«10 часов утра. Ганна обнаружила место лагерной стоянки белых — следы продолговатой палатки и четыре недавно перевернутых камня, по одному на каждом углу, служивших для прикрепления концов палатки. По внешнему виду можно заключить, что камни были перевернуты одновременно с камнями памятника.

«10 часов 30 минут. Джо, рыская кругом, нашел другое место лагерной стоянки. Здесь камни образуют круг. По-видимому, на этом месте находился лагерь иннуитов 10–15 лет назад. Ганна сказала, что если бы нашелся очаг внутри лагерного круга, можно было бы с уверенностью сказать, что здесь был лагерь иннуитов. И, действительно, этот очаг был найден. Один камень, повернутый Ганной, оказался черным от дыма. Контраст между местами стоянки белых и иннуитов бросается в глаза.

«Вечером. Весь день мы усердно трудились, разрезая пласты снега в поисках камней склада, но все было напрасно, несмотря на то, что мы вырыли глубокие ямы и выворачивали целые глыбы снега.

«26-го. Джо и Ганна, также как и Кулуа, уверены, что здесь был когда-то лагерь белых».

Будучи обеспечены продовольствием всего лишь на два дня, Холл и его спутники были вынуждены вернуться к своему шестому иглу. Прежде, однако, они разобрали памятник, камень за камнем, но не нашли ни сообщения, ни какого-нибудь знака, по которому можно было бы судить, кем он был сооружен. Больше всех разочарован был этим Кулуа, опасавшийся, что будет заподозрен во лжи. Однако его правдивость не вызывала у Холла сомнений.

Холл покидал эти места с сознанием, что он не напрасно производил здесь розыски. Обнаружив гурий и остаток лагеря, он установил, что здесь действительно были белые.

Холл закончил теперь свои астрономические наблюдения, а также наблюдения за направлением стрелки компаса по всей береговой линии между мысом Инглфильдом — самым западным пунктом пролива, обследованным Парри, и мысом Крозье — самым северным, до которого доходил Рэ в 1847 году. Произведя эти исследования, Холл заполнил пробелы адмиралтейской карты в отношении северо-западной части полуострова Мельвиля у западного входа в пролив Фьюри и Гекла и ниже его. Это щедро вознаграждало Холла за разочарование, которое он должен был чувствовать, покидая эти места без письменных донесений или других остатков экспедиции Франклина, которые имели бы существенное значение.

Когда Холл подходил со своими спутниками к иглу, востроглазый Кулуа заметил в нем дыру, а на снегу были видны следы волка. Обеспокоенные этим, люди прибавили шагу и, подойдя вплотную к хижине, увидели разбросанные на льду куски моржовой кожи, мяса и печени. Зверь успел прорыть уже несколько ходов внутри иглу и таскал к себе в логово хранившиеся там запасы. Не было никакого сомнения, что через день-два волк перетаскал бы все до последней крошки и оставил бы экспедицию совсем без продовольствия.

Холл все еще надеялся найти живыми участников Франклиновой экспедиции и решил предпринять вылазку на большой остров, расположенный в середине пролива. Он осмотрел все окрестности, но без всякого результата. Тогда Холл повернул обратно к знакомому уже острову Углит. Прибыв на место, он увидел, что население деревни увеличилось благодаря приходу с севера нескольких новых семейств, желавших посмотреть на чужестранцев. Первое известие, которое услышал от них Холл, было сообщение о гибели Аглуки и его друга, которых унесло на льдине во время охоты на моржей. Холлу сообщили также об одном иннуите, который рассказывал о встрече с тем странного вида белым человеком, которого видел Киа. Холл решил отложить намеченные им географические исследования пролива и отправиться к острову Терн, чтобы расспросить этого эскимоса. Перед посещением острова Терн Холл произвел обследование группы островов Углит. Эти острова омывались открытым морем и изобиловали моржами, утками и морскими чайками. На острове Терн эскимос повторил ему уже известную историю.

