- Хорошо, - Алексей немного помолчал, а потом спросил: - Нин, а ты? Ты сама как? Не... - он замялся.

- Я? Ха! Зря боишься! Слушай, он у Вани взял столько, что, по-моему, наелся под самую завязку. Так что для меня у него и места-то уже не было. К тому же я неукоснительно соблюдала технику безопасности! - она засмеялась.

- Ага, смейся! А вот мне, между прочим, было совсем не до смеха, когда ты выключила телефоны и на всех болт забила!

- Да хватит тебе! Я же не нарочно! Сколько можно меня стыдить! Что было, то прошло. А теперь со мной уже всё в порядке. И когда нужно, душа моя болит по-прежнему... Как ей и положено.

Я верю в Деда Мороза!

Я увидела мальчика, когда вышла собрать свежих тенёчков для завтрака, но удивительным было, конечно, не это, потому что увидеть аборигена самого нижнего мира - дело привычное. Бывает, эти застывшие создания торчат прямо там, где гнездятся тенёчки, и если бы наш мир, хвала Беспредельности, не плавал всегда сверху, то я бы иногда оставалась без нормального завтрака. Мальчик сидел прямо на снегу, на самом большом из сугробов, свесив ноги на ту сторону, куда не попадало солнце, поэтому самые сочные тенёчки скучковались под подошвами его ботинок, что, разумеется, тоже выглядело вполне обычно.

Ну, так что же тогда - возмутитесь вы моим долгим вступлением - было удивительным?! Терпение! - отвечу я, ибо должна же я вас подготовить к тому, что случилось дальше? Нас ведь как предтечи учили: все миры параллельны и пересекаться не должны ни при каких обстоятельствах!!! Именно так, с троекратным восклицанием, помните? И мгновенная смерть тому, кто попытается уравняться с чужим миром в скорости! Нас учили держаться подальше от чужих миров и как можно реже открывать седьмое око, чтобы не видеть ничего, кроме своей предельности. Вот вы, наверняка, и не открываете, вам-то можно, но я - известная учённица - должна быть всегда начеку, когда путешествую, собирая сведения о природных свойствах всех предельностей и изучая границы нашего с вами мира.

И поэтому я, нырнув в синеватую прохладу сугроба за тенёчками, седьмоком продолжала следить за аборигеном самого нижнего мира. И вот тут-то и случилось поразительное: мальчик вдруг заколотил пятками по белому боку снежной горы, высекая фонтаны ярких световых брызг.

- Ай! Перестань! А-яаай! - завопила я, с ужасом понимая, что теперь уже при всём желании не могу закрыть забитое жгучими бликами седьмоко.

- Ой! - сказал мальчик. - Киса! Прости!

- Какая ещё, замкни тебя в вечное кольцо, киса? - пробормотала я, вычищая седьмоко. Мальчика я из-за бликов не видела, но чувствовала - лупить сугроб он перестал. В тот момент меня так корёжило от резей в оке, что я позабыла про всё, чему учили предтечи, и потому даже не испугалась.

Понимание того, что я - высшей лёгкости учённица и маленький дикарь самой тяжёлой предельности уравнялись в скорости, пришло несколькими мгновениями позже, когда - о, это самое невероятное! - моя спина вдруг ощутила прикосновение мальчика!

Взвизгнув, я отпрыгнула в сторону, внутри всё тонко-тонко завибрировало, накрывая ожиданием немедленной и неминуемой смерти.

- Киса, киса, не бойся!

Последний блик наконец выскочил, и я увидела, что мальчик, оказывается, уже слез с сугроба и стоит рядом, подле гнезда тенёчков - они, надо сказать, совсем не выглядели напуганными, скорее, просто недовольными оттого, что кто-то топчется в непосредственной близости от их тушек.

- Киса! - повторил маленький дикарь и снова протянул ко мне руку.

Я увернулась и отступила, чувствуя, как внутренняя вибрация потихоньку спадает. Вы, наверное, удивитесь, что я не убежала подальше от этого жуткого мальчика, но поймите меня правильно - раз мгновенная смерть, обещанная предтечами, не наступила, то сама Беспредельность велела мне разобраться, что происходит, ведь я же не абы кто, я - опытная путешественница и смелая исследовательница!

