Разве есть иной способ исправления этого положения вещей, за исключением изменения системы, создавшей его? Изменения ошибочной и иллюзорной системы квот и реквизиции? Какую иную замену можно подыскать этому ignis fatuus [блуждающий огонек, т.е. нечто неуловимое, обманчивое (лат.)] в области финансов, кроме разрешения федеральному правительству обеспечивать свои доходы обычными методами налогообложения, утвержденными в хорошо разработанной конституции гражданского правления? Изворотливые люди умеют с пафосом, внешне убедительно рассуждать по любому вопросу, но никакая изворотливость не может указать другого способа спасения от неудобств и затруднений, что, естественно, имеет следствием пустую общественную казну.

Думающие противники новой конституции признают силу этих договоров, но ограничивают свое признание проведением различия между внутренним и внешним налогообложением. Первое они сохраняют за правительствами штатов, последнее, по их терминологии, налоги с торговли или, скорее, сборы с импортных товаров, они добровольно уступают федеральному главе. Это различие, однако, нарушает фундаментальный принцип здравого смысла и здравой политики, диктующий – каждая власть пропорциональна цели, а стремление оставить союзное правительство под опекой правительств штатов несовместимо с самим представлением о дееспособности или эффективности. Кто станет утверждать, что одни налоги на торговлю есть или будут достаточны для покрытия нынешних или будущих потребностей Союза? При любом плане погашения нынешних внешних и внутренних долгов, который одобрит любой понимающий важность общественной справедливости и общественного кредита в дополнение к расходам на структуры, необходимость которых признана всеми партиями, мы не имеем разумных оснований ласкать себя надеждой, что одного этого источника, пусть максимально улучшенного, достаточно для покрытия даже нынешних потребностей Союза. Будущие его потребности заранее не определить и не ограничить, а по многократно проверенному принципу нельзя ограничивать [c.201] полномочия для удовлетворения возникающих потребностей. На мой взгляд, следующее положение необходимо принять как оправданное историей человечества: при обычном развитии событий нужды нации на всех этапах ее существования по крайней мере равны ее ресурсам.

Утверждать, что нехватки могут покрывать реквизиции в штатах, – значит, с одной стороны, признать, что на эту систему нельзя полагаться, а с другой – зависеть от нее во всем сверх определенного лимита. Тем, кому довелось близко познакомиться с ее пороками и деформациями, выявленными опытом или обрисованными в этих статьях [см. статьи 15–22. – Ред.], должны испытывать непреодолимое отвращение к тому, чтобы хоть в какой-то степени доверить ей национальные интересы. Неизбежной тенденцией при введении в действие этой системы является ослабление Союза, внесение разброда и раздоров между федеральным главой и членами и между ними. Можно ли ожидать, что дефицит будет лучше покрываться при этом образе действия, чем в прошлом аналогичным образом обеспечивались общие нужды Союза? Стоит напомнить, что, если от штатов требуют меньше, у них пропорционально оказывается меньше средств для удовлетворения запросов. Если бы мнения настаивающих на упомянутом различии принимались в качестве доказательства истины, тогда следовало бы заключить, что в экономике национальных дел существует некий пункт, на котором благоразумно остановиться и объявить – на этом обеспечении нужд правительства кончается устройство общественного счастья, а все сверх недостойно наших забот и тревог. Каким же образом правительство, получающее лишь половину потребного и всегда в нужде, выполнит цели, ради которых оно учреждено, – обеспечивать безопасность, содействовать благосостоянию и поддерживать репутацию сообщества? На какие же оно может рассчитывать энергию или стабильность, достоинство или кредит, доверие внутри страны и уважение за рубежом? Разве не будет ведение им дел чередой чрезвычайных мер – успокаивающих, [c.202] бессильных, позорных? Как оно обойдется без частых жертв в виде обязательств по неотложным нуждам? Как оно предпримет или выполнит любые либеральные или обширные планы ради общественного блага?

Давайте обратимся к последствиям описанного положения, как они скажутся в первой же войне. Допустим, в интересах аргументации, что доходы от налогов идут на покрытие государственного долга и финансирование мирных структур Союза. И вот начинается война. Какова будет вероятная политика правительства в чрезвычайных обстоятельствах? Наученное опытом, что нельзя полагаться на успех реквизиций, неспособное собственным авторитетом обеспечить поступления из свежих ресурсов, подталкиваемое соображениями угрозы нации, не обратится ли оно к крайней мере, перебросив уже ассигнованные целевые фонды на оборону государства? Трудно сказать, как избежать этой меры, а ее проведение, очевидно, разрушит общественный кредит в тот самый момент, когда oн жизненно необходим для общественной безопасности. Крайне безрассудно полагать, что в кризис можно обойтись без кредита. В современных войнах самые богатые нации вынуждены прибегать к крупным займам. Небогатая страна, как наша, испытает в них куда большую нужду. Но кто одолжит деньги правительству, предваряющему просьбу о займе актом, показывающим, что оно отнюдь не явится надежным должником? Оно сумеет получить ограниченные займы на обременительных условиях. Их предоставят в долг под заклад как несостоятельным и нечестным должникам: скудно и с громадными выгодами для себя.

При скудности ресурсов страны можно представить необходимость перевода на другие цели выделенных фондов, как в описанном случае, хотя национальное правительство имеет неограниченное право налогообложения. Но два соображения устранят все опасения на этот счет. Первое – мы уверены, что все ресурсы страны во всем объеме пойдут во благо Союза, а другое – каковы бы ни были нехватки, их без труда покроют займами.

Право создавать новые фонды из новых предметов налогообложения даст возможность национальному правительству занимать столько, сколько потребуется. Как иностранцы, так и граждане Америки тогда с разумными [c.203] основаниями доверятся его обязательствам. Но зависеть от правительства, которое при заключении сделок в свою очередь зависит от тринадцати других правительств, стоит только прочувствовать ситуацию, – такая степень легковерия, которая редко встречается в денежных делах и едва ли соответствует остроте зрения, присущей алчности.

Эти соображения представляются пустяком для тех, кто надеется увидеть в Америке осуществление горячечного бреда поэтов или сказочников, но те, кто верит, что на нашу долю выпадет обычная порция превратностей и бедствий, как и множеству других стран, они, по-видимому, заслуживают серьезного внимания. Такие люди должны следить за истинным положением своей страны с величайшей заботой и выступать против зла, которое честолюбие или месть могут очень легко причинить ей.

Публий [c.204]

Федералист № 31 [30]

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 204–208.

Января 1, 1788 г.