Водир споткнулась и чуть не упала, но, схватившись за стену, устояла на ногах. Дальше она старалась держаться от Техасца подальше, словно его близость была чем-то отвратительным, и он не мог больше разобрать ее горячечного шепота, слышал только отдельные, бессвязные обрывки фраз.

Они миновали серебряные ворота и вступили в галерею, где воздух искрился, как шампанское. Там ничего не изменилось, но девушки куда-то исчезли.

В конце галереи Водир остановилась и повернула к Джо мучительно напряженное лицо.

— Здесь — главное испытание. — Она стиснула голову руками, закрыла глаза и начала покачиваться. — Если бы только вспомнить… Мне не хватает сил… я не могу, не могу… — Ее речь сбилась на бессвязный, захлебывающийся шепот.

Но прошло несколько секунд, Водир выпрямилась и решительно взяла Техасца за руку. По ее телу пробежала судорожная волна, прекрасное лицо болезненно исказилось; через мгновение дрожь передалась Джо, и он тоже сморщился от непреодолимого отвращения. Глаза девушки остекленели, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, она билась в конвульсиях, как человек, схватившийся за высоковольтный провод. С каждым ее содроганием на Техасца накатывали свинцовые волны ужаса, он снова утопал во тьме, снова барахтался в черной трясине.

А затем кошмар закончился. Снова, как и тогда, вокруг Техасца сомкнулась ровная, бесстрастная тьма, возникло странное ощущение, что все вокруг течет и трансформируется; открыв глаза, он обнаружил себя в знакомом коридоре, в ноздри ударил затхлый, солоноватый запах.

Водир негромко стонала, привалившись плечом к влажной каменной стене, ее все еще била дрожь.

— Сейчас, — еле слышно выдохнула она, — сейчас. Я… я едва справилась… сил не хватает… подожди, я сейчас…

Ожидание растянулось на несколько мучительно долгих минут, но в конце концов Водир сумела взять себя в руки.

— Идем, — бесцветно сказала она, и они отправились наверх по длинному темному коридору. Перед черным залом девушка протянула Джо руки. И снова он провалился в ад, снова барахтался в кошмарной трясине, борясь с вязкими черными волнами… А затем нахлынула чистая, блаженная тьма, и Джо с трудом разжал сведенные судорогой пальцы.

Бледная, как смерть, Водир едва держалась на ногах; за ее спиной смутно угадывались обтянутые черным бархатом стены, тусклый свет отражался в полированной поверхности стола.

— Пошли. — Она покачнулась и чуть не упала. — Пошли. Скорее.

И снова знакомый путь, но в обратном направлении — черный зал, кованые ворота, короткий, темный коридор, вход на винтовую лестницу. Здесь сердце Техасца упало — изнеможенная девушка не дойдет и до половины этой чертовой спирали. Однако Водир без раздумий шагнула на первую ступеньку; следуя за ней, Джо слышал обрывки бессвязного, горячечного шепота:

— Подожди… подожди… дай мне подняться наверх… исправить хоть это… потом — что угодно… нет, нет! Землянин, землянин!

Она вцепилась обеими руками в перила и повернула к Джо серое, внезапно постаревшее лицо.

— Землянин, ты должен мне обещать! Не дай мне умереть своей смертью! Когда я тебя выведу — или когда упаду — сожги меня своим оружием. Сожги, иначе я навеки погрязну в черной трясине, из которой я же тебя и вытащила! Обещай, ты должен!

— Хорошо, — кивнул Джо. — Обещаю.

Лестница казалась бесконечной, его ноги отказывались идти; по всем законам здравого смысла Водир давно должна была упасть, но она словно не замечала усталости. Ступенька за ступенькой, виток за витком они поднимались наверх. И здесь она упала, как подкошенная, едва успев ступить на каменную площадку. Техасец испугался, что не успел выполнить своего обещания, однако Водир тут же пошевелилась, подняла голову и медленно, мучительно медленно встала.

