Вернулись девчонки, принеся ей стейк, вишневый пирог и тыквенный сок.
- А твой змей все еще под дверью торчит, - хихикнула Мери. - Ух и накостыляют ему наши мальчишки, если наткнутся.
Лили равнодушно пожала плечами. От пустоты внутри совсем не было сил, но и спать не хотелось. Поэтому, когда настало время отбоя, она просто легла, закрыв глаза. Алиса и Марлин, сидя в постелях, еще читали. Мери тихонько убежала: она забыла в Большом зале старую игрушку, пластмассового солдатика, которую всегда на счастье носила с собой. Кажется, вот она вернулась.
- Нет, ну вы видели? Он все еще там! Говорит, всю ночь простою, пока Лили не выйдет. Тоже мне, напугал! Да пусть стоит - думает, выстоит чего-то?
- Тише, - неприязненно сморщилась Алиса, зачем-то вставая. - Лили спит.
- Я не сплю, - Лили еще с приходом Мери открыла глаза, а теперь приподнялась на локтях. - Что у вас там?
- Твой провинившийся слизеринец нас осаждает, - объяснила Марлин. - Мы, конечно, можем позвать кого-нибудь из ребят, чтобы его отлупили, или Макгонагалл, чтобы назначила ему отработку, но это будет не по-гриффиндорски, не находишь?
И Лили поняла, что ей все же придется к нему выйти.
…Северус все в том же кошмарном виде стоял у Портрета, низко опустив голову. При появлении Лили стал еще внимательнее изучать пол и еле выдавил:
— Прости меня.
Она с усталым отвращением бросила:
— Отвяжись.
— Прости меня!
— Можешь не трудиться.
В коридоре сильно дуло: должно быть, где-то забыли закрыть окно. Лили обхватила себя руками.
— Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…
— Да. Я бы так и сделал, - каждое слово вырывалось у него будто с кровью. - Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…
— Сорвалось с языка? — опять, опять выкручивается, хватит уже. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти…
Он ничего не возразил, и Лили угадала, что попала в цель.
- Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?
Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. Лили говорила наобум, но с ужасом поняла, что и это её предположение верно. Называясь ей другом, он хотел присоединиться к борющимся против таких, как она.
— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.
— Нет… - казалось, он вот-вот начнет заламывать руки. - Послушай, я не хотел…
— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?
Он задрожал, пытаясь что-то сбивчиво пробормотать, но Лили было уже все равно. Бросив на него презрительный взгляд, она вернулась в комнаты и сразу легла, не обращая на девчонок никакого внимания. Кажется, Алиса выходила некоторое время спустя, но тоже быстро вернулась.
Лили пообещала себе отныне не замечать Северуса, как будто его и нет на свете. Но на следующее утро, за завтраком, все же не смогла не обернуться в сторону его согбенной фигуры, при появлении которой по Залу прокатился хохот, и снова посыпался град насмешек.
Слизеринцы молчали; никто не обернулся в сторону товарища, не пригласил его сесть рядом. Кажется, вчера Северус все же попался кому-то из преподавателей, и с него за ночную прогулку сняли немало баллов. А кто-то, наверное, догадался и о причине, по которой Северус очутился ночью у гриффиндорской гостиной. Поэтому и на собственном факультете все, даже Регулус и Мальсибер с Эйвери, смотрели сквозь него. Только Летиция Гэмп подвинулась, освобождая ему место, поставила перед ним чашку кофе и тарелку с бутербродами, погладила по плечу. Он не шевелился: совершенно погруженный в себя, будто и не замечал, что происходит вокруг. Он даже не заметил, как на выходе из зала Бертрам Обри прилепил ему на спину плакат: фигура в задравшейся мантии висела вверх ногами без трусов. Мэрион Риверс плакат сорвала и сожгла, а затем, догнав Обри, закатила ему пощечину.
После теоретической части девочки на сей раз на озеро не пошли: пощадили чувства Лили. Сидели во дворе и болтали о всякой ерунде. Настроение у Лили было на удивление ровным, как у выздоравливающей, когда еще нет сил на бурные эмоции, и его не испортил даже Джеймс Поттер, прогуливавшийся по двору с Пенни-Черри. Хаффлпаффка висла у него на руке и, проводя пальчиками по шраму на щеке, оставшемуся со вчерашней стычки, шептала, как ему идут следы ран, какой мужественный вид они придают. Светлые волосы Пенни были откинуты назад, солнце золотило их и мелкие веснушки на розоватых щеках, делая треугольное личико девочки похожим на незрелую ягодку земляники.
