- Ларс, у тебя на сегодня сразу два интервью – дашь Кэсси продохнуть, после, вечером, необходимо посетить выставку – отчет о мероприятии должен быть к утру на моем столе, - наседала Пак, награждая меня убийственным взглядом «хотел размять ручки – получай».
- Понял, - я распечатал на принтере необходимую информацию об интервьюируемых и сложил в сумку - прочту по пути.
После конференции ни я, ни Кори не совались в СМИ, дав колеснице набрать сверхскорость.
Конечно, три дня – маленький срок, чтобы ситуация кардинально изменилась: мы ведь провели парочку реформ, а не революцию, поэтому требовалось больше времени, чтобы все зашевелилось в нужном направлении.
Холлинг и Форд занимались своей работой за периметром офиса, поэтому единственным человеком, у которого я мог выведать необходимую мне информацию, была начальница… Так я и узнал, что ситуация не просто сдвинулась с мертвой точки, а понеслось. В Интернете творилась полная вакханалия: мы ошиблись с количеством людей, заинтересованных историей Кори и Кристофа, лагеря, занимающие одну из сторон или нейтралитет, стремительно пополнялись. Люди всевозможными способами отстаивали свое мнение, поэтому сейчас никто не видел смысла лезть в эти дебри - нужно подождать, чтобы свершился переворот, и все устаканилось. Только тогда на ситуацию можно будет смотреть объективно и делать однозначные выводы.
Я решил так и сделать. Все равно забыться не получится – это моя работа.
***
К вечеру голова, переполненная информацией, просто гудела. Все мешалось и путалось. Факты из жизни интервьюируемых Терри Прашера и Мэрилин Сью тасовались между собой, в этот момент побуждая меня искренне радоваться тому, что я, напрасно не надеясь на свою память, всегда включаю во время интервью диктофон. Статью о международной выставке художественного фото я закончил только к полуночи – в искусстве я смыслил мало, а в изобразительном – тем более. Пришлось хорошенько прошерстить подходящие сайты, изучить полезный материал и приобщить к делу, выкручивая из себя все, на что только был способен.
В общем, за полночь я чувствовал себя выжатым лимоном, с которого перед кончиной собирались содрать еще и цедру. Падая на мягкую и прохладную подушку, не беспокоясь о том, что дома меня не было почти две недели, и постельное белье менялось давненько, я устало закрыл глаза, готовый погрузиться в сон. И если бы не короткая вибрация рядом с ухом, я бы так и поступил, но мозг, отчаянно хватаясь за реальность, призывал разлепить веки и узнать суть послания.
«Спишь?» - гласит входящее сообщение.
Вспомнил обо мне? В такое время? В голове даже мысль не проскальзывает, что можно проигнорировать или ответить утром.
«Одним глазом», - отсылаю короткий ответ, но выпускать из рук телефон не спешу, сидит как влитой в ожидании нового сообщения – вряд ли диалог с Кори закончится на одном СМС.
«Как рабочий день?»
«Думаю, сегодня я отпахал сразу за троих».
«А я искренне надеялся, что Пак выдворит тебя, так и не подпустив к работе», - смеющиеся смайлики в конце сообщения, кажется, глумятся надо мной.
«Думаю, она решила применить метод «кнута и пряника»: вкусняшки в виде поблажек уже были, теперь настал черед порки». Сон занимает место в очереди, остатки сил не желают уступать. И странное чувство в груди распирает под ребрами, мешает так просто оборвать разговор без логического завершения. И ответ, каким оно может быть, находится сразу: «Как прошел твой день? Что полезного сделал, кроме как уничтожил содержимое из коробок доставки?» - отправляю сообщение. И в сознание сразу всплывает картина: Кори с высоко завязанными волосами уплетает за милую душу китайскими палочками свою лапшу и запивает газировкой; в уголках губ и на носу от постоянного шмыганья остатки соуса, вытирать который до конца трапезы бесполезно – все равно испачкается по новой.
«Сам только вернулся: утром заезжал к Саманте, после нее в тренажерный зал, а в обед неожиданно вызвали подписать пару бумаг касательно экранизации книги (боятся нарушить авторские права и хотят заменить больше 30% сюжета). В итоге встреча затянулась».
