Публий [c.407]

Федералист № 62 [61]*

Джеймс Мэдисон

(совместно с Александром Гамильтоном)

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 407–414.

Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 579–580.

Февраля 27, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Теперь, рассмотрев структуру палаты представителей и ответив на те возражения, которые, на мой взгляд, достойны внимания, я перехожу к рассмотрению вопроса о сенате. Главные мерила, с которыми следует подходить к сему органу управления, таковы: 1) цензы, которым должны соответствовать сенаторы; 2) назначение сенаторов законодательными органами штатов; 3) равенство [c.407] представительства в сенате; 4) число сенаторов и срок, на который они избираются, и 5) полномочия, предоставляемые сенату.