18 мая Холл в сопровождении Франка, Папа и других туземцев отправился к реке Джиффорд, описанной Парри, так как слышал, что там были обнаружены остатки лагеря и другие следы пребывания белых людей.

19 мая Холл подошел к этой реке, оказавшейся в действительности рукавом моря, в который впадало несколько речонок, по словам проводника изобиловавших осенью лососями.

На северном берегу Холл обнаружил место, где находился лагерь, и сделал с него набросок. За исключением находки двух пуль и особого расположения камней не оказалось никаких признаков, по которым можно было бы судить о пребывании здесь европейцев.

Необходимо также напомнить, что это место посетил в свое время и Парри.

Вернувшись на свою базу на остров Углит, Холл стал готовиться в обратный путь к бухте Репульс. 31 мая он покинул остров и без особых задержек проделал весь путь до лагеря в бухте Таллун.

По прибытии Холла в этот лагерь между ним и его белыми помощниками чрезвычайно обострились отношения, в конечном итоге приведшие к весьма печальному концу. Вражда между Холлом и матросами привела однажды к крупному разговору, имевшему место в присутствии эскимосов. Холл считал, что в этом опоре он ставил на. карту весь свой авторитет среди эскимосов, а следовательно и успех всего своего дела. Он категорически потребовал от матроса Колемана изменения тона, в котором тот вел разговор, угрожая ему жестокой расправой. Когда Колеман стал упорствовать, Холл хладнокровно попросил передать ему револьвер и разрядил его в грудь матросу. «Я думал, что он не проживет более пяти минут, — заканчивает Холл очередную, запись в своем дневнике, — но пуля прошла в тело, не задев сердца». В течение пятнадцати дней Колеман боролся со смертью, тогда как Холл старательно ухаживал за ним. 14 августа матрос умер.

В этом же месяце Холлу пришлось расстаться с нанятыми им людьми, воспользовавшимися условиями их контракта, согласно которым по истечении года службы им предоставлялась свобода выбора: продолжать работать у Холла или возвратиться на родину. Они предпочли последнее. Холл надеялся, что матрос Лейлор — самый близкий ему из всех — согласится остаться с ним, но после некоторых колебаний и он покинул Холла. Что касается самого Холла, то он решил все-таки не отступать и в будущем году во что бы то ни стало осуществить поездку к Земле короля Уильяма.

С наступлением зимы 1868/69 года Холл начал готовиться к большой экспедиции, которая должна была быть последней перед возвращением его в Соединенные Штаты. Работы было много. Изо дня в день сушили над плошками с горящим фитилем оленину, которой удалось наготовить 85 килограммов, равноценных 340 килограммам свежего мяса. Приходилось проделывать еще раз всю подготовительную работу, так хорошо знакомую Холлу. Он проявил при этом удивительную выдержку, так как по-прежнему строго и деловито следил за всеми мелочами снаряжения, твердо надеясь, что эта последняя его попытка непременно должна будет увенчаться успехом.

Настал март месяц 1869 года. «Холл был в самом бодром настроении, — пишет составитель книги о нем, — когда, 22-го этого месяца, он приступил к заброске продовольственного груза в сторону озера. Он выступил бы в этот же день, если бы не сорвался свирепый шторм. Потеря даже одного дня была для него тяжелым испытанием.

«Первая страница записной книжки Холла 23 марта 1869 года начиналась теми же полными бодрости словами, которые он написал при отправлении в обещавшее так много путешествие 1866 года:

«Теперь к Земле короля Уильяма!».

«Ни разочарования, которые он испытал в течение четырех с половиною лет, ни повторные предложения вернуться в Соединенные Штаты не помешали ему снова сделать эту запись.

«Его отряд состоял теперь не из белых, как предполагалось раньше, а из пяти эскимосов мужчин, трех женщин и двоих детей. Это были Эбирбинг и Тукулиту с их приемной дочерью Пунни, Уэла, Папа, Нюкерцу с женой. Джерри и его жена с ребенком в мешке, — всего одиннадцать человек».