- СЦЕНА.

Она существует в тексте, не как допущение, а именно очевидно, и поэтому не видна, что проходит ближе фокуса зрения.

И это Очевидное-Невероятное, которое надо признать для существования Сцены, есть Хомо Сапиенс:

- Человек. - Он Сам Третей всегда сидит с героями Рассказа.

Что такое Верить? А это значит:

- Верить, что перед нами Текст. Казалось бы:

- А кто против?

Так получается, что все. Ибо:

- Если есть Текст и есть Человек, то существование Сцены очевидно:

- Все роли - если это не спектакль, а чтение один на один с книгой:

- Исполняет сам Читатель.

И следовательно, начальные РЕАЛЬНЫЕ условия это не:

- Яйцо целое и яйцо разбитое, для контакта, а:

- Плюс Наблюдатель, человек.

Вот те ребята, которые сидели за одним столом с Цезарем или Александром Македонским, не увидели решение в решении поставить яйцо, разбив его, и сказав:

- Так-то бы и мы могли, - не увидели самих себя участниками этого процесса.

По этой же причине ошибаются те знаменитые литературоведы, которые анализируют Воображаемый Разговор, отдельно для Пушкина и отдельно для Царя, не принимая во внимание существование Самих Себя, как Связи между ними, между яйцом целым и яйцом разбитым, а в данном случае:

- Между поэтом Пушкиным и Царем. - Что каждый из них ВСЕГДА:

- Выступает один в роли другого. - Именно для этого Двойного человека и нужна Сцена, а в Библии:

- Причал, с которого только и можно войти в контакт с Иисусом Христом при втором Его пришествии.

И, как говорится:

- Вот он Пабло Пикассо - это значит:

- Остановись Мгновенье, - потому что ты прекрасно, ибо:

- Не-ви-ди-мо, - невооруженным глазом.

Это все видят, но... но не хотят Верить, верить не во что-то далекое, бывшее две тысячи лет назад, а не хотят верить в то, что:

- Видят своими глазами.

Ибо.

Ибо уже написано:

- Практика - Критерий Истины.

И значится, то, что мы только что читали - это не практика, а практика за окном! И шасть туда. А там, не как всегда, так, как обычно:

- Вчера шла укладка асфальта, а сегодня бульдозерист почему-то не вышел на работу.

- Ясно: напился, а проснуться нету сил.

Так вы что мне хотите сказать, товарищи ученыи доценты с кандидатами:

- Это не он напился, несмотря на все свои обещания больше не делать Этого, а я в его роли, как недавно - до окна - было написано?

А если я точно знаю, что, кажется, не пил вчерась? Ибо как было сказано:

- Чтобы поэту Пушкину послать Царя куда подальше, надо быть самому этим царем, быть в Иво Роли! Иначе по определению не только не получится, но и:

- Не может быть никогда, - как никогда курица не может съесть лису:

- Зубы не те.

Значит, Пушкин всё-таки описался, а прав вот этот Цирк на колесах за окном и его производные, как-то кино про домино:

- Извините, но что вы ни делайте, а рыба у вас никогда не получится, ибо никаких ничьих, а:

- Наша всегда своё возьмет.

На что уж Кант был приличным человеком, но несмотря на знакомство с Гербертом Аврилакским, был брошен в реку через бедро с захватом, и до сир пор там плавает.

Может быть, конечно, подумал Сирано, это взгляд и не совсем своими глазами, а глазами еще и Медиума, и решив, что:

- Их есть у меня, - вступил на палубу новой эспаньолы-барка под названием, к сожалению, не Индевор, а La Liberte.

Имелось в виду, что трансконтинентальный лайнер зарегистрирован в Офф-Шоре, и вы лучше не лезьте к нам со своими налогами, ибо:

- У нас и чужих хватает.

Но Сирано подумал:

- Свободен также, как бухгалтер, летевший на кухарке на Лысую Гору. - Точнее, она на нем, так как это он называл ее:

- Богиней, - а она его только, любя:

- Толстым боровом, - которого лучше всего - как и было констатировано - оправить к поварам. А зачем? - вопрос. Так как поваром быть, может быть, и хорошо, а:

- К поварам, - страшно.

Ибо:

- Кто даст такой билет бесплатно? - С кем же все-таки предполагается танцевать? - подумал он, и включил... что бы включить, Марио Ланца или Беньямино Джильи? Или Чайковского, журчат ручьи, так сказать. Мог ли, кстати, Чайковский заниматься такой ерундой, как звуковым изображением действительности? Ибо:

- Если и надо это делать, то:

- Только не здесь, - не в видимом, имеется в виду, мире.

Тем более, говорят, что морей вообще скоро не будет совсем. Почему интересно? Потому, что страшно? И:

- Неужели и мы, как Одиссей попадем в Ад через водоворот. Это, как минимум, безрадостное событие.

Поставил Беньямино Джильи - убрал. Поставил Марио Ланца - тоже не то. Чайковский - не тот.

Понравился Телониус Морион. И теперь понял, зачем некоторые пианисты Нечаянно роняют ключи от машины во время исполнения своей композиции на пол:

- Так лучше. - Когда ничего не понятно. Не в смысле музыки, а:

- Кого интересно, здесь убьют? - Не как у Агаты Кристи или Конан Дойла, где все присутствуют на своих, так сказать похоронах случайно, а наоборот:

- Мы уже к ним готовы, и только ждем:

- Кто первый? - Или, по крайней мере, кто тот единственный, кто попадет под перекрестный огонь, как ключи:

- Нечаянно выпавшие из брючного кармана пианиста.

Это должно быть ясно, решил Сирано, заранее:

- Будет просто видно на первом же банкете, что:

- Этот человек уже не в теме Жизни.

Зато, как Ахиллес можно Там, в Тарарам, жениться, и - как это удалось до него многим, или, по крайней мере, некоторым:

- Жениться на Елене Прекрасной. - Там, там-там, там, там, там.

Как говорится:

- Готов ли ты жениться на дочке третьего секретаря политбюро, если априори известно, что обвенчаться придется в Тартаре?

- Да, - сказал Сирано, расслышав наконец стук в дверь.

- Я не умею врать, - успел сказать Сирано, - добавив, по крайней мере, постоянно.

- Это я.

- Так я и думал, - облегченно вздохнул Сир.

- Что ты вздыхаешь? - она не могла решиться, куда сесть: за стол или сразу на кровать. И дело не в сексе, ибо он возможен и там, и здесь. На стуле, впрочем, не легче, а наоборот тяжелее перейти к самим процедурам, ибо не получится просто мычать, надо всё говорить, что надо делать сначала, и похоже, язык и дан человеку именно для этого:

- Что ты хочешь? - она стесняется спросить, ибо знает, что и вы постесняетесь ответить:

- А именно? - Значит, надо говорить прямо.

Глава 41

- Ты ждала меня? - спросил Сирано.

- Да, - ответила она, - и знаешь почему?

- Почему?

- Хочу проверить: если только я и ты останемся на этом трахтенбергнутом крейсере Автора - значит я тебя не только люблю, но ждала не зря.

- У тебя есть дети?

- Сделаем, как Пушкин здесь шесть штук барчат, по числу месяцев, которые мы будем трахаться.

- На Авроре?

- Просто других кораблей я не знаю.

- А этот?

- Этот?

- Этот?

- Да, название этого корабля должно быть написано у тебя в лотерейном билете, - сказал я.

- Ты должен бы помнить, что вещи я беру в 200-й секции ГУМа. А там - в отличие от мэстных универмагумов - всегда есть выбор: