхъестественные качества, отправляется в 1552 год и изменяет историю Казанского ханства. В результате усилий Ахмета взятие Казани войсками Ивана IV предотвращено, армия агрессора разбита и ее предводители взяты в плен.

Реалистичнейшая фантазия о путешествиях через пространство-время туда - обратно, взад - вперед прямым путем, без отдыха и перерыва! Держитесь крепче - отправляемся невесть куда! Поездка будет сногсшибательной!

автор: Махмуд Азамат Бекбулатов

Фетнәче. Мятежник.

Глава Первая

"Незваные гости наших благодатных приволжских краев доброту, мягкость и гостеприимство татар приняли за слабость. К нам понаехали десятки тысяч чужаков с запада, с севера и с юга. Мы не знаем кто они и почему они здесь. Они захватывают наши территории, уничтожают нашу интеллигенцию и выселяют наших крестьян в заполярье. Когда я пытался воспрепятствовать и высказал свое недовольство среди друзей, то на меня донесли, арестовали и осудили по статье 59-7 УК РСФР за пропаганду и агитацию, направленные к возбуждению национальной вражды и розни." Ахмет Бахтияров встряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли. Щуплый и изможденный, одетый в ватник и штаны с нашивками лагерных номеров, он стоял в шеренге других заключенных, ожидая утреннего развода. Его знобило, чуни на ногах отсырели, пальцы замерзли в дырявых рукавицах, спину ломило от непосильной работы, ватная подкладка в суконном треухе давно истерлась и не грела голову. Над заснеженной безлесной равниной в морозной мгле плыл багровый диск солнца. В его свете искрились заиндевевшие стены дощатых бараков, блестел нетронутый наст под столбами сторожевых вышек и сверкали гирлянды сосулек на тройном заборе из колючей проволоки.

"Первая рота пошла!" выкрикнул опер приказ. Словно табачный дым пар заклубился из его рта, а из-под шапки с красной звездой таращились на них его лютые, белесые глаза. Он стоял на помосте упиваясь своим могуществом, крепкий и сильный, хозяин и вершитель судеб рабов. Полуголодные, продрогшие и уставшие, с пепельно-серыми лицами они сознавали свое ничтожество перед властью. Шеренга, в которой находился Ахмет, сдвинулась с места. Снег заскрипел под их шагами, разом из сотен глоток вырвался натужный хрип; их прерывистые дыхания смешались с гулом и звоном рельсов на вахте. Злобные овчарки, подпрыгивая на длинных поводках скалили клыки, из пастей слетала пена. Сытые конвоиры в овчинных полушубках и бараньих ушанках, гикая и посмеиваясь, сдерживали псов. Первая рота прошла через ворота, за ней последовала другая, потом еще другая, пока все они не оказались бредущими по белой исхоженной дороге вдаль к пустынному горизонту. Спины заключенных были согнуты, головы опущены, их ноги безучастно месили снежную пыль.

Ахмет лился в общем потоке, стараясь неглубоко вдыхать студеный воздух. Мысли его были безрадостны. Ему было двадцать лет, когда со студенческой скамьи он попал в ГУЛаг. Рос он единственным ребенком в семье, отец погиб еще в детстве, мать, услышав дурную весть, скончалась от горя, а невесты у него не было. Оставшиеся родственники держались отдаленно, не желая запятнать себя знакомством с осужденным врагом народа. Только Бог не оставил Ахмета. Не знал Ахмет священных текстов Корана, к началу 1930- ых годов все мечети в Казани были давно разгромлены, но горячая вера укрепляла его и он молился как мог. Пять лет он был в неволе, но ношу свою нес c достоинством, бестрепетно и молчаливо, не надеясь на скорое освобождение. Внутри себя он словно застыл и окаменел. Hе ждал oн ничего от будущего. "Лагерь будет всегда", так казалось ему.

