- Ничего я не буду пропускать. А ты обещал не встревать.

- Я такого не обещал. Но ладно, впрочем, продолжай.

- Так вот. Это был прекрасный кандидат. Красивый, молодой, опытный - у него хобби очень интересное оказалось - девочек клеить на дискотеках. Остроумный, веселый - я так не смеялась уже давно. И…

- Что?

- Вот ничего. Ни-че-го. Только омерзение и гадливость. Желание убежать. Что я и сделала. Он даже не стал меня преследовать, воспринял это как “нет”. Его нахрап мне не понравился. Я нашла его грубым. Но видишь ли…

(Жалко, что не начал преследовать. Мне было бы проще. С удовольствием бы кого-нибудь сейчас отметелил. Особенно этого смазливого крысенка…)

- Ну? ( треклятая Пташка, все-таки играет она грязно)

- Когда он пытался проделывать со мной все, что ему пришло в голову, я поймала себя на мысли, что, будь на его месте ты, я бы не нашла все это грубым. Или непристойным.

- Седьмое пекло, что он с тобой делал?

(Отправить ее спать, а самому вернуться к “аэродрому” и чуток побеседовать с белобрысым охотником-любителем . Чтобы впредь не распускал с кем ни попадя руки..)

- Да ничего особенного не делал. Пощупал там-сям, поцеловал. Дальше я сама его пресекла.

- Ага, вино пошло в расход…

Сандор усмехнулся:

- Впервые слышу, чтобы вино кто-то использовал в качестве оборонительного средства. Хитроумная Пташка. И смешно то, что сработало!

- Это самое главное. Мне был важен результат.

- Послушай, а тебе не приходило в голову, что, может, хватит этой гонки в стиле “ах, полюбите, кто-нибудь”? Может, оставить этот вопрос, скажем, до замужества. Согласно традиции.

- Для Джоффри, ты хочешь сказать?

- Хмм. Ты еще не послала эту идиотскую затею Серсеи туда, где ей и место?

- Я думаю над этим. Я говорила с мамой. Этот брак придумал мой отец. И дядя Роберт. Это значит, что в этом что-то есть. Имеет право на рассмотрение, хотя бы. Мама сказала, что принуждать меня никто не станет.

- Ха, наивная Пташка! Ты не успеешь оглянуться, как тебя уже обработают. Серсея отлично знает, как действовать. И месяца не пройдет с твоего шестнадцатилетия, как тебя окольцуют. И ты достанешься Джоффри. Не твоя мать. Не твой отец. Ты. С этими твоими кудряшками и обгрызенными ногтями. И вот тогда ты узнаешь, что такое “грубо”. Седьмое пекло, девочка, ты уже себя приготовила в качестве жертвы, да? Белое платье, венок на рыжих волосах. Зачем?

Пес со злостью затушил окурок в одном из долбанных горшков с такой силой, что хрустнули пальцы, а окурок сломался пополам.

- Вот это я как раз обсуждать не хочу. Это мое дело. Но что важно, за кого бы я ни вышла замуж - я хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то, кому есть до меня дело. Для кого я не монетка в коллекции. Не новый способ развлечения. Не подходящий объект для экспериментов. Чтобы было то, чего не возникло у нас с Гарри и не может возникнуть в принципе с Джоффри. Нитка. Связь. А единственный человек, которому за много месяцев было вообще до меня дело - ты. Просто так, не потому что есть финансовая заинтересованность, активы, грязные делишки… А потому что я - это я. Как есть. Не ставка в игре. Не безликий объект женского пола, с которого надо стащить трусы. Человек. Ты замечал, как я плачу. Но и как смеюсь, тоже. И порой даже делал это вместе со мной. Это кое-чего стоит…

Пес глотнул еще коньяка. Не Пташка - иезуит какой-то. И впрямь, в ученицы к Бейлишу ее. Режет по живому, поганка.

- Хорошо. Все это очень весомо. Но! Через год ты поступишь в какой нибудь колледж - если только не выйдешь замуж за Джоффри. Там появятся новые лица, не столь одиозные. Тут тебе не из кого выбирать. Там - их будет с избытком. Ты теперь умная - нутром начнешь чувствовать, как отличить говно от конфетки. Найдешь себе там пару, как делают все умные девочки.

