Северус, очевидно, почувствовал, что снова чем-то провинился перед Лили; при виде платформы и поезда движения его сделались скованными, в голосе зазвучало напряжение. Лили решилась начать, только когда он зашли в купе и принялись раскладывать вещи.

- Сев, а о чем вы болтаете с Регулусом Блэком?

Он немного растерялся.

- Да ни о чем, так… Помогаю ему с зельеварением.

- И с темными искусствами?

- А с ними зачем? – простодушно выдал Сев. - Он получше меня их знает.

Он осекся, но поздно – девочка холодно прищурила глаза:

- Вот как? Замечательно… Когда же ты поймешь, что они вредны и опасны!

- Кто тебе сказал? Суитфейс?

Она глубоко вздохнула

- Ты невозможен. Хорошо, не будем ругаться, но ты знаешь мое мнение, Сев. Хотя и это не главное. Твой Регулус ненавидит таких, как я. Он называет нас грязнокровками и считает, что нам не место в магическом мире. И я боюсь, что ты скоро начнешь думать и поступать, как он.

Северус сердито скрестил на груди руки.

- Вообще-то, знаешь ли, я не настолько глуп, чтобы зависеть от мнения человека младше себя. И уж тебя я точно никогда грязнокровкой не назову.

- А других?

- Почему ты все время оглядываешься на других?

- Я не оглядываюсь. Я о них думаю. Человек обязан думать о других, иначе он эгоист.

…Незадолго до прибытия Лили, коротко объяснив Северусу, что несколько дней пробудет в гостях, перешла в купе к девочкам. Марлин с порога весело спросила, каковы её успехи в парселтанге.

- В чем? – не поняла Лили.

- Парселтанг. Искусство разговаривать со змеями.

Мери хохотнула.

- Ты считаешь, что это остроумно? – серьезно спросила Алиса. – На месте Лили я бы отказалась от твоего приглашения.

- Ой, полно. Как будто я ей не желаю добра.

Лили слегка разозлилась: она не любила, когда решают за нее.

- Я знаю, что Марлин просто любит пошутить. И вообще, в войну тем, кто по одну сторону баррикад, нельзя ссориться, правда?

…Родители, предупрежденные Лили, не встречали её на перроне. Марлин повела подруг сквозь толпу к помахивавшему им рукой высокому темноглазому юноше с трагической ноткой в лице. Продравшись к девочкам, он склонился к Марлин, обнял за плечи и нежно поцеловал.

- Мой брат Дункан, - весело представила его девочка. – Мои соседки: Мери, Лили, Алиса.

- Вы вовремя, девочки, – и в голосе его звучал странный надлом, горчинка. – Я уже боялся, что портал пропадет.

Лили уже знала, что портал – такой магический транспорт, «завязанный» на время. Как он может выглядеть, она имела представление, и почти не удивилась, когда в пустом переулке Дункан вытащил из кармана длинную сантиметровую ленту. Но каково будет перемещаться, она не могла себе представить. Их вздернуло рывком и закрутило, как в нутре смерча. Лили почувствовала, что её тошнит, и тут с расплющивающей силой их швырнуло об землю.

Некоторое время девочки лежали, приходя в себя. Сквозь тонкие платья кожу слегка колола трава, высоко чернело ночное звездное небо. Дункан помог сестре и её подругам подняться.

- Конечно, можно было добраться с большим комфортом, - смущенно проговорил он. – Но не хотелось тащить вас до Косого переулка.

- В следующий раз лучше до Косого, - Мери терла ушибленный бок. – Ух, ребра мои…

Перед ними высилась полуразрушенная каменная ограда, за которой стоял двухэтажный, но длинный дом темного камня, напоминавший огромную птицу, прильнувшую к земле и раскинувшую крылья. Вот из центральных деверей выскользнула женская фигурка и, заметно хромая, поспешила навстречу гостям.

- Здравствуй, Люси, - Дункан приобнял маленькую женщину за плечи и поцеловал, как на вокзале целовал Марлин. Лили не слишком удивилась: мачеха выглядела всего лет на десять старше пасынка.

- Приехала, Марли, дорогая, - женщина прижала к себе и расцеловала падчерицу, затем перевела взгляд на её подруг. – Девочки, вы, наверное, голодны? Сейчас будем ужинать.

- А Джилли уже спит? Хотела её показать.

- Завтра покажешь. Она уже час, как уснула.