Поэтому я храбро вытаращила седьмоко и заявила:

- Никакая я не киса! Я - Бассекасеттолла Пятая, высшей лёгкости учённица.

- А я Серёжа, - ответил мальчик и снова сел прямо на снег.

Вы помните уроки мироведения? Картинки с формами жизни параллельных миров? Обитатели низовья - четыре конечности (руки и ноги), туловище, голова, а на ней - два глаза... Так вот из этих глаз у маленького дикаря вдруг закапало что-то такое чистое и прозрачное, что если бы он затряс головой так же энергично, как бил ногами по сугробу - не избежать бы мне новых ожогов от бликов. Но, к счастью, сейчас он сидел в тени, опустив глаза.

Прыснувшие в стороны от плюхнувшегося прямо в центр их гнезда мальчика тенёчки сгрудились вокруг меня, заставляя ощутить то же, что и этот странный Серёжа, - страх.

Я, конечно, очень люблю тенёчков, но сейчас их способность расширять мою чувствительность не приносила ничего приятного, а только раздражала.

- Ты чего это? - я грозно придвинулась к мальчику, глядя, как он рукой размазывает вытекающие из глаз капли - позже я узнала, что аборигены нижнего мира называют их слезами.

- Ты-ы не ки-иса, - плакал Серёжа. - Я тебя боюсь.

- Не надо. - Рези в седьмоке прошли, и я смягчилась. - Не бойся. Только руками меня не трогай, ладно?

Мальчик, шмыгнув носом, кивнул, и я почувствовала, как спадает его страх и растёт новая эмоция - огорчение.

- Ты что, жалеешь, что я оказалась не этой твоей кисой? - догадалась я (ведь я же очень умная исследовательница, потому и приобрела такую широкую известность в нашем мире).

Серёжа снова кивнул.

- Но почему? - поразилась я чудаковатым эмоциям аборигена.

- Потому что Волшебная Киса может отвести меня к Деду Морозу!

- А кто это? - поинтересовалась я, и мальчик, потрясённый моим неведением, выпучил глаза и затараторил про своего Деда Мороза, позабыв и страх, и огорчение.

Резюмируя его не слишком гладкую и последовательную речь, объясню вам, что Дед Мороз - это такое доброе существо, способное один раз в году (аборигены нижнего мира так время делят) принести в дар всё что угодно.

- Так зачем тебе к нему идти-то? - не поняла я, потому что из рассказа Серёжи выходило, что для получения подарка надо только хорошо себя вести, слушаться маму и сообщить ей, что тебе нужно.

- Я хочу попросить у него другой подарок!

- Ну так скажи об этом маме! - предложила я, строго следуя логике, как и полагается мудрой

учённице.

- Я не могу, - грустно ответил Серёжа. - Она меня больше не слышит. Но я знаю, что Дед Мороз принесёт мне радиоуправляемый вертолёт, а я теперь уже не хочу вертолёт, я хочу, чтобы мама ко мне вернулась!

- А почему мама тебя не слышит?

- Не знаю, - мальчик пожал плечами. - Меня и дворник не слышит, я с качелей упал...

- С каких ещё качелей? - спросила я, озадаченная столь мудрёным хитросплетением причин и следствий этого дикого нижнего мира.

- Вот с этих! - Серёжа махнул рукой.

Я посмотрела в ту сторону и увидела неподалёку металлическое сооружение с подвешенной посередине доской - это и были качели, но самым интересным оказались вовсе не они, а стоявший на дороге ещё один абориген нижнего мира.

Чем же он был так интересен? - спросите вы, и я с удовольствием удовлетворю ваше любопытство: тем, что при взгляде на него я наконец-то поняла, почему нас с мальчиком не постигла мгновенная смерть от пересечения лёгкой и тяжёлой предельности!

Дело в том, что абориген на дороге не двигался, ну, то есть двигался конечно, только - как и полагается обитателю самого нижнего мира - крайне медленно, настолько медленно, что я, создание высшей лёгкости, смогла бы это заметить, только если бы глядела на него, не отрывая седьмока, в течение целого светлого цикла. Я повернулась к Серёже - он сидел на снегу в окружении тенёчков. Похоже, он только сейчас заметил их сотканные из влажного тумана тушки и тихонько щекотал им спины. Тенёчки тихо попискивали от удовольствия и уже были не против того, что мальчик сидит прямо в их гнезде.