Йода встал, оперся на клюку и медленно зашагал из стороны в сторону. Постукивала палка, шаги древнего магистра были неслышными, словно он не касался пола. Слегка шевельнулись пальцы руки, раскрылись двери.

Мейс Винду буквально ворвался в помещение, распространяя раздражение и недовольство.

— Недоволен ты, — бросил на вошедшего острый взгляд Йода. — Недоволен и встревожен. Произошло что?

— Вестей от Стражей все еще не поступило.

— Ммм…

Гранд-магистр остановился, тяжелые веки наполовину прикрыли глаза, взгляд стал расфокусированным. Морщинистое лицо застыло маской, пока гранд-магистр погружался в Силу, настраиваясь на посланных им для искоренения ереси Стражей. Винду нахмурился, но молчал. Йода покачал головой:

— Молчит Сила… Тьма заволакивает ее. Но…

— Но? — нетерпеливо спросил Винду.

— Тревожно мне, — вздохнул гранд-магистр. — Тревогу чувствую я.

Мейс недовольно поджал на миг губы, но тут же взял себя в руки:

— Что ж… Ждем. Впрочем, связисты настороже.

Йода покивал и вновь присел, погружаясь в медитацию. Винду постоял пару минут, после чего поспешил к себе. Магистра беспокоили не Стражи, а то, что он никак не мог ухватить разгадку, маячащую где-то рядом. Раз за разом прокручивая в голове воспоминания о встречах с Люком Скайуокером, Мейс все не мог отделаться от ощущения, что есть в нем нечто знакомое, однако, он все не мог определить, что же именно его нервирует.

Медитации не помогали, анализ тоже ничего не дал, как и обсуждение беспокоящей джедая темы. А тут еще навалились проблемы и просто дела, времени катастрофически не хватало, так что процесс никак не хотел сдвигаться с мертвой точки. Плюс добавились странности в Сенате.

Винду часто посещал эту выгребную яму, по другому назвать эту клоаку магистр просто не мог, и с каждым таким визитом он все больше отмечал мелочи, на первый взгляд несущественные, да и на второй и третий — тоже, вот только потом оказывалось, что эти мелочи приводили к довольно ощутимым последствиям.

Интриги, не утихающие ни на секунду, закрутились с новой силой, иногда Винду, при всем его опыте, просто оказывался в тупике, пытаясь понять, почему, к примеру, введение пошлины на редкое вино привело к тому, что распался союз сенаторов, издавна лоббирующих интересы производителей роскошных представительских яхт.

И еще в Сенате еле уловимо пахло Тьмой. Мейс иногда буквально чувствовал привкус на языке, посещая сессии, и это выводило его из себя. В такие дни он бросал все дела и посвящал свободное время тренировкам, оккупируя зал и отрабатывая связки до изнеможения.

А теперь еще и это.

Винду чуял угрозу для Ордена, источаемую Скайуокером. Переговоры оставили после себя множество вопросов и неприятных ответов. Магистр долго размышлял, осмысливая тот день. Переговоры были долгими и очень тяжелыми. Мейс отлично ориентировался в политике, но тогда он осознал разницу между алчными сенаторами, гребущими в свою пользу здесь и сейчас, в крайнем случае — рассчитывая интригу на несколько лет вперед, и искушенным политиком — Одаренным, способным распланировать действия на десятилетия. Джедай впервые встретился с политическим оппонентом такого уровня и остро прочувствовал, насколько велика разница между ним и этим… ситхом.

Как ни крути, но дже’дайи он Скайуокера не называл даже мысленно. Орден Равновесия?! Ха! От мужчины шли волны холода, от него разило Тьмой, корун видел ее, клубящуюся вокруг тела магистра тяжелой грозовой тучей. Да, он видел и Свет, но это был не мягкий Свет джедаев, несущий покой и жизнь, а испепеляющая все живое плазма.

Может, когда-то гранд-магистр восставшего из небытия Ордена и был мягким и полностью Светлым, кто знает, но жизнь и учителя выжгли из него все лишнее, превратив в чудовище.

Мейс и сам был не понаслышке знаком с Тьмой, он сам осознанно подошел к грани, используя эмоции в качестве источника энергии, создав Ваапад, так похожий на боевые стили ситхов. И именно поэтому, заглянув, пусть и осторожно, на ту сторону, магистр страшился оступиться и превратиться в настоящее чудовище. Все, кого он пытался обучить Ваападу, не смогли преодолеть искус и пали, поддавшись иллюзиям Темной стороны, что только доказывало опасность этого пути. Его ученики пали во Тьму, и мужчина знал, что в этом есть и его вина. Он — учитель, он должен был объяснить, удержать… Но не смог.

