- Утешь меня, - Мари развернулась и нежно поцеловала Утренда. Рыцарь кивнул и крепко обнял ее.

***

Утренд покинул свой приют. Место, где он нашел душевный покой и потерял его вновь. Ее плоть, ее запах, голос и дыхание, все это будоражило его естество и в то же время пугало. Слабость давно исчезла, возлюбленная хорошо подготовила его перед долгой дорогой, и он не испытывал нужд. На прощание девушка подарила ему кулон. Красивый, под стать своей хозяйке он был слишком неожиданным подарком и еще одной причиной вернуться.

Утренд приближался к обители отшельников. Это была заброшенная крепость церковных рыцарей, точнее ее развалины. Величие данного места давно забыли, как и его прославленных обитателей. Однако, по словам жителей Уизерсина здесь жил один человек, к которому Утренд имел пару вопросов. Церковь не зря выбрала его в деле, которое ему поручили.

Он долго искал святого отца, но не нашел его. Даже следов обитания. Тот либо скрывал свое присутствие, либо не дошел до места, второе было вероятнее всего.

Утренд решил переночевать в развалинах, а затем отправится назад, к Мари. Ночь была темной. Настало безлунное время, когда месяц скрывался за горизонтом, делая владычицей мира кромешную тьму, лишавшую людей света, а порой жизни. Утренд чутко спал. Долгая дорога не убавила его бдительности, и когда ночью к нему стал подбираться неизвестный враг, он был настороже.

Неизвестным оказался отец Джозеф. Он держал в руке кинжал, который выдал его, отбросив свет факела. Утренд с легкостью одолел книгочея, тот не сразу сдался, лишь, когда рыцарь привязал его к дереву, он успокоился.

- Ну, здравствуй, преподобный Джозеф, - ехидно поприветствовал рыцарь пастора.

- Ты кто? Шпион ведьмы? Да ты ее прихвостень, вижу ее знак у тебя на груди.

- Что ты несешь, сумасшедший старик. Та, что дала мне его - ангел во плоти. Так что держи свой язык за зубами, иначе лишишься его.

- О, помню одного, тоже так говорил... так мы его и сожгли с "ангелочком" в доме! Утренд ударил пастора, его рука была в металлической перчатке и из носа святого отца хлынула кровь.

- За это я тебя тоже спрошу!

- Погоди, - захлебываясь кровью, попросил Джозеф, - ты случайно не тот щенок, что с нами сжег сэра Уильяма?

Утренд повторил удар, но в этот раз не сдерживался и отец Джозеф отключился. Рыцарь облил водой пастора, тот устало открыл глаза, испуганно посмотрел на мужчину.

- Ты же не собираешься меня убить? На тебе форма Тьюрианского рыцаря, мы же служим одному богу! Разве не так?! Два меча, слово и сила, ты и я, ты должен подчинятся мне, сначала было слово, потом Тьюренд выковал меч, - Джозеф хотел было продолжить, но рыцарь остановил его затрещиной.

- Именем Господа и решением Тьюрианского ордена! За разврат и соитие с прихожанами! За кражу церковного имущества! За клевету! За обман и... убийство рыцаря ордена, я приговариваю тебя к смерти. Есть у тебя последняя просьба или слова? - Торжествующе произнес Утренд, а пастор, долгое время колеблясь, ответил:

- Тварь, что околдовала тебя, где твой крест рыцарь? Вместо него у тебя висит знак нечисти! Возьми мой, одень его. Он откроет тебе глаза, глупец!

- Это все?

- Да.

Утренд развязал пастора, поставил его на колени и казнил.

***

Он возвращался назад, тело охватило легкость, давно в его жизни не было такого. Крест отца Джозефа рыцарь забрал, но лишь для того, чтобы вернуть лидеру ордена. Сердце трепетало, а в животе порхали бабочки. Вот показались знакомые места, хилый дом посреди леса. "Надо будет его укрепить" - подумал Утренд.

Мари он не видел, но с каждым шагом его охватывала тревога. Такое расположение духа было странным, учитывая то, что он возвращался в любимое место к любимому человеку. Ему показалось, будто его поклажа стала тяжелее, затем слуга Господа неожиданно понял, что прибавил в весе крест, которой он забрал у пастора. Утренд задумался над последними словами Джозефа и одел крест поверх кулона Мари, грудь пронзила боль, два атрибута любви, к господу и человеку стали горячими, настолько, что прожгли грудь. Казалось, будто медальон и крест выказывают свое нетерпение друг друга, с шипением наделяя хозяина ожогами.

Утренд сорвал их и упал на четвереньки, отходя от боли и потрясения. Слова Джозефа имели смысл, но что он хотел сказать, называя дар Мари ведьминым знаком. Рыцарь осторожно подобрал крест, на этот раз, божественный символ не жёгся. Утренд присел, давно он не читал молитву, жизнь с Мари отучила его от этого обряда. Он посмотрел на небо и попросил, чтобы Господь не забирал его любовь. Чтобы в словах прогнившего пастора не было и капли правды. После долгого молебна ноги затекли, но рыцарь пошел в дом.

Мари спала, на дворе была ночь, лица ее рыцарь не видел, но что-то подсказывало ему - оно изменилось. Крест почти обжигал, пробуждая в жажду крови и руша последние надежды. Мужчина зажег факел и ужаснулся.

Вместо прекрасного лика Мари он увидел страшное покрытое язвами и ожогами месиво. Нос практически отсутствовал как впрочем, и губы. Местами на лице не было кожи, вместо них профиль очертили страшные шрамы и обуглившаяся чернота. Девушка спросонья начала протирать зенки, и Утренд вновь ужаснулся, заметив выступающее глазное яблоко, плоти, что должно было удерживать его, попросту не было.

- Ты вернулся? - ее голос был прежним. Милый высокий, почти что детский, как последняя насмешка судьбы. Утренд подошел к ней, грубо схватил и повел на улицу. Мари удивилась, попросила рыцаря остановиться, но тот лишь сильнее сжал ее руку. Тогда она начала звать на помощь.

- Попроси нечистого! Может он поможет тебе, ведьма, - с яростью прошептал мужчина и начал привязывать девушку к коновязи.

- Постой! Утренд, Что ты делаешь?

- Что?! Я слуга Господа и очищать мир от зла моя служба. Ты, нет твое грязное отродье погубило моего мастера. Теперь я все понимаю, твое отвратительное лицо, твои черные книги и еретические атрибуты, хм они, - мужчина устремился в дом, открыл черный шкаф, вынес все содержимое и начал складывать у ног Мари, - тоже исчезнут вместе с тобой!

- Ясно, хочешь сжечь меня. В первый раз у тебя это почти получилось, - сказала сквозь слезы девушка.

- Что ты имеешь в виду? - Для себя Утренд решил, что не станет слушать ведьму, считая все сказанное ею ложью и попыткой избежать наказания.

- Мое лицо, ты говорил оно отвратительно, твой учитель, ты говорил, что мое племя его погубило, но он умер с твоим именем на устах. Он верил тебе, а ты сжег его вместе со мной и моей матерью. Они закрыли меня своими телами, чтобы спасти. Когда Сэр Уильям сгорал заживо, он просил меня простить тебя. Тогда я не могла понять его, но решила послушать. Мои ожоги, твоих рук дело. Это следы твоего позора!

- Что это все значит?

- Ты еще не понял, тогда, на вашей охоте на ведьм вы убили мою мать, обычную знахарку. Отец Джозеф и староста были плохими людьми, они вместе проворачивали темные делишки, а затем поругались и один убил другого. Твой учитель был проницательным человеком, но слишком доверял тебе. Тогда сэр Уильям думал, что ты не позволишь сжечь своего мастера, а ты напротив первый начал казнь. Испугался гнева толпы!