- А я не хочу быть умной. От этого только привкус горечи во рту вечный. Я так устала быть умной. И кто мне гарантирует, что вот это…

Она медленно встала, подошла к Сандору и положила ему на спину прохладную ладонь. Он вздрогнул.

- Ты обещала играть честно.

- Это не насилие, это только в качестве примера. То, что есть между нами - может, это вообще только раз в жизни находится? Эта самая нить. Теперь ты не сможешь сказать, что у нас ее нет. И это не потому, что у тебя нет женщин давно. Они же у тебя были. И были бы еще, если бы ты захотел. Между нами возникла эта связь, и ничего уже не поделаешь. Я это знаю, потому что сама чувствую то же. И я пыталась себя убедить, что ее нет, но не получилось. Я не тебя предаю, когда так думаю, а фактически отрекаюсь от себя самой. Потому что связь эта - уникальна, и она есть, потому что ты - это ты. А я - это я. И нам повезло встретиться… Зачем тогда отказываться от этого искушения попробовать то, что у большинства людей вообще не случается никогда? Когда годами живешь, и нет этой искры, что, единожды вспыхнув, всю жизнь освещает путь. Так хотя бы мы оба - ну хорошо, я - для тебя это может быть по- другому; у мужчин, я знаю, все иначе - будем знать наверняка, как это - когда эта связь есть. По-настоящему Хоть будет что вспомнить. На что ориентироваться…

- Как ты здорово все прописала. Как цветы в корзинку, насыпала щедрых аргументов. Есть только один аргумент против. Но он весит больше, чем вся эта романтика. Это - неправильно.

Пташка подняла на него опущенные было глазищи. Свет фонаря плясал в них, как блик от солнца танцует в бокале с таинственной прозрачной жидкостью.

- А что тогда правильно, седьмое пекло? Правильно - когда тебя насилуют уроды в кустах? Когда против твоей воли запихивают твою ладонь в чужие штаны? Когда единственный способ возбудиться- причинить боль? Правильно то, что тебя вызывают на ковер, как вещь, и там используют для разрядки, как долбаный вибратор? Это - то, что нам предлагает этот мир в качестве альтернативы. И это - омерзительно…

Санса закрыла руками лицо. Боги, как все глупо. Зачем она тут перед ним расстилается? Он уже все решил. Рыцарь без страха и упрека. Лишь бы сделать правильно… Морально-этические конфликты для него важнее нее самой. Она посмотрела на Клигана, что отвернулся от фонаря и смотрел куда-то в сторону моря с отсутствующим лицом.

- Знаешь что, все. Проехали. Иди себе восвояси. Я же вижу, убедить тебя невозможно. Значит, для тебя оно не так. Для меня этот шаг был бы самым правильным и верным на свете. Но не для тебя. Неси, как знамя свою хваленую гордость. Ложись в постель с треклятой честью, будь она неладна. Все остальное для тебя не имеет значения. Тебе бы в монахи, за стойкость духа. А я, пожалуй, предложу себя Бейлишу, он как раз во вторник вернется. Уж он-то меня научит. Кажется, ему тоже до меня есть дело…

- Твоя взяла.

- Что?

Сандор оторвал взгляд от моря. Посмотрел на нее, словно не узнавая. В серых глазах была какая-то странная растерянность, какой Санса еще не видела.

- Говорю, твоя взяла. Ты победила. Я к твоим услугам. И как ты хочешь это… хм… свершить? В качестве бонуса за хорошую речь можешь заказывать музыку. Снаружи? Внутри? Мне раздеться? Или не стоит? Как пожелает моя госпожа…

- Я хочу одного. Чтобы ты любил меня. Как будто это - наша последняя ночь. И чтобы ты не прятался от меня.

- От тебя спрячешься, пожалуй. Ты и из седьмого пекла меня вытащишь…

Он взял ее лицо в ладони.

- Ты совершенно уверена, что хочешь именно этого? Потом пути назад не будет. И нас обоих это изменит.

Санса ответила на взгляд. Не было в этом мире ничего сложнее. И ничего проще. Вот он, этот огонек, в серой туманной глади. Ее личный маяк.

- Уверена. Люби меня. Как будто у нас есть на это право…