«И ты согласился? Позволишь перекроить свое произведение?»
Мне становится и вправду интересно, хоть я и не читал ни одну книгу Кори, все же могу себе представить, что почувствует читатель, когда увидит столько нестыковок с оригиналом. Мне, действительно, хочется знать, что ощущает Кори, когда его творение вольно кромсают вдоль и поперек.
«Не волнуйся, - и смайлик с улыбочкой, - поправки приемлемые, и смысловую задумку не сильно затрагивают».
Первая фраза в сообщении заставляет задуматься, а ведь правда, с чего вдруг? Откуда такое беспокойство? И когда оно успело стать таким ненавязчивым, просочиться в вены и наполнить собой все нутро. Я переживаю за Кори на интуитивном уровне без особого повода. Неравнодушен к моментам, когда затрагиваются его чувства.
Как давно такое было?
И смогу ли я припомнить последнего человека, к которому испытывал нечто подобное?
«Так уж и быть. Спать собираешься?» - отправляю еще одно сообщение, задумываясь, а когда же собираюсь я? И почему не могу прервать разговор по собственному желанию, смахивая на загруженный день. И правда ли имеется у меня такое желание?
«Прогоняешь?» - приходит ответ и следом еще один: «Шутка. Только добрался до постели… И как-то непривычно, что сегодня придется спать одному».
И вот проносится перед глазами откровенный намек, а я тушуюсь как подросток, не зная, что ответить. И сейчас, когда остался наедине со своими мыслями, и ничто не отвлекает, я, наконец, могу заглянуть в себя. Впервые за очень длительный срок проанализировать причины и следствия своих поступков. Отец всегда учил быть честным, прежде всего, перед самим собой… Не заглядывая в будущее на долгое время вперед, я пытаюсь ответить себе на один простой вопрос: что происходит между нами? Отрицать влечение к Кори глупо, списывать свои желания на головокружение от успехов или стресс, как минимум, - вводить себя в заблуждение.
И почему от слов «придется спать одному» взгляд пробегает по соседней подушке, сравнивает насколько моя кровать меньше той, что стоит в его квартире, и как бы мы поместились на ней, пожелай остаться он на ночь. Беззаботно раскинуться на такой не получится. Придется спать как можно плотнее, как можно ближе друг к другу. И от этой мысли канатом скручивает низ живота.
Не рискуя терроризировать и мучить Кори ожиданием, я отсылаю ответ, который, действительно, хочу отправить: «Не уверен, что на деле выдастся хоть один свободный обеденный перерыв, но, если будет желание – приезжай после работы в любое время».
«Я заскринил – не отвертишься», - сообщения завершают грозные смайлики, а перед глазами вновь проецируется изображение Кори со сведенными к переносице бровями и подернутым кончиком носа.
«Я и не собирался», - отсылаю, а сам не перестаю довольно улыбаться.
«Тогда обязательно заеду, спокойной ночи».
«Спокойной».
Экран затухает. Сообщения больше не приходят. А сон не торопится накрывать с головой, удерживая организм на тонкой грани, когда глаза слипаются, а мысли, словно штампованные, сходят с конвейера, начиная активизировать мозговой процесс. Сколько всего произошло за эти дни – вспомнить и переосмыслить сложно. Мой жизненный фотоальбом пополнился свежими снимками: новые лица, события, давно забытые или, наоборот, неизведанные ощущения и эмоции. И все они вертятся около одного единственного человека – Кори.
Кажется, я увлекся им не на шутку…
И если ответы на многие вопросы пока не хочется отыскивать, один, самый назойливый, не желает проноситься мимо без следа: что же означает сегодняшний сон? Секс с Нилом Мерингом, его имя на устах в самый ключевой момент. Но если вспомнить лицо человека, который стонал подо мной, им оказался вовсе не мой бывший покойный одногруппник… Так что же может означать это странное замещение? Стоит ли приписывать этому сну какой-то особый смысл, предавать значение? Или таким образом просто сказывается эмоциональное напряжение?
