Комментарий к Плен
Курсивом оригинальный текст книги Гарри Поттер и Дары Смерти, перевод издательства “Росмен”.
========== Ритуал ==========
Гермиона повторяла учебник: “очистить разум, вытолкнуть сознание атакующего на поверхность или дать ему провалиться сквозь лабиринт бесполезных мыслей и мгновенно возвести ментальные щиты”. Знания, почерпнутые из многочисленных книг давно, еще когда Гарри ходил заниматься к Снейпу, бесполезные без практического опыта в окклюменции. Гриффиндорка ничем не могла отразить жестокую и молниеносную атаку на свою память. У нее не было шансов. Никаких.
Ощущение чужого присутствия опустошило голову. Щупальца втянулись до времени, и Гермиона почувствовала себя разбитой и голой. Мелкая дрожь током пробегала по телу – последствие страха и пыточных заклятий.
— Девчонка без понятия, Белла. Поттер трансгрессировал, и она не знает куда. Логова у них нет, живут в палатке, прячутся по кустам, — безразлично отворачиваясь от Гермионы, проговорил Северус.
— Егеря их поймают, это вопрос времени, — словно успокаивая самого себя, произнес Люциус. — Хорошие новости.
— Отлично, что подвернулась эта грязнокровка.
Беллатриса постукивала палочкой по раскрытой ладони и говорила о Гермионе, словно её не было рядом. А Гермиона тряслась от неудержимого желания вскочить и вцепиться Снейпу в горло. “Почему? Как вы могли, когда Дамблдор так вам верил? Как вам после этого спится? Нравится директорский пост? Хорошо ли устроились в кабинете?”.
Злость, на время приглушившая страх, вскипала в груди, дышать мешала, душила не хуже заклинания Лестрейндж, и не найдя выхода, бессильно лопалась, оседала, как спустя время оседает пена от погашенной уксусом соды.
Снейп был единственным человеком в поместье на чью помощь можно было надеяться. Хотя бы надеяться.
— Лавгуд жалко портить. Она сгодится чтобы принести чистое потомство, — продолжала вслух рассуждать сумасшедшая Лестрейндж, вырисовывая палочкой узоры над алтарем. — Не хмурься, Северус! Вероятно, даже, её честь перепадет именно тебе.
— Будет так, как пожелает Лорд, — сухо обронил Снейп.
Люциус показательно морщился но в колдовской процесс не вмешивался.
— Все готово! — нотки фанатичного экстаза сделали глубокий грудной голос Беллатрисы по-настоящему страшным. — Хозяин, господин, приди!
— Девчонка в моем доме, ритуал проводится на фамильном алтаре Малфоев! Я позову хозяина!
Спокойный до этого момента Люциус почти шипел от распирающий его злости. Теперь уже он перехватил руку Беллатрисы и, не стесняясь, использовал свое превосходство в физической силе.
На Гермиону обращали внимания не больше, чем на труп. Более удачного случая могло и не представится. Она почти видела куда Снейп убрал палочку. Могла бы поклясться, что видела. Профессор стоял прямо над ней. Одно усилие, выпад, рывок, ватные ноги неожиданно резво бросили тело вверх, рука сомкнулась на запястье мужчины, заточенном в плотную черную ткань, успела ощутить бесконечный ряд пуговиц, чуть теплых для её ледяных пальцев.
— Неплохая попытка, мисс Грейнджер. Немного не в вашем духе.
Лицом к лицу. Очень близко, так что при мерклом свете ритуального зала отчетливо видна глубокая морщина между бровей и сеть поменьше вокруг глаз, а глаза – черные гиблые болота, полные брезгливого сожаления. И палочка, упершаяся Гермионе в подбородок. Сильно, головы не отвернуть. Как и откуда вытащил её Снейп, Грейнжер не заметила. В дуэльном классе нужно было меньше восхищаться профессором Локонсом, может быть тогда…
Снейп слегка оттолкнул Гермиону, рассек воздух палочкой, оставляя её без одежды и, спутав заклятьем, почти бережно распластал по алтарю.
— Не дрожите, мисс Грейнджер, больно не будет, — тихий голос зельевара действовал почти как круциатус, выворачивая душу наружу.
