- И кто еще из нас псих? - удовлетворенно заявил Уаилд, изо всех сил контролируя выражение на лице, - от резкой боли хотелось превратиться в сушеную хурму.
Ларс разжал зубы и, отпуская руку, добавил:
- Пожалуй, соглашусь на том, что мы оба!
***
Край кровати, расслабленная поза, согнутая спина и одно одеяло на двоих. Плечом к плечу. Кожа к коже. Его - горячая, словно организм - гигантская печь, жаровня. Моя - холодная, даже ледяная, на контрасте. Вернуться в квартиру нас заставило как раз это самое чувство, находиться на открытом воздухе стало слишком зябко.
- Ты весь горишь, - констатирую очевидный для Ларса факт, получая в ответ согласный кивок. Светлые, растрепанные волосы липнут к лицу, глаза в полузакрытом состоянии. И дышит. Тяжело так. Надсадно. - Тебе бы отоспаться, если хочешь, - собираюсь предложить свою постель в качестве временного пристанища, но уткнувшаяся куда-то в район шеи голова, лишает дара речи.
- Посижу так немного, наверное, сказывается перепад температур.
И все, кажется, подвисаю, будто комп, пашущий на допотопной версии операционной системы.
Шпарит, жжет, плавит. Шея - очаг. По телу расползается тепло, подпитывая, подталкивая. Рука сама тянется к его плечу, обнимает, заставляет придвинуться плотнее, буквально влипнуть в меня. Проделывая все это, не дышу, словно боюсь спугнуть. И даже на затворах сознания не пробегает запрещающая, переключающая на “красный” мысль.
Склоняюсь к нему, протискиваясь щекой, губы оказываются у его виска, вскользь цепляя кожу позорным подобием поцелуя. Кожу саднит от щетины. Его, моей.
- Пользуешься моментом? - выпрямляется, а меня ударяет током от встречи с его ртутно-серыми глазами. Язык западает в глотку. И даже если попытаюсь что-то сказать, не выйдет и звука или какая-то неразборчивая чепуха. А оно мне надо?
Тупо смотрю в ответ. Становлюсь загипнотизированным. Гипнотизирую сам. И раз за это время не кидается в бегство, не отталкивает и сидит без укора во взгляде, тянусь к его губам. “Всего один”, - проносится в голове. И едва успеваю коснуться, как получаю ответ. Словно кто-то, добавляя перец, плохо закрутил крышку - высыпалось слишком много. Иначе как объяснить, что я весь горю? Как объяснить, что так ломает, будто всю энергию высосали и разом впихнули обратно, мол, “на, подавись”.
И я давлюсь. Упиваюсь. Забираю. И отдаю.
Рука скользит по его обнаженному торсу, груди, обхватывает шею, удерживая, не давая отстраниться. Языки переплетаются в попытке связать узел. Напором на напор. Ответом на ответ. Укусом на укус. Поцелуем на поцелуй. Слишком остро. Слишком мокро. Слишком горячо.
Глаза не хотят закрываться, ловят его реакцию, будто через лупу разглядывают его лицо. Только сейчас понимаю как долго этого ждал. Как доводил себя, как предвкушал, не зная, сбудется ли когда-нибудь или хлестко ударит реальностью по фантазии. И Ларс оказывается чертовски прав - синяки не волнуют ни разу. Даже мысль “быть может, спишь давно или бредишь?” не нарушает момента.
Слюна на губах. Его. Моя. Кровь прилила к лицу волной. А сердце заходится в бешеной пляске. Рука Ларса скользит под футболку, прощупывает каждый сантиметр, поглаживает линию роста волос, обводит контуры пупка, а после, ухватившись за край, настойчиво дергает ткань вниз. Расцениваю этот жест, как просьбу “сними” и отстраняюсь от журналиста, но проделать желаемого не успеваю, так как Эванс, охватывая лицо в чашу ладоней, болезненно морщась, откидывается на кровать.
- Эй, с тобой все в порядке? - нависаю над ним, не зная куда приткнуть обеспокоенный взгляд. - Воды? Еды? Покоя? - слова вылетают одно за другим.
Убирает руки от лица и смотрит на меня расфокусированным взглядом.
- Кажется, сильно переоценил себя, - снова хмурит брови, - нужно вернуться в больницу, отвезешь?
