— Ты жесток.
— Кто-то ведь должен. Сама ты явно не в состоянии. Ну так вот мое решение. Завтра, когда эти — он кивнул на дверь — уедут, начнём собираться и мы. Мы и так здесь засиделись слишком долго. Толку от этого нет. Мизинец или не Мизинец — в пекло его. Я отвезу тебя домой.
— У меня нет дома. Теперь ты мой дом.
— И ты решила: «Назло тараканам сожгу свой дом», да? Вот хрена. Ты поедешь к тетке. А я отвезу тебя туда.
— И бросишь меня там?
— Нет, не брошу. Останусь. Но не в той роли, которую ты бы хотела. Я останусь до тех пор, пока этот твой ублюдочный муж не сделает первый шаг. Я сказал, я от него тебя избавлю. И так и сделаю. Чтобы ты могла идти вперед. Жить. Из нас двоих хоть кто-то должен. А когда все кончится — тогда я уеду. И ты не будешь резать вены, жрать таблетки и заниматься всей этой мерзостью, достойной истеричного подростка, но не той Пташки, что я знал. Я тебя просто не узнаю, честно говоря. Пора тебе напомнить, кто ты. Ты — сильная, ты всегда была сильной. Так докажи это, седьмое пекло! Дыши! Ты не в вакууме, что сама себе выдумала. Вокруг тебя — целый мир. Нет, ты, конечно, можешь и сдаться. Любить я тебя не перестану — это уже не поворотить назад. Но уважать — перестану однозначно…
Санса опустила голову. Слышать это было невыносимо — но ведь он прав. От нее остались жалкие клочки. Куда делось все остальное, было непонятно. Стоило его искать? Наверное, стоило…
— Ты все говоришь, что надо, надо. А что мне делать?
— Ну, во-первых, перестать себя жалеть. Я в этом большой спец — и это ведет лишь к саморазрушению, поверь уж мне на слово…
— А во-вторых?
— А во-вторых идти дальше. Перешагнуть этот барьер. Видел, как ты ездишь на лошади. Ты ж не пасовала перед препятствиями — еще не хватало, чтобы ты скисла и начала мяться от страха перед чудовищами в собственной голове. В твоей жизни хватает чудовищ — но реальных, не выдуманных. С этими реально и сразиться. Ну так давай. Будем сражаться. Чтобы оно было, чтобы состоялось — будущее. То, в котором у нас может быть хоть какой-то шанс. Если ты не можешь взять себя в руки ради себя самой — тогда попробуй ради этого. А то все любовь, единение, связь — красивые все слова, прямо строчки из загребучей баллады — но на что ты готова пойти ради этой любви?
— На смерть.
— Вот то-то и оно. А на жизнь?
— Не знаю. Я не думала.
— Так подумай на досуге. Если в нашем будущем только смерть — хорошенькая получается история. Жили недолго, несчастливо и умерли в одни день? Сказка, достойная подросткового декаданса. До тошноты пафосно, знаешь ли… Для меня это как-то — ну, поздновато, что ли. Не могу в такой истории участвовать с чистым сердцем. Сомнения одолевают. Насмотрелись мы уже на смерть. Она, видишь ли, конечна. Ты уже, наверное, поняла. Иначе зачем бы притащилась ко мне в спальню после своих таблеток?
— В спальню я к тебе пришла, потому что испугалась…
— Испугалась чего? Того, что грядет?
— Нет, того, что наделала… Я подумала, ты поймешь, что со мной. И спасешь меня…
— Я и понял. И спас. Но от этого легче не стало, поверь мне. Я могу тебя спасать от чего угодно, но не могу все время отгонять демонов, что в твоей голове сидят. Это слишком — даже для меня. Пора тебе тоже подключаться. А я уже буду на подхвате.
— А ты будешь?
— Конечно. Думаю, вдвоем мы вполне команда. Если ты, конечно, хочешь быть мешком — я приму и это…
— Не хочу я быть мешком. Я хочу помогать.
— Вот это моя девочка. Тогда слушай сюда. Завтра они уедут, мы начнем собираться. Ты видела — оттепель. Можем дождаться непрошеных гостей — и не столь приятных, как дурак Ланнистер и это чудо природы, Бриенна, мать ее, Тарт. Я боюсь, что с имеющимися у нас ресурсами мы эту схватку не потянем. Твой засранец-супруг приедет, уж наверное, не один, и даже мой брат может захватить подмогу. Они возьмут верх — меня им пустить в расход ничего не стоит — хотя парочку унести с собой я, наверное, смогу, и даже больше. Но учти и такой расклад — Мизинец может и не появиться. Он отправит в авангард моего брата — а потом приедет забирать трофеи. Угадай, кто сегодня назначен на эту роль? А пускать тебе пулю в затылок только для того, чтобы ты не досталась врагу, я не стану — это опять из серии подростковой истерии. Так что надо продвинуться, заручиться всеми возможными подручными средствами, твоей записью с телефона, задействовать знакомства Ланнистера, деньги твоего дяди Таргариена, да все, чтобы эта битва была не фатальной, но стратегически выигрышной…
— А мне что делать?
— Во-первых, перестать трепать мне нервы и дать сосредоточиться на реальных проблемах, а не на том, что я должен за тобой следить — как бы что не учинила опять. Во-вторых — быть готовой к отъезду, причем к внезапному тоже. А в-третьих — прочистить себе голову и вспомнить, кто ты. Ты же вольная птица — хватит сидеть в засранном гнезде. Тебе дали крылья — научись ими пользоваться!
— Хорошо, я попробую. Но у меня есть условие.
— Да?
— Ты перестанешь меня называть слабой. И перестанешь от меня бегать — по разным комнатам, по углам, за чужие спины, за глупые разговоры о чести и взрослости. Вместе так вместе. До конца. Или до начала. Я, в свою очередь, обещаю тебе, что не стану резать вены или травиться — и вообще больше ничего такого — если ты потом решишь уехать и взять паузу. Идёт?
— Идет.
Санса встала. Подошла к Сандору, глядя ему в глаза. Они пожали руки, как когда-то давно, сто лет назад — на берегу моря. Его ладонь была теплой — и ее тоже.
— А теперь спать. Немедленно. Не таблетками — а потому что поздно уже. Если завтра с утра я не проснусь — можешь считать меня предательницей.
Он взял ее лицо в ладони, отодвинул с висков еще влажные пряди
— Я люблю тебя, предательница. Больше всего в жизни… В своей и в твоей. Только живи…
— Я буду, если ты будешь…
— Значит, пока поживем…
========== XVIII ==========
Ricordi sbocciavan le viole
con le nostre parole
«Non ci lasceremo mai, mai e poi mai»,
vorrei dirti ora le stesse cose
ma come fan presto, amore, ad appassire le rose
così per noi
lʼamore che strappa i capelli è perduto ormai,
non resta che qualche svogliata carezza
e un po’ di tenerezza.
E quando ti troverai in mano
quei fiori appassiti al sole
di un aprile ormai lontano,
li rimpiangerai
ma sarà la prima che incontri per strada
che tu coprirai dʼoro per un bacio mai dato,
per un amore nuovo.