Именно поэтому, глядя на невозмутимого Люка Скайуокера, джедай испытывал не просто страх — ужас. Кто-то долго ломал этого внешне молодого мужчину с глазами древнего существа, кто-то настойчиво подводил его к черте, из-за которой нет возврата. Кто-то, чьи знания и возможности были просто непредставимыми, и Мейс горячо возблагодарил Силу за то, что сейчас таких монстров нет.

Люка Скайуокера кто-то заставил шагнуть во Тьму. И может, потом мужчина и смог вернуться к Свету, но к его прежнему «я» возврата уже не было. Падшие могут снова стать Светлыми, и так часто и происходит, стоит оступившимся увидеть свои ошибки, а вот ситхи… Ситхи — это всегда осознанный выбор.

Переговоры оставили после себя странное впечатление, тяжелые мысли и неприятные предчувствия. Мейс был недоволен Йодой. Гранд-магистр, на его взгляд, заигрался. Слишком долго он разыгрывал перед юнлингами добродушного старичка, слишком долго он наблюдал, направляя исподволь, а не напрямую, слишком долго он не сталкивался с равным себе, с тем, кто видит сквозь все иллюзии и уловки.

Да, Йода… заигрался. Вместо того чтобы быть непреклонным и прямым, он уходил от ответов, говорил иносказательно и пытался запутать оппонента философскими размышлениями. Неверный это был вариант поведения, и Люк Скайуокер это убедительно доказал. Невзирая на все увертки Йоды, Договор о намерениях был подписан. В принципе — ничего необычного в этом не было, и хотя договоренности обычно составлялись устно между Одаренными, но и такое бывало, хоть и крайне редко.

Гранд-магистр Ордена Равновесия не выглядел довольным после подписания, он был зол, раздражен и утомлен всей этой тягомотиной, растянувшейся на долгие часы. Он внимательно просмотрел Договор, состоящий буквально из пары абзацев, содержащий самые общие и размытые фразы, заверил его и отдал Йоде, наблюдая тяжелым взглядом, как мнется маленький магистр, кряхтя и что-то бормоча под нос. Его эта игра в выжившего из ума старичка явно раздражала, Мейс это чувствовал, своего отношения к происходящему Люк не скрывал совершенно — еще один выпад в их сторону.

Наконец гранд-магистр, после долгих вздохов, соизволил-таки заверить документ, магистры забрали свои экземпляры и разошлись в стороны.

Мейс вздохнул, потирая висок. По восприятию ударило эмоциями и чувствами, он привычно приглушил эту волну, усиливая щиты вокруг себя, направляясь к кабинету сенатора Палпатина. Секретарь доложил, что сенатор ушел на обед, и сообщил адрес, предложив подождать в приемной. Джедай подумал, поморщился и решил пройтись. Он блуждал коридорами Сената, рассматривая этот муравейник, отмечал обрывки услышанного и увиденного, анализировал… Неожиданно пискнул комлинк, секретарь сообщил, что сенатор уже вернулся, и Мейс поспешил к кабинету.

Они подошли одновременно, Палпатин радушно улыбнулся — и джедая вновь кольнуло странное узнавание. Вот, опять. В груди противно заныло, Сила шептала, что он слепой идиот и ничего не видит у себя под носом. Твердо решив разобраться наконец с этой загадкой, корун погрузился в разговор.

— Вас что-то беспокоит, магистр? — поинтересовался сенатор, слегка нахмурившись, после долгого и обстоятельного обсуждения участия джедаев в расследовании, инициированном несколькими сенаторами.

— Нет, ничего, — покачал головой Мейс, и Палпатин бросил на него острый взгляд, но оставил эту тему. Через час джедай попрощался, сенатор встал и вышел из-за стола, готовясь его учтиво проводить до дверей кабинета, как всегда делал, и тут лицо магистра слегка дрогнуло. Палпатин еле заметно прищурился, сопровождая посетителя, еще раз учтиво попрощался… Двери захлопнулись, и лицо мужчины превратилось в мраморную маску, глаза на миг блеснули золотом.