- Она мало на что может надеяться, - ободряюще произнесла Марлин, когда парочка скрылась. - Поттер просто позволил ей побыть рядом, как Сириус позволял Нелли.
- Я понимаю, - кивнула Лили. Её душу по-прежнему ничто не тревожило. Что с того, что дружки Северуса - Пожиратели смерти, и сам он собирается присоединиться к ним? Из-за чужих людей не расстраиваются. Если он станет ей врагом, она будет сражаться с ним. Как все-таки хорошо, что он не может её больше ничем огорчить.
Во время перерыва, кстати, Северуса не было видно. На обеде он появился, вызвав свист новую порцию издевок, а после практической части опять, видимо, исчез. По крайней мере, идя в библиотеку (по травологии все же не смогла по одному вопросу найти конспект), Лили услышала разговор Регулуса и Летиции, стоявших у окна:
- Давай все-таки найдем Северуса, - Летиция, успевшая переодеться в синее платье, накинула сверху нежно-голубой платок и слегка куталась. - Его сейчас нельзя оставлять одного.
- Ты не понимаешь, - тонкое лицо Регулуса было жестким. - Его именно что нужно оставить одного, чтобы он понял, как низко пал, унижаясь перед грязнокровкой. И подводя факультет.
- Но ведь он твой друг.
- Мне не могут быть друзьями те, у кого грязнокровка на первом месте. Так что, если я пойду с тобой, мне придется вести себя неискренне, скрывая презрение. А я на это не способен, да и не вижу смысла.
- Однако мне ты пойти разрешаешь? - в мягком голосе Летиции заиграл блик лукавства. Регулус театрально вздохнул.
- Делай, что хочешь. Я не могу тебе запретить.
Экзамены заняли еще полторы недели. Лили приучалась не смотреть в сторону Северуса, игнорируя даже насмешки, которыми его осыпали – впрочем, и насмешки эти со временем ослабели, ведь острая новость о его позоре уже не была свежей. Девочка старалась жить одним моментом, не думая о прошлом, не заглядывая в будущее.
К ней, признаться, были тактичны. Никто не попрекнул её, что она годами не слушалась подруг и водила со слизеринцем странную, бессмысленную дружбу. Осмелившись наконец первый раз оглянуться назад, Лили только удивилась, как не успела научиться у Северуса ничему дурному.
Тем временем наступил наконец день отъезда. Со слезами на глазах простились с Эммелиной: она сдала ЖАБА, и впереди у нее был только выпускной. Вэнс выразила надежду, что подруги присмотрят за её младшими, а также, что в выборе профессии последуют за ней. Эммелина собиралась поступать в школу авроров.
- Сейчас такое время, что не о мальчиках надо думать и не о белом платье с фатой. Каждый волшебник на счету. Каждый должен определиться со стороной. Вы можете принести обществу пользу, девочки, если сожмете волю в кулак.
По иронии судьбы, на аврора, правда, на эксперта, а не боевика, собиралась учиться лишь презираемая Эммелиной Алиса. Мери мечтала попасть в какую-нибудь команду по квиддичу, а Марлин и Лили еще не определились с выбором. Как сказала бы Вэнс, мысли у них были слишком забиты мальчиками.
…И вот снова стучали колеса поезда и хлестали по стеклу ветки. Лили, как обычно, жалась в уголок купе, но с ней рядом были девчонки, а не Сев. Впрочем, маленького оборванца Сева, злобного воришки, поколотившего Стива Паркинга и в лесу приносившего ей голубику, больше нет. Есть чужой, незнакомый слизеринец Северус Снейп, который мечтает истребить таких, как она, или изгнать из общества, для которого они предназначены. И есть она, Лили Эванс, которая может спрятаться за чьей-нибудь спиной (тогда зачем её распределяли на Гриффиндор?), а может делом доказать свое превосходство над чистокровками. Может пойти драться за права таких, как она, чтобы когда-нибудь они, придя к власти, перекроили этот дурацкий мир по куда более человечным маггловским меркам.
