…Мисс Саверн уступила студентам кабинет ЗоТИ: мало ли, что выкинет Хогвартс, если в гостиную Гриффиндора заявятся хаффлпаффцы или рейвенкловцы, все же не положено посещать помещения других факультетов. Домовики расстарались: сдвинутые парты превратились в длинный стол, укрытый алой скатертью, снеди было вдоволь; а украшением озаботились однокурсники Гестии, причем, говорят, Мародеры немало помогли им, добыв цветы и маггловские воздушные шары.

Именинница сидела во главе стола, раскрасневшись от смущения – не то растерялась от обилия поздравлений, не то ей было неловко в надетом первый раз в жизни вечернем платье – темно-синем, из блестящего сатина, расшитого атласными лентами. Гестия даже набросила на открытые плечи кружевной белый платок. Лили удивилась про себя, что эта застенчивая и мягкая девушка все же собирается стать аврором-боевиком.

Гостей оказалось немало, но, вопреки опасениям Лили, места нашлись для всех. Подумаешь: половина гриффиндорцев, да однокурсники Гестии (кроме слизеринцев, разумеется), да несколько рейвенкловцев и хаффлпаффцев с других курсов, прихваченных приятелями «по случаю». Вот, к примеру, Доркас Медоуз приволокла Ксено Лавгуда, а тот взял с собой Милдред Касл, и в результате дружного заклинания безумной парочки под потолком поплыли облака мыльных пузырей. Эммелина Вэнс привела Джона Грина, которому слегка покровительствовала, как пострадавшему от слизеринцев, а тот в качестве дамы пригласил Мэрион Риверс. Её послали в спальню третьекурсниц Хаффлпаффа за гитарой: уже было известно, что Риверс умеет петь и музицировать.

Пела она, увы, из рук вон плохо: не фальшивила, но слушать разбитый слабый голос было неприятно. Зато мелодия песни ребятам понравилась, и ко второму куплету ломкий голосок Мэрион утонул в хоре попевавших. Пела она, как объяснила потом Марлин, балладу узников Азкабана:

- Под окном моим плещутся волны,

А над волнами реет смерть.

Мои дни терзаньями полны,

Мне порадоваться не суметь.

Знаю, ждать ты меня не будешь,

Добрым словом не помянешь,

И пускай ты меня забудешь,

Но надеюсь – не проклянешь.

И пускай тебе не приснятся

Наши дни без скорбей, забот,

Не придешь ты со мной прощаться,

Коль назначат мне эшафот,

Но не радуйся только муке

Средь толпы, что ликует, крича,

Пусть твои лилейные руки

Не восплещут для палача.

После песни быстрее пошли сливочное пиво и медовуха (да, каким-то образом принесли в школу и её, считавшуюся крепким напитком; не иначе, как выторговали у Слизнорта). Джеймс и Сириус, разумеется, не могли её себе не плеснуть.

- Эй, Марлин! – Блэк скалился девочке, сидящей напротив него. – А ты меня будешь из Азкабана ждать?

- Если ты туда и попадешь, то на пожизненное, - Марлин тоже, на зависть подругам, налила себе и залпом выпила рюмку медовухи – и даже не показала, как у нее закружилась голова. – Так что, чем ждать тебя, разумнее организовать побег.

- А ты, Эванс? – Джеймс оперся локтями о стол; мыльный пузырь, лопнул перед его носом, брызнул на стекла очков. – Ты меня из Азкабана дождешься?

Лили тонко улыбнулась.

- И не надейся.

- Она только Нюнчика будет ждать, - объяснил Блэк. – Правда, Эванс?

- А он в Азкабан не попадет, - парировала Лили.

- Хочешь сказать, он слишком изворотлив? Пожалуй, это так. И все же я бы любого, кто попал на Слизерин, немедленно отправлял в Азкабан.

- Тебе не кажется, что это чересчур радикально? – с холодком спросила Алиса.

- Брокльхерст, к твоему сведению, главную лестницу дома моей семьи украшают отрубленные головы эльфов, которые по дряхлости не могли больше работать. Это тебе чересчур радикальным не кажется? А мои родственнички, да и весь Слизерин, к тем же магглорожденным относятся не лучше, чем к эльфам. Сегодня головы эльфов, завтра грязнокровок – не все ли равно?

Алиса опустила ресницы. Лили почувствовала легкую тошноту и попросила Джеймса налить ей сливочного пива.

========== Глава 25. Хорошие люди ==========

Теплый март пел капелями. В воскресный день все как-то разбегались, расползались. Мери, радуясь ясной погоде, убежала тренироваться, Марлин отправилась с Эммелиной за цветущей вербой (они решили украсить спальни девочек ветками в серебристых комочках пуха). Алиса звала Лили в библиотеку, та обещала прийти, но позднее. Ей захотелось прогуляться по коридорам Хогвартса, которые весеннее солнце, пробивавшееся сквозь витражи на окнах, изукрасило узорами разноцветных теней и бликов.

На повороте у второго этажа в снопе лучей стояли Эльза Смит и Оливер Монтегю. Следовало бы уйти, но уж больно забавно было наблюдать, как высокий серьезный Монтегю с необычной и в то же время смутно знакомой преданностью ловит каждое движение хрупких пальчиков Эльзы, каждую искорку солнца в её золотых волосах. Так смотрят на хозяев до слез преданные собаки. И еще с чем-то можно сравнить, но в голову не приходит, с чем же.

- Желания у меня есть, но мне не верится, что ты сможешь их осуществить. У тебя смелости не хватит.

- С чего ты взяла? Я давал тебе повод так думать?

- За то, чего я хочу, тебя могут наказать. Возможно, исключить из школы.

Оливер фыркнул.

- Исключить? Меня? Когда у меня отец в Попечительском совете?

- Мне жаль, что твой отец влиятелен, - вздохнула Эльза. – Я бы хотела, чтобы тебя могли исключить. Выпороть. Арестовать. Чтобы я имела право сказать: ты для меня действительно рискуешь.

- Зачем такие сложности? Букет и ужин в «Сладком королевстве» тебя не устроят?

Дернув хрупкими плечами, Эльза развернулась на каблучках. Лили прижалась к стене, отступила в тень, стараясь остаться незамеченной, но Монтегю удержал подругу:

- Погоди. Не уходи, - его голос странно сел. – Скажи, чего ты хочешь?

Она полюбовалась оборками на платье и изящными носками туфелек.

- Первокурсника.

- То есть? – лицо Оливера вытянулось.

- Поймай первокурсника с любого факультета, кроме нашего, и приведи мне с веревкой на шее.

- Зачем он тебе?

- Видишь ли, Эйвери для меня украл у старика Слизнорта одно зелье. Снейп говорит, оно способно заставить человека танцевать. Похоже на Тараналлегру, но пофантазийнее. Можно, правда, кота у этого ничтожного сквиба взять и напоить, но ведь человек танцует лучше кошки, правда? Вот и приведи мне его сегодня. В выходные надо развлекаться.

Лили кинулась вниз по лестнице. Ясно, что нужно кого-то найти, чтобы остановили Монтегю - но кого? Учитель или староста не будет тратить день, выслеживая какого-то слизеринца. Кто поможет? Кто справится? Лили внезапно сбавила шаг: она придумала кое-что.

Во дворе Мародеры, как обычно, тренировались в дуэльных приемах, причем на сей раз и Люпин с Петтигрю что-то изображали на палочках, хотя Ремус явно поддавался нарочно. Зато Джеймс и Сириус наскакивали друг на друга, как два тетерева на току; Лили даже показалось, что у них брови вспухли и налились красным. С минуту она стояла в школьных дверях, не решаясь приблизиться, и наконец окликнула:

- Мародеры!

Джеймс и Люпин одновременно остановились, одновременно шагнули к ней. Сириус и Питер сначала настороженно приглядывались. Должно быть, из-за дружбы со слизеринцем они не доверяли Лили до конца. Хотя какая теперь дружба - если Северус участвует в делах вроде сегодняшнего. Вкратце девочка рассказала однокурсникам, что слышала.

- Монтегю, говоришь, и Смит, - лицо Блэка приобрело хищное выражение. – А знаете, ребята, оставьте-ка Монтегю мне. Думаю, мы с ним потягаемся.

- Вы потягаетесь, но только, боюсь, они слышали, как Лили убегала, - Люпин покосился на её каблучки. – Наверняка, если Монтегю и пойдет выполнять просьбу Смит, то не один.

Джеймс дернул подбородком:

- Ну так и нас четверо.