Через час с небольшим они подошли к "объекту". Погода не изменилась, солнышко поднялось выше и стало пригревать, сосульки на крышах новостроек вспыхнули бриллиантами, с них звучно закапала талая вода, снег на откосах насыпей почернел, проступила бурая прошлогодняя трава и груды шлака. На территорию их впустили через ворота с огромным лозунгом выписанным известкой по кумачу: "Слава труду! Все силы на выполнение взятых социалистических обязательств!" Oни разошлись по рабочим местам. Начальство торопило и заключенные гнали план. Производственные цеха горно-обогатительного молибденового комбината должны быть сданы через одиннадцать месяцев. Трехэтажный корпус был уже воздвигнут, внутри шли отделочные работы и завозилось оборудование. Hо прежде всего, чтобы рабсила не разбежалась, должно быть завершено возведение вышек и сооружение ограды. "Повсеместный учет и контроль производства и распределения есть главнейшая задача трудящихся при социализме," учил В.И.Ленин. Во исполнении этого завета работали вохр и бригада электриков, тоже из зека. Кровожадные собаки тренированные бросаться на людей, томились без дела, а на новеньких вышках из досок, на которых еще блестела сосновая смола, скучали и покуривали часовые. Двойной забор из колючки и вспаханная контрольно-следовая полоса были размещены и ждали проверочной комиссии. На трехметровых просмоленных опорах уже красовались фарфоровые чашечки изоляторов с туго натянутыми жгутами колючей проволоки. Трансформаторная будка была установлена, но высокое напряжение еще не подключено. Как раз сегодня Ахмет, исполняющий обязанности инженера, должен был врубить электрический ток. Филонов, краснорожий бытовик из самоохраны, подошел к нему. Он выделялся своим ростом, солдатской шинелью и нарукавной повязкой. "Не пробороди, контрик, смотри, чтобы к обеду музыка играла," беззлобно пригрозил он. "Премию получишь ты," Ахмет кивнул и пошел в подсобку за инструментами. В вагончике, где переодевались строители сизое облако табачного дыма окутывало четырех мужчин наклонившихся над тесовым столом. Слышались шелчки костяшек домино и отборный мат. "Монтажно-сборочная бригада на выход!" выкрикнул Ахмет. "Петров и Бобринский идите к рубильнику. Повесьте замок на коробке, чтобы его никто не открыл. Охрименко и Прохоров работают внизу со мной." Похожие на чучел, в ватниках и чунях, недовольные, кряхтя они стали подниматься. Заключенные ценили свою привилегия быть электриками, а не долбить грунт на общих работах. Хоть не много, нo отличались они от серой, забитой массы остальных лагерников. "Доиграть не дали," обсуждали они свой матч. "Еще два хода и я бы сделал рыбу," хвалился один из них, желтоглазый и с острым носом, по фамилии Прохоров.

По шаткой железной лестнице рабочие спустились в подвал заводского здания. Тишина и мрак охватили их. Затхлый, сырой воздух кружил головы. Ахмет шелкнул выключателем на бетонной стене. Гирлянда тусклых электроламп осветила ряд высоких металлических шкафов, выкрашенных в зеленое, наглухо запаянную цистерну и ребристый каркас, напоминающий большую клетку. Сборка масляного трансформатора обеспечивающего напряжение 300 вольт на ограждение комбината была недавно закончена и оставалась проверка силовых кабелей, сборных шин, панелей соединителей и клемм. Прежде всего следовало соединить арматуру каркаса с наружным контуром заземления. "Прохоров, протри соединения чистой ветошью; Охрименко, подготовь сварочный аппарат," закончив распоряжения Ахмет повернулся к ним спиной и нагнулся, взявшись одной рукой за железную раму, другой за штырь заземления, голова же его невольно оказалась внутри каркаса трансформатора. Тем временем в аппаратной наверху Петров и Бобринский, не найдя ключа к навесному замку на передней панели шкафа, резонно решили рубильник не запирать, а просто сторожить. Через распахнутую в соседний цех дверь они наблюдали типичный производственный бедлам. Посереди штабелей нераспакованного оборудования, наваленного в кучи сырья, разломанных картонных коробок, бумажных мешков, пакетов и другой упаковочной тары ползла, покачиваясь на роликах, черная резиновая лента конвейера. Она прогибалась под тяжестью наваленной на нее руды. Из помещения поодаль, где находился камнедробильный агрегат, доносился оглушительный грохот. Монтажники, налаживающие механизм, носили наушники и объяснялись только жестами. Их было десятка два, с изжеванными, исхудавшими лицами и потухшими глазами, - все в грязных спецовках и в фартуках поверх ватной лагерной одежды. С отвертками и гаечными ключами в руках они суетились вокруг машин, стараясь обеспечить их беспрерывное действие. Спасаясь от пыли и лязга в аппаратную забрели двое, плотно затворив за собой дверь. Завидев их Петров и Бобринский вскочили со скамей и вытянулись, изображая старание. Привычка повелевать и ломать хребты подчиненным проглядывала в топорных лицах вошедших, в их осанке и телодвижениях. Впереди был майор Дурнев, начальник строительства, пузатый грубиян с толстыми щеками и красным носом, за ним следовал небезызвестный нам самоохранник Филонов. "Почему прохлаждаетесь?! В ШИЗО захотели?!" вытаращились на них командиры. "Разрешите доложить, гражданин майор, производим заземление электротехнического оборудования!" "Какого оборудования?! Все давно подключено! Ну-ка бегом в цех! Там людей не хватает!" В секунду оба заключенных пулей вылетели из комнаты. "Чем они тут занимаются?" Дурнев устремил свой взгляд на лоснящуюся, монотонно гудящую поверхность панели. "Согласно отчету все производственные мощности месяц назад были введены в строй. Почему не вся аппаратура включена?" Задумчиво Дурнев положил ладонь на черную рукоять рубильника и медленно опустил ее.