3.
Джон даже снаружи не мог укрыться от злых голосов родителей. Вокруг царила неземной тишина: свежий, влажный снег словно впитал в себя все звуки, как в ватное одеяло. Даже чирканье лопаты по дорожке звучало как-то наполовину приглушенно, словно почти до предела скрутили на «нет» и громкость и эхо. Дорожка уже была вычищена — дальше только до асфальта скрести. Все равно до завтра еще нападает. Он вздохнул и поплелся разметывать подъездную дорогу — завтра по любому надо было ехать за Сансой.
Джон чувствовал себя кругом виноватым. Арья вторую неделю неизвестно из-за чего смотрела на него волком. Теперь еще и Санса прибавится. После того, как Джон, без надобности притащившись в школу за кузиной раньше времени, обнаружил там наблюдателя: здоровенного, мрачного как туча бородача на байке, он рассказал обо всем отцу. Тот посоветовал ему держать язык за зубами и не говорить ни матери, ни особенно самой Сансе. Тогда Джон понял, что наблюдатель и был тот самый пресловутый Клиган, что протаскал девчонку всю осень неизвестно где, и делал там с ней неизвестно что, а она еще, похоже, к нему неравнодушна. Это в голове Джона уж совсем не укладывалось — как можно было влюбиться во что-то столь непривлекательное? Про девочек он вообще ничего не знал: вечно у них какой-то бред в голове! Джон покосился на Арью, сидящую на подоконнике в коридоре. Она, внимательно за ним наблюдающая, тут же сделала вид, что даже и не смотрит в его сторону, подышала на стекло и принялась разукрашивать его завитушками.
И эта туда же. Ну ей-то он что сделал? Или напротив чего-то не сделал? Иные их разбери!
Больше же всего Джон чувствовал себя виноватым за нынешний скандал родителей. После того, как он сегодня еще раз поговорил с отцом по поводу того, что ему тяжело скрывать правду от матери, которая видела его насквозь и уже засыпала вопросами на тему того, что случилось, Рейегар сказал, что да, он прав — Лианна имеет право знать. Что он поговорит с ней сам, и чтобы сын не заморачивался и не беспокоился. А теперь из этого всего вышел скандал: мать нервничает - а ей это противопоказано. А отец как всегда берет все на себя — и ему то больше всех и достается: отдувается за всех.
Лучше бы он молчал, идиот! Надо было, возможно, сказать самой Сансе — но это Джон посчитал категорически неправильным — из субъективных соображений. Ему страшно не понравился тип на мотоцикле: не должна его сестра, со всеми ее достоинствами, уже натерпевшаяся, измученная до предела вошкаться с этим обгорелым чудищем. К чему ей вообще все это?
После смерти Робба Джон словно заступил на его место: Санса для него всегда оставалась обидчивой девочкой с рыжими косичками, которую в детстве так просто было напугать — не чета Арье. Теперь, когда он — единственный из детей в их расширенной семье, кто был старше ее — следовательно, должен заботиться о ней. Так, как бы сделал Робб. А тот бы ни за что не отдал сестру на растерзание этому не внушающему доверие персонажу. Санса говорила, что он хороший — но много она понимает! Влюбленная дурочка…
И все же женщины — загадка! Ну как такое было возможно? Джон всегда считал Сансу слегка поверхностной: любовь ко всяким красивым сказкам, изящным вещам, глупым песням — от последней, впрочем, она потом удачно избавилась, пересмотрев свои музыкальные вкусы. Все это складывалось в картину не предполагающую в качестве кавалера уродливого охранника в два раза ее старше. Скорее уж это должен быть фат вроде Гарольда Хардинга, бывшего одноклассника Джона, которого тот на дух не переносил. Но как раз, похоже, с Хардингом было все однозначно. После папиного концерта Санса, стоящая рядом с ним, так глянула на смазливого мерзавца, что тот даже перестал лыбиться. Джон тогда не без злорадства подумал, что даже у таких говнюков как Гарри случаются проколы, и что, похоже, у сестрички хватало проницательности распознать суть этого придурка. Сейчас же он размышлял о том, что, возможно, проницательность Сансы помогла ей пробиться через брутальную внешность Клигана и что-то там разглядеть.