Комментарий к Глава 17
На повторе:
In This Moment – The Last Cowboy
Athlete – Wires
Togainu no Chi – Tears Of Rose
Пост в группе - https://vk.com/wall-35829610_6941 ^^
========== Глава 18 ==========
Как в бреду, словно тело не принадлежит мне. Физраствор в вены, лицо в подушку, мысли неразлучным набором, как трилогия книг, в голову. Усталость давно накрыла своим стотонным одеялом, и сон стоит в очереди который час.
Вот только не отключаюсь… Никаких цветных картинок перед глазами, никаких заказных грез, только рой беспорядочных, но непременно связанных друг с другом размышлений – «Ты должен найти решение».
Лихорадка, граничащая с агонией, будто приземлилась не на больничную кровать, а на операционный стол. Препарируют живого. Изнутри гложет, не отпускает.
Кажется, покидая квартиру Кори, я забыл оставить в ней до лучших времен свое беспокойство и желание быть полезным, тем, на кого можно положиться. Иначе как еще объяснить происходящее?
В сотый раз по кругу, как по заезженному сценарию, прохожусь по собранным фактам, по тому, что имеем сейчас в итоге, пытаюсь найти пути, решение, выход и желательно через парадную. Чтобы громко, звучно, во всеуслышание и со вкусом. И к собственному облегчению, идеи приходят, задерживаясь в голове, оседая, чтобы наутро все вспомнилось, а не исчезло бесследно.
Не уверен точно, заснул ли я в ту ночь или так и проворочался в полусознании.
Но что-то подсказывает – плодородная почва вскормила принесенные ветром зерна.
***
На четвертые сутки Ларс набрал первым:
- Эй, все еще тухнешь дома? Меня выписывают в полдень – у тебя пятнадцать минут, - бодрый голос, полный энтузиазма.
- Нереально - ехать дольше, - Кори сидел на диване за ноутбуком и третий час сбрасывал часть свалки из черепной коробки на вордовские листы – в будущем могли пригодиться для самоанализа или в качестве наполнения новой книги.
- Ниче не знаю, жду, - а следом короткие гудки.
«И как это понимать? - растерялся Уаилд, захлопывая крышку ноутбука и против воли плетясь к двери, - выходить из квартиры ближайшие дни не значилось в его планах.
Через двадцать семь минут Кори стоял у ворот больницы, накинув на голову капюшон мантии и засунув руки в глубокие карманы. Рекордное время обошлось ему дорого – три раза на красный, два раза через сплошную. Журналист между тем с выходом не торопился: с умным и озадаченным видом выслушивал настоятельные рекомендации лечащего врача – дай женщине волю, она бы заперла Ларса еще на неделю в палате, но тогда вряд ли бы дольше смогла вынести всюду преследующий хвост, уговаривающий отпустить на свободу.
- А чего без цветов? – Эванс появился неожиданно для человека, который находился в это время где-то в прострации, ничего не видя перед собой.
- Ммм? – непонимающе отозвался Кори.
- Говорю, и так сойдет.
***
- И куда ты меня привел? – насторожился Ларс, когда, выглянув из окна, не признал окружающую местность.
Улицы напичканы бутиками, как соты медом в улье.
- В салон красоты, - как нечего делать ответил Кори, выходя из машины. – Вылезай давай, живо.
- Кого-то мне это «живо» напоминает. И чего мы здесь забыли? – Ларс стоял перед дверьми салона, как потерянный, не зная, что и сделать: убежать или все-таки потянуть дверцу. В конце концов, что нового и неожиданного он мог там увидеть?
- Нужен человек, который сможет привести твою голову в порядок, - Кори дернул на себя дверь, приглашая зайти.
- А ты ничего не перепутал? – удивился Ларс, но внутрь все же зашел, тут же здороваясь с администратором. – Эй, - шепотом обратился он к Кори, - то есть тебе можно ходить как бомж, а «медицинская плешь» в моих волосах это уже не порядок? – в ответ журналисту прилетел настойчивый толчок в спину – делать нечего, пришлось идти.
***
Поездка до дома зигзагообразная, словно дороги стали серпантином, а машина Кори - отблеском света, переливами мелькающая то тут, то там.
- Нахер ты так разогнался, у тебя ограничитель скорости уже во всю разрывается, может сбавишь? – негодовал Ларс, продолжая неотрывно следить за стрелкой на спидометре.
