- Добрый день, мисс Эванс, - улыбнулся Дамблдор. – Я был бы огорчен, не застав вас дома.

- Добрый день, - проронила она и торопливо зашептала. – Прошу вас, не говорите никому, что это я вас вызвала. Никто не должен знать, тем более – Сириус…

- Я и не собирался, мисс Эванс, поверьте, - старик приоткрыл калитку. – Кстати, профессор Слизнорт огорчен, что вы не попробовали себя в зельеварении. С вашими талантами быть секретарем…

- Я уже не секретарь, - отмахнулась Лили слабо. О Слизнорте с его пузцом и моржовыми усами, обожавшем классическую музыку и сладости, приятно было вспомнить, хотя и неуместно.

В саду раздавались раздраженные голоса.

- Это чушь, и прекрати вбивать её себе в голову. Рем – честный парень, и что бы он ни испытывал к Лили, он не позволит себе…

- Вообще они держались за руки, а перед этим он её поцеловал.

Лили задохнулась от стыда и покосилась на Дамблдора, но тот как будто ничего не слышал.

- В висок! Неужели ты можешь…

- Хватит, помолчи. Сюда идут.

Из-за кустов сирени в застиранных дождями лоскутках последних листьев вынырнули Блэк и Марлин. При виде Дамблдора оба остолбенели, а тот учтиво поклонился и попросил проводить его в дом.

Джеймс и Ремус сидели в гостиной: они, очевидно, возобновили спор о том, что теперь делать Люпину. Увидев директора, оба вскочили, словно ожидая дурных вестей, но Дамбдор успокоил их одним едва заметным жестом.

- Ремус, я рад, что ты чувствуешь себя лучше. Собирайся. Я пришел за тобой.

- За мной? – Ремус растерянно осмотрелся, случайно встретился взглядом с Лили, но она смогла сохранить невозмутимость. Сириус оперся на спинку кресла, в котором сидел Джеймс. Марлин притихла, потерялась где-то за косяком. Директор негромко и просто продолжал.

- Недоразумение, из-за которого тебя пытались арестовать, скоро разъяснится. А пока ты нуждаешься в надежном укрытии. Джеймс, надеюсь, ты предоставишь нам камин.

-Конечно, - он живо поднялся. – Вы заберете Рема в Хогвартс?

- Для начала да.

Люпин протестующе поднял здоровую руку.

- Это опасно, профессор. Я на это никогда не пойду.

- Выхода нет, - спокойно ответил Дамблдор. – Это не более опасно, чем оставаться здесь. Ты же понимаешь?

Лили заметила, как директор взглядом указал Ремусу на календарь, висевший на стене. Люпин прикусил губу и понурился.

- В утешение тебе могу сказать, что это ненадолго. Скоро ты снова выйдешь на задание. А сейчас пойдем. Так надо.

Когда Ремус и Дамблдор исчезли в каминном пламени, Лили показалось, что у Сириуса вырвался вздох облегчения. Тогда-то он наконец посмотрел на нее – в упор, холодным судейским взглядом, который она постаралась встретить как можно более бесстрастно. Ей не в чем оправдываться, не в чем себя упрекнуть. Ремус проявил к ней не более чувств, чем положено другу, и если Блэк увидел в этом нечто неподобающее – его проблемы. «Я начала мыслить, как слизеринка», - фыркнула Лили по себя.

А ночью к ним в комнату прокралась Марлин. Неслышно вошла и разбудила Лили. Джеймс не проснулся: спал он всегда отменно крепко. Маккиннон вывела Лили в гостиную, усадила на диван, прижалась, греясь: ночи стояли лютые.

- Не сердись на Сириуса. Я понимаю, ты не виновата, но Рем мог бы сдерживать себя. Все ж ты без пяти минут жена его друга. Да и вообще… Ребята столько для него сделали.

Лили сморщилась: тело ломило от усталости, глаза слипались, хотелось к Джеймсу под теплый бок.

- Чтобы они не сделали, это не повод за каждый неверный шаг подвергать его остракизму. Если они в самом деле друзья…

Марлин качала босой белой ножкой.

- Остракизму… Как ты думаешь, сложно стать анимагом?

Лили хмыкнула: вопрос был странный. Об анимагии им в свое время рассказывала профессор Макгонагалл, и с её слов выходило, что в этом деле – временном превращении человека в животное – необходимы смелость и очень точный расчет. С формой нельзя прогадать, напутать с заклинанием - смертельно.

- Помнишь, на пятом курсе Сириус и Джеймс все торчали в библиотеке? Они стали анимагами, чтобы оставаться рядом с Ремусом в дни его превращений. Даже Питера обучили тому же. Джеймс превращается в оленя, Сириус – в собаку, Питер – в крысу. Они не зарегистрированы, и если тайна раскроется, им грозит серьезное наказание. Теперь ты понимаешь, на что они ради него шли?

Лили понимала, но все же не могла сдержать улыбки: очень уж хотелось увидеть однажды Джеймса в анимагической форме. Джеймс, её рисковый мальчишка… А вслух она сказала:

- Я люблю только одного человека, так что пусть Сириус оставит фантазии при себе. Может, конечно, он считает, что я недостойна Джеймса…

- Он так не считает, - вздохнула Марлин устало. – Просто одно время сердился на тебя из-за Нюниуса.

- Нюниуса больше нет, - ответила Лили твердо. – Есть Джеймс, и его друзья- мои тоже. Но не более.

========== Глава 62. Праздник близко ==========

Лили присела на подоконник, помассировала виски. Усталым глазам больно было смотреть на свежий снег, пусть даже и лондонский, грязный. Горло першило, словно от простуды.

Она только что закончила приготовление Оборотного зелья: Грюм велел наварить большой котел для нужд Ордена. Двое суток Лили не появлялась дома, так и ночевала в «штаб-квартире». Она представляла, в каких выражениях Джеймс поздоровается с Грюмом в следующий раз. Может, правда, побоится… Нет, Джеймс не боится ничего.

Даже дышать не было сил. Едва переставляя ноги, Лили дотащилась до гостиной и бросила довольно злой взгляд на расположившегося за столом Бенджи Фенвика. Красивый, холеный, ни следа утомления – а ведь он-то, в отличие от нее опытный зельевар, так что ему стоило сварить Оборотку самому? Ах да, он же специализируется на лекарствах.

Рядом с Бенджи, во главе стола, восседал Грозный Глаз, а чуть отодвинувшись, вызывающе расселась размалеванная девица с волосами, крашенными в какой-то безумный красно-рыжий цвет. Поигрывая дамской папироской, девица рассказывала низким, деланно-томным голосом:

- Приходили вчера впятером. Четверо – наши постоянные клиенты, пятого новичка привели. Совсем молоденький, но страшный, прости Мерлин… Носатый, патлатый, костлявый.

Лили, наливавшая себе кофе, слегка сжала чашку.

- Как фамилия его?

- Не запомнила, хоть убейте. Он-то сначала на меня воззрился, но зажатый оказался донельзя - в угол забился и не выходил весь вечер. Ну, я ему через друзей особенное вино передала – специально держим на случай, если девственника приведут. И, как всегда, Памеле надрываться с разной зеленью! Этот еще и недоволен остался. Как на меня смотрел утром – будто на гадюку раздавленную. А сам-то…

- Без подробностей давай, - оборвал её Грюм и метнул сердитый взгляд на Фенвика, которого рассказ проститутки, казалось, забавлял. – Они рассказывали что-нибудь о своих планах? Называли друг друга по именам? Метки были у всех?

- Метки у всех, да. По именам… Был какой-то Мортимер – хорошенький такой, белокурый. Еще щупленький, темноволосый – Альберт или Альфред…Вот этот, девственник, но как его звали – забыла. И еще двое постарше. У одного имя запомнила… Как же, бишь, его? С Барбс ушел… А, точно – Эван. Планы… Ну, обещали вскоре знатно погулять. Косой переулок упоминали.

- И больше ничего?

- Нет, - вздохнула рыжая Памела. – Может, и говорили еще что-то, но упомнишь ли все? Тем более, я пьяная была.

Грюм тяжело крякнул. Вытащил из кармана еще одну сигарету. Бенджи подал Памеле огоньку. Она обернулась и только тут заметила Лили.

- Пардон, если засмущала невинную барышню. – развязно бросила женщина. – Но каждый зарабатывает, как может. Куда податься бедной сквибке?

Лили захотелось выйти в другую комнату. Соседство этого существа терпеть не было сил. Казалось, что если она продолжит дышать с ней одним воздухом, то непременно подхватит какую-нибудь болячку. По счастью, Памела уже направлялась, чуть пошатываясь на каблуках, к выходу.