Тогда получается, что он и тут неправ. Просто одна сплошная неудача. Но было еще и другое соображение. До того, как она ударилась в нарочитый игнор, Арья весьма недвусмысленно намекнула Джону, что вздохами и взглядами у Сансы с ее «похитителем» не обошлось. Тогда это было проще осознавать — имея в голове абстрактные образы. Тогда Джон подумал, что Санса уже не ребенок, что половина его одноклассниц к этому возрасту уже побывала под мужиком, и что не стоит даже заморачиваться. Но потом, когда он увидел в аэропорту ее: худую, жалкую, трогательную, с этими темными волосами и прозрачными тоскливыми глазами, ему стало тошно от того, что все это спровоцировал какой-то мерзкий хрен. Теперь, когда он лицом к лицу столкнулся с виновником всего этого безобразия, мозги начали наполнять самые отвратные картины, ее — и его: их вместе. Хотелось кому-нибудь свернуть шею. Желательно, Клигану. Джон и сам не понимал, почему его так разбирает — но подозревал, что, когда Рейелла войдет в возраст, будет еще хуже.
Он с остервенением воткнул лопату в снег. От женщин одни неприятности. И Арья еще… По поводу нее Джон не беспокоился — не было в округе девчонки, умеющей лучше за себя постоять, чем Арья Старк. Вот ей скорее было бы свойственно влюбиться — всем назло — в какого-нибудь дикого байкера. Но ей это все неинтересно, это он знал наверняка. Арья презирала любые проявления «сопливых сантиментов». Когда Джон заметил, что отцовский коллега по выступлению — какой-то специально приехавший из-за границы псих — альтернативщик - таращится на его младшую кузину, то про себя весело похихикал, представив себе, как он вечером ей об этом скажет, и каковы будут ее реакции. Но и тут он сел в лужу. Арья только нервно хмыкнула и ушла к себе, не приняв словесной дуэли.
Джон дошел до края дороги, упершись в гараж. Голоса в доме вроде затихли. Для верности ему стоило еще подчистить края обочины, где уже наросли ледяные башни сплющенных, подтаявших за день, а теперь схватившихся вместе морозом комьев снега. Идти в дом пока они не закончат спорить, он не хотел. Джон в который раз вздохнул. Ну хоть Рейеллу он понимает. Пока…
4.
Бран уже два часа тупил в экран, бесконечно переписывая один и тот же совершенно никчемный кусок программы для одного приятеля с форума. Программа не клеилась: кнопки на виртуальной панели управления, что Бран конструировал, не желали становиться прозрачными. Это не имело значения: функционально они фурычили, а внешний вид - это лишь бантики. Программа слежения за сложным лабораторным хардом, дающая возможность управлять им из дома, дистанционно, была настоящей конфеткой для любителя.
Но как в доме начался этот скандал, Бран тут же потерял концентрацию. Он даже подумывал, не вставить ли в уши затычки, но отмел эту идею сразу. А вдруг он пропустит что-то важное? Отсюда слышны были только фразы Лианны — ее звонкий голос разносится по дому как колокол. Что отвечал Рейегар, Бран не слышал, но по паузе между тирадами тети, понимал, что тут была реплика дяди. Общая направленность была ясна — Рейегар что-то сделал через голову тети, чего она не одобрила. Похоже, это каким-то образом было связано с Сансой. Бран подумал, что может, Санса хотела уехать искать своего ухажера, а дядя ей не разрешил? Или, может, речь шла о звонках?
Что Санса созванивается каждый вечер со своим другом, знал весь дом: от приходящей помощницы по дому до Рикона. Кстати, спит этот надоеда? Бран глянул через плечо. Брат лежал, уткнувши рыжую башку в шерсть Лохматика. Вот урод, опять затащил пса в кровать! Ну хоть так пусть спит. Первые полчаса, после того как Бран упихал младшего брата (разрешив ему не мыться и не чистить зубы) в постель, Рикон отвлекал его глупыми вопросами в стиле: «А что ты делаешь?», «А как ты думаешь, долго они еще?», «А позови Арью, а то мне скучно…» пока Бран не рявкнул на него. Рикон замолчал, но Брану тут же стало стыдно что он наорал на пацана зазря. Все равно программа на писалась, в воздухе висел топор, — может стоило поболтать с братом, вместо того, чтобы выпендриваться перед компом?
