Во-вторых, поскольку в конституциях ряда штатов существующие права конфедерации не получили признания в прямой и полной форме, в таких штатах отказ от признания примата этих прав поставил бы под сомнение все права, провозглашаемые предложенной конституцией.
В-третьих, поскольку конституции штатов в значительной мере отличаются друг от друга, может случиться, что очередной договор или общегосударственный закон, имеющий большое и равное для всех штатов значение, войдет в противоречие с конституциями некоторых штатов, не нарушая конституций других, и, следовательно, войдя в силу в одних штатах, не будет иметь ее в других.
В итоге впервые в мире мы явим систему правления, обратную основным принципам всякой разумной власти, правления, при котором власть всего общества окажется подчиненной отдельным его частям; мы явим миру чудовище, голова которого будет действовать по указанию его членов.
3. “…Сенаторы и представители, равно как члены законодательных собраний отдельных штатов, а также все должностные лица исполнительной и судебной власти Соединенных Штатов и отдельных штатов обязываются присягой или обещанием к соблюдению настоящей Конституции”. [c.307]
Спрашивают, почему считается необходимым обязать должностных лиц штатов клятвенно поддержать федеральную конституцию, но ненужным, чтобы такая же клятва была дана должностными лицами Соединенных Штатов в отношении конституций штатов?
Здесь может быть названо несколько причин. Я ограничусь одной, очевидной и решающей. Члены федерального правительства не имеют касательства к приведению в исполнение конституций отдельных штатов. Напротив, члены правительства штатов и должностные лица имеют прямое касательство к проведению в действие федеральной конституции. Выборы президента и сената во всех случаях будут зависеть от законодательной власти в отдельных штатах. Равным образом и выборы в палату представителей будут зависеть в первую очередь от тех же властей и, вероятнее всего, проводиться должностными лицами штатов и по их законам.
4. К положениям, предусматривающим проведение в действие федеральных прав и полномочий, можно добавить также и те, которые принадлежат к исполнительным и судебным департаментам. Но разговор о них пойдет в другом месте (см. статьи 65–85. – Ред.), и поэтому здесь я их не касаюсь.
Итак, мы рассмотрели в подробностях все статьи, охватывающие сумму и объем прав, предоставляемых федеральному правительству по новой конституции, и в результате пришли к неоспоримому выводу, что ни одно из этих прав нельзя отнести к разряду ненужных или неуместных для выполнения необходимых задач, стоящих перед Союзом. Поэтому вопрос о том, будут ли эти права дарованы союзному правительству во всем объеме, сводится к вопросу, будет ли у нас правительство, отвечающее нуждам Союза, или, иными словами, сохраним ли мы Союз.
Публий [c.308]
Федералист № 45 [44]
Джеймс Мэдисон
Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –
М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 309–315.
Января 26, 1788 г.
К народу штата Нью-Йорк
Показав выше, что ни одно из полномочий, передаваемых федеральному правительству, не может считаться ненужным или неуместным, мы переходим к следующему вопросу: в какой мере эти полномочия во всем их объеме угрожают власти, сохраненной за отдельными штатами.
Вместо того чтобы прежде всего определить, в какой степени предоставляемые федеральному правительству полномочия безоговорочно необходимы для его целей, противники составленного конвентом проекта исчерпали себя, решая вторичный вопрос: каковы возможные последствия этих предполагаемых полномочий для правительств отдельных штатов. Однако если существование Союза, как уже было показано, необходимо для защиты американского народа от внешней опасности, если оно необходимо для защиты от раздоров и междуусобных войн между штатами, если оно необходимо, чтобы уберечь их от неистовых и жестоких крамольных сообществ, которые обращают во зло благие дары свободы, и от тех военных образований, которые неизбежно отравляют самые источники ее, если, одним словом, Союз необходим для благосостояния американского народа, то можно ли считать разумным, когда против правительства, без которого цели, стоящие перед Союзом, не могут быть достигнуты, выдвигается возражение, что это правительство может умалить значение правительств отдельных штатов? Разве не для того была совершена Американская революция, не для того образована американская конфедерация, не для того пролита бесценная кровь тысяч американцев и потрачено с трудом заработанное достояние миллионов, чтобы народ Америки жил в мире, [c.309] пользуясь свободой и безопасностью? Или, может быть, лишь для того, чтобы правительства отдельных штатов и отдельные муниципальные учреждения пользовались всей полнотой власти и были украшены званиями и знаками суверенности? Мы хорошо наслышаны о сатанинской доктрине Старого Света: народ существует для королей, а не короли для народа. Неужели эту доктрину мы будем возрождать здесь наново, только в иной оболочке, утверждая, будто следует принести в жертву взглядам политических учреждений, в какой бы то ни было форме, надежное благо народа? Не поспешили ли некоторые политики в расчете на то, что мы забыли непреложную истину: общественное благо, подлинное процветание большей части людей – вот та цель, к которой мы стремимся, и ценность правительства, каким бы оно ни было по форме, определяется лишь его пригодностью достичь этой цели. Если бы предложенный конвентом проект не служил благосостоянию народа, я первым заявил бы – не принимать его! Если бы Союз не отвечал благосостоянию народа, я сказал бы – не нужен нам такой Союз. Точно так же, если суверенитет того или иного штата несовместим с благосостоянием народа, каждый гражданин должен заявить во весь голос: пожертвуем этим суверенитетом ради благосостояния народа. Что такая жертва необходима, мы уже показали. Какой опасности подвергается власть штатов, оставшаяся им после необходимой жертвы, – вот вопрос, который здесь перед нами стоит.
Выше в этих статьях было высказано несколько важных соображений, опровергающих предположение, будто действия федерального правительства постепенно роковым образом скажутся на правительствах отдельных штатов. И чем больше я размышляю над этим предметом, тем больше убеждаюсь, что равновесие между нами скорее будет нарушено со стороны последних, чем со стороны первого.
Все примеры, взятые из древних и современных конфедераций, свидетельствуют, что именно члены этих союзов обнаруживали сильнейшую склонность лишать общее правительство его полномочий при весьма слабой способности последнего защитить себя от подобных посягательств. И хотя в большинстве примеров речь идет о системе, отличной от нами [c.310] рассматриваемой, что в нашем случае значительно ослабляет опасность повторить ту же судьбу, тем не менее, поскольку по предлагаемой конституции за штатами сохраняется весьма значительная доля суверенной власти, такие посягательства не следует полностью сбрасывать со счета. Глава Ахейского союза, по всей видимости, пользовался той же степенью и видами власти, какие придают его форме правления сходство с правительством, намечаемым конвентом. Ликейская конфедерация, судя по тому, что мы знаем о ее принципах и форме, была ему еще ближе. Однако история не донесла до нас свидетельств о том, что как тот, так и другой союз когда-либо выродился или имел наклонность выродиться, оказавшись под эгидой одного захватившего всю власть правительства. Напротив, известно, что крах одной из этих конфедераций был следствием неспособности федеральной власти помешать раздорам и, в итоге, разобщению и обособлению всех подчиненных ей властей. Эти примеры тем более заслуживают нашего внимания, что внешние причины, содействовавшие там слиянию отдельных частей, были куда многочисленнее и мощнее, нежели в нашем случае, а следственно, чтобы привязать части к целому и друг к другу, необходимы не столь уж крепкие нити.