Ледяной алтарь прирос к позвоночнику, пресс заклинания вжал в камень. Гермиона дышала с трудом, она чувствовала себя лежащей под алтарем, раздавленной его неподъёмной глыбой, обездвиженной его холодной магической силой, но это было лишь наваждение. Раскинутые руки, разведенные ноги, потолок над головой сводчатый, изрезанный глубокими грубыми тенями, бегущими от парящих свечей. Свечи яркие, красивые как в Хогвартсе.
— Лорд! Мой господин! — бледная, часто облизывающая губы, с ярким пятном черной метки на обнаженной руке, в споре с Люциусом она победила, исхитрившись прислонить палец к знаку, Беллатриса заискивала, умоляла, восхищалась, не скрывая своего восторга.
Ожидание проходило в благоговейной тишине. Гермиона, измученная болью и ужасом, заставляла себя изучать знаки, парящие над алтарем. Путей к спасению не было, но гриффиндорка упрямо отказывалась в это верить.
Сквозняк встревожил пламя свечей, подобрался, вобрав в грудь побольше воздуха Люциус, почтительно склонила голову Нарцисса, а Гермиона плотно смежила веки. Обратный отсчет начался.
От одного лишь шуршания чешуйчатого тела Нагайны подле себя обмирал любой.
— Мой Лорд, это Гермиона Грейнджер – спутница Поттера, — с четко выверенной долей униженного почтения произнес Малфой.
— Я знаю кто это и не помню, чтобы давал тебе ссслово, Люциуссс.
Шепот, шорох, шипение от которого на голове дыбом становятся волосы. Гермиона забыла как дышать. И ЭТО Гаррии пережил на четвертом курсе? ЭТО приходило к нему во снах?
— Ссеверуссс…
— Да, мой Лорд.
— Что знает гряссснокровка?
— Поттер скрывается в лесу, у него нет связи с остатками ордена, прибежища и плана действий. Он испуган и сломлен.
— Сславно. Думаю, он явится сссюда сам. Начинайте.
Люциус, не дожидаясь наказания, торопливо затянул гортанный речитатив. Ритуальная магия беспалочковая. Она требует особого места для проведения, она основательная, сложная, опасная и запрещена в Англии уже более сотни лет.
Гермиона выгнулась, закричала и не услышала крика. В животе, где-то ближе к низу, скальпелем работал неаккуратный хирург, выпиливающий что-то очень нужное, живое. Боль волнами прокатывалась по всему телу и ничуть не походила на следствие круциатус, безжалостно бьющего по всем нервным окончанием тела. Она сметала все на своем пути, концентрируясь в одной точке. Из глаз брызнули слезы, но девушка их даже не почувствовала.
Под ребра входили крюки один за другим. Оплавлялись в дрожащем от магии воздухе волшебные свечи.
Люциус стоял в изножье алтаря, оттуда лилось ритуальное пение. Лорд с распростёртыми в стороны руками расположился в изголовье.
От дикой, непрекращающейся ни на секунду пытки, Гермиону метало по алтарю, и только волшебные путы мешали ей переломать все кости в очередном лопающем мышцы сумасшедшем рывке, сбросить давящую руку магии, избавить себя от страданий.
Краем глаза гриффиндорка увидела руну и сосредоточилась на ней. В сознании, плывущем от кромешной муки, загорелся крошечный огонек. Смысл происходящего с каждой новой волной боли входил в мозг как гвозди входят в закрытую крышку гроба. То живое, что билось, извивалось, боролось сейчас против веления чужой воли было её собственной магией, утекающей, уходящей, перекачиваемой в Лорда.
Теплый родной комочек, росший вместе с ней, щедрый, ласкающий пламенем без жара, спасал в самый последний раз, отводя лютую боль куда-то в сторону.
Беззвучно заскулив, Гермиона вытянулась в струнку, отчаянным движением пытаясь свести ноги, подталкивая себя вверх и дотянулась кончиком указательного пальца до ближайшей руны, вспыхнувшей и растаявшей от прикосновения.
Мучительные спазмы сменились ощущением теплой ладони, нежно огладившей тело. Магия, капитулировав, утекала в образовавшуюся прореху, покидала Гермиону, но не переходила Волан-де-морту.
На душе стало легко и спокойно.
Пение стихло. Хрипло дышащий Люциус, шатаясь, сошел с возвышения. Он считал свою работу выполненной безупречно и мечтал о короткой передышке. С силой Грейнджер оказалось очень сложно справиться. Девчонка не кричала, билась как рыба, немо открывала рот и пучила глаза. Будет сниться.