— Я дойду, — бормотала она, — дойду, дойду. Пройти так много, чтобы потом… я должна закончить…

Следуя за девушкой по перламутровому, залитому мягким светом залу, Джо отчетливо видел, что силы ее на исходе, что жизнь покидает ее с каждым выдохом, и поражался, с каким бульдожьим упорством это хрупкое создание стремится к поставленной цели, стремится искупить нечаянную свою вину.

В полутемных коридорах не было ни души, однако Техасец все время ощущал близкое присутствие какой-то странной опасности.

— Стражи, — прошептала Водир. Неужели они тоже, как Аландр, умеют читать мысли? — Стражи… ночью их выпускают… держи оружие наготове…

Но загадочные стражи так ни разу и не показались. Коридоры и лестницы, лестницы и коридоры… Джо казалось, что он бродит по этому бесконечному лабиринту уже многие годы. Водир еле переставляла заплетающиеся ноги, цеплялась скрюченными пальцами за стены и все же упорно шла вперед. Преодолев последний, залитый голубым светом коридор, она тяжело оперлась о бронзовую дверь, отодвинула засов и рухнула за распахнувшейся внутрь дверью. Боясь опоздать, Джо выхватил бластер; голубой луч прожег падающее тело еще в воздухе, за долю секунды до удара об пол. На какое-то мгновение глаза умирающей девушки вспыхнули живым огнем, и Джо снова узнал прежнюю Водир.

Но это продолжалось только мгновение. Чистая смерть, о которой так мечтала Водир, погасила ее глаза, затем по распростертому на полу телу пробежала последняя судорога, а затем… Техасец с ужасом наблюдал, как на белой, атласной коже появляется грязноватый налет, сквозь мелкие, быстро расширяющиеся трещины выступает что-то отвратительное… Распад шел с невероятной скоростью.

Техасец Джо закрыл глаза, пытаясь выудить из дальних, пыльных закоулков памяти слова давно позабытой молитвы. Затем он осторожно обогнул лужу черной слизи, в которой плавала грязная зеленая тряпка, и направился к выходу.

Привратник получил достойное вознаграждение. На полу, в двух шагах от наружной двери, валялся толстый, до неузнаваемости обезображенный труп, еле прикрытый обрывками красного бархата. Неизвестный убийца оставил следы — от мертвеца к стене тянулась неровная, извилистая дорожка черной слизи. В каменной кладке не было ни единой, даже самой микроскопической щелки, и все же след кончался именно здесь.

Джо перешагнул через труп, отодвинул засов, распахнул дверь и полной грудью вдохнул чистый, без пряных ароматов и соленой затхлости, воздух. Над крышами Эднеса занимался рассвет.

Техасец Джо купил эту шаль на Лакмандском Развале. Попадая на Марс, он никогда не отказывал себе в удовольствии побродить среди лотков и прилавков величайшего из рынков, куда привозят товары со всех планет Солнечной системы. Лакмандский Развал… Нет необходимости описывать его подробно, достаточно вспомнить сложенные о нем песни и легенды. Джо проталкивался сквозь пеструю, оглушительно галдящую толпу, вдыхал воздух, пропитанный ароматами экзотических блюд, пряностей и благовоний, а также сотнями прочих запахов, загадочных и дразнящих. Торговцы и торговки нахваливали свои товары на языках и наречиях едва ли не всех известных человеку миров.

В одном из бесчисленных торговых рядов он остановился, привлеченный ярким пятном, мелькнувшим в глубине неказистой лавчонки; нестерпимо алый цвет почти физически царапал глаза. Предметом его внимания оказалась шаль, небрежно брошенная на резной сундучок, сработанный местными умельцами. Джо ни на секунду не усомнился в венерианском происхождении латунного подноса, который торговец поставил на шаль. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать в куче костяных фигурок необычных животных на подносе божества одного из самых малочисленных и малоизвестных племен, населяющих Ганимед, крупнейший спутник Юпитера. Что касается стиля и техники исполнения шали…

— Почем шарфик? — лениво полюбопытствовал Джо.

Продавец, коренастый марсианин, проследил за направлением его взгляда и поскреб в затылке.

— Ты про что, про эту штуку? Бери по дешевке, у меня голова болит на нее смотреть.

— Пять долларов, — ухмыльнулся Джо.