Люси провела всех в холл, чем-то похожий на хогвартский, но темнее и с низким потолком, затем они долго шли по слабо освещенному коридору и наконец оказались в столовой, тоже просторной, но с низким потолком и весьма скудно освещенной свечами. Однако света было достаточно, чтобы лучше разглядеть хозяйку, пока она усаживала всех.

Молодой женщине действительно было не больше тридцати лет. Она была мала ростом, очевидно хрупка и слабосильна, а хромала так, что при каждом покачивании казалось, будто она сейчас упадет. Даже, не будь у нее физического недостатка, её нельзя было назвать красавицей, хотя в распахнутых светло-голубых глазах застыло трогательное выражение ребенка, которого только что спасли от смерти, а мягкие каштановые волосы также детски-прелестно вились.

- Гордон приедет завтра, ближе к полудню, - сообщила она пасынку. – К трем начнут собираться гости.

Дункан отрешенно кивнул, ковыряя в мясе вилкой. При свете свечей он казался щемящее красивым и загадочно печальным. Лили не знала, как подавить любопытство, вспыхнувшее от ощущения тайны, окутавшего юношу. Чувствовалось, что что-то случилось у него, что-то горькое, глубоко его ранившее – возможно, на всю жизнь. «Его бросила мать», - напомнила себе Лили и поморщилась: не то, слишком давно было. Лили притихла и почти не ела, хотя курица, кусок которой положили ей на тарелку, на вкус была хороша. В задумчивости осматривая широкий деревянный стол, грубый, не покрытый скатертью, высокий камин, висящую на стене волынку и кабаньи головы, Лили вновь почувствовала себя попавшей в какой-то из любимых романов, в самый центр, в глубь действия, а печальная фигурка Люси и горькая загадка в облике Дункана лишь усиливали ожидание необычайного.

Загадку разрешила Марлин. Лили поместили в комнату к ней, Мери и Алису – в соседнюю: как успела понять девочка, в доме Маккиннонов было не так много комнат, пригодных для жизни. Ночь стояла теплая, но Лили представила, какой холод исходит от темных камней зимой, каково тогда босиком вставать по утрам на голый пол, и про себя охнула. А Марлин, забравшись под одеяло, как ни в чем не бывало ворковала:

- Понравилась тебе Люси? Она милая, только иногда очень скучная. Хаффлпаффка, что с нее взять! Не обращай внимания, что она такая испуганная. Её ужасно затравили слизеринцы: магглорожденная, да еще калека. Теперь ты понимаешь, почему я их не люблю?

Лили кивнула, и Марлин продолжила:

- Дункан очень добрый, я попрошу, чтобы он покатал нас на лодке. У нас в саду есть пруд, завтра ты увидишь. Завтра я покажу вам дом как следует. Познакомитесь с нашими эльфами… И с Джилли, моей маленькой сестренкой, дочкой Люси.

Где-то уныло завыла собака.

- Наш пес Пит, - вздохнула Марлин. – Не говори Петтигрю, что его зовут, как мою собаку? А впрочем, можешь сказать. Быть похожим на такого пса, как наш – комплимент для иного мужчины. Вот Сириус Блэк так очень похож… Петтигрю, правда, и на мопса не тянет. Нет в нем преданного собачьего духа.

Вой перешел в надсадный хрип.

- Да, у Пита депрессия, похоже. От Дункана заразился. Знаешь, накануне Пасхи брата бросила невеста. Он был помолвлен с Беренис Вэнс, старшей сестрой Эммелины. И вот перед самым моим приездом на пасхальные каникулы ему пришло письмо. Беренис расторгла помолвку и не желала его видеть. Она сообщала, что уезжает в Ирландию, и просила её не искать. Вообще говоря, это все очень странно. Беренис – девушка серьезная, не из тех, у кого семь пятниц на неделе. Отец говорил про нее, что она привыкла идти до конца и верна не людям, а принципам. Они с Дунканом не ссорились. Да если бы она и решила из-за чего-нибудь расстаться с ним, то объяснилась бы лично, она не трусиха. Но все-таки вышло так, как вышло. Сейчас Дункан еще поотошел, а представь, что с ним было весной?

- И все-таки они придут к вам? – Лили вспомнилось, что и Эммелина, вернувшись с каникул, ходила молчаливая и злая, даже запустила Импедиментой в первокурсника-слизеринца. Неужели так расстроилась из-за поведения сестры?