Судя по отзывам современников, а также по дошедшим до нас его произведениям, патриарх Филофей был муж святой, весьма опытный в духовной жизни, очень ученый, красноречивый и мудро правивший Церковью. В долго волновавших византийское общество спорах паламитов и варлаамитов патриарх Филофей, подобно своему руководителю св. Савве, был всегда на стороне первых, защищал их устно и письменно, глубоко чтил св. Григория Паламу, которого причислил после его кончины к лику святых, составив ему и особую службу. На варлаамитов он старался подействовать преимущественно словом убеждения, почему и достиг довольно благоприятных результатов, в значительной степени умиротворив Константинопольскую Церковь. Из произведений патриарха Филофея известны: 1) 12 книг против Никифора Григоры в защиту св. Григория Паламы[8]; 2) Похвальное слово тому же святителю[9]; 3) Слова на Воздвижение Животворящего Креста[10]; 4) О заповедях

Христа[11]; 5) Похвала трем святителям[12]; 6) три речи к епископу Игнатию с объяснением приточных слов[13] Премудрость созда Себе дом (Притч. 9:1); 7) несколько канонов, церковных молитв и других мелких произведений, а также: 8) «Житие[14]и деяния преподобного и богоносного отца нашего Саввы Нового, на Афонской горе подвизавшегося»[15]. Последнее написано им, вероятно, между 1369–1375 годами[16]. Побуждением к написанию этого произведения послужила главным образом горячая любовь к при. Савве, а также желание побудить и других подражать его делам и следовать его учению, так как жизнь его была необычайным училищем добродетели (§ 1). Ближайшей побудительной причиной к этому послужило особое явление прп. Саввы, не оставлявшего своим руководством патриарха Филофея и после своей кончины и часто посещавшего его в ночных видениях (§ 43). Еще при жизни любивший его Слова и рассуждения и нередко дававший темы для них (§ 1), прп. Савва побудил его и после своей смерти предпринять нелегкий труд написания его жития (§ 43). Всецело его помощи приписывает смиренный и благоговейный автор и успех в этом деле. «Более того, этот рассказ, – говорит он, – дело твоей (Саввы) дивной души и языка, а мы разве одну только нашу руку по нужде в помощь предоставили»[17] (§ 43).

Состояние Византийской империи в рассматриваемое время представляется в очень печальном виде. Ослабленная еще задолго до этого отпадением входивших в ее состав областей и народов и потрясенная крестоносцами, она явно близилась к своему концу, и все усилия византийских императоров возвратить ей прежний блеск и могущество не имели успеха. Многие раньше отпавшие от Византии области продолжали сохранять свою независимость: в разных местах империи утвердились латиняне (например, на островах Кипре и Крите). Давнишняя борьба греков с болгарами и сербами, еще в конце XII столетия объединившимися в грозные для них государства, не прекращалась и теперь с большим уроном для Византии. В то же время малоазиатским владениям греков угрожали турки, начинавшие уже прочно здесь утверждаться и нередко вторгавшиеся даже в европейские их владения. Обращения византийских императоров за помощью на запад часто сопровождались новыми бедствиями: западные войска, оставив прямую цель своего прибытия, бросались сами, иногда в союзе с турками, грабить и разорять греков.

Итак, частые нападения сербов и болгар и самостоятельные или в союзе с другими народами набеги турок представляют тяжелую картину бедственного положения Византии в рассматриваемое время. Об одном из таких набегов упоминается и в житии при. Саввы. Это произошло в царствование императора Андроника Младшего, в 1333 году[18]. Турки вторглись тогда в Македонию, Негропонт[19] и Афины. Император, по злой судьбе, обратился к помощи папы Иоанна XXII и обещал соединение Церкви Греческой с Римской. Тогда в помощь ему были присланы из Сицилии итальянские войска. Нарушив условия, они стали грабить и разорять города и села Фракии, предавая мечу всякий пол и возраст, а потом соединились с турками и вторглись в Македонию, намереваясь двинуться потом в Фессалию. Император Андроник, весьма беспокоившийся об участи святых афонских подвижников, собственноручно писал им, чтобы они перешли на время в укрепленные монастыри и города. Тогда одни из них решили остаться на Афоне и умереть, а другие, узнав, что турки подошли уже к Фессалоникам (в 1334 г.), грабя и умерщвляя жителей, стали уходить в разные города, на острова и в горы. Другое бедствие того времени составляли частые междоусобия среди самих греков. Византийское общество в рассматриваемое время было крайне испорчено, начиная с высших классов и кончая простым народом. Кощунства, суеверия, разврат, клятвопреступления, интриги, козни, постоянные возмущения и революции являются характерной его чертой. Уважение к властям было подорвано, привязанность к родине охладела. Во время нередких политических переворотов «страсти достигали высшего напряжения»[20], греки забывали все родственное и святое, причем часто участниками междоусобий были и духовные лица.

Одно из сильнейших междоусобий, о котором упоминается и в житии при. Саввы, произошло после смерти императора Андроника Младшего (f 1341). По причине малолетства наследника престола Иоанна V государством стала управлять его мать Анна с родственником и другом покойного императора, великим доместиком Иоанном Кантакузином. Вскоре, однако, вокруг царицы образовалась партия, враждебная Кантакузину, в числе вождей которой находился и Константинопольский патриарх Иоанн

Калека, желавший, по суетному тщеславию, стоять во главе правления государством. Кантакузин был отстранен от дел и объявлен изменником. Тогда он возложил на себя знаки царского достоинства и объявил себя императором (1341 г.). Началась междоусобная война, сопровождавшаяся страшными бедствиями для империи, так как противники, не довольствуясь своими силами, призывали на помощь болгар, сербов и малоазийских турок. Эта междоусобная борьба нанесла такие раны империи, от которых она уже не могла оправиться[21]. В 1342 году Иоанн Кантакузин, после неоднократных и безрезультатных переговоров с царицей о мире, послал письмо к афонскому проту[22] Исааку и святогорским монахам с просьбой отправиться в Константинополь и уговорить царицу прекратить «ежедневное пролитие христианской крови», не верить клеветам, распускаемым его врагами, и примириться с ним. Афонские иноки горячо отозвались на просьбу Кантакузина и, избрав посольство из достойнейших представителей святогорского иночества (а именно святейшего и достопочтеннейшего прота Исаака, игумена лавры св. Афанасия, Макария, иеромонаха Каллиста, впоследствии (в 1350–1362 гг.) патриарха Константинопольского), посылают его в Константинополь. В числе первых членов этого посольства был и прп. Савва, хотя он предсказывал неудачу его и только из послушания принял участие в нем. Это было в 23-й день месяца Дистра, то есть 17 марта 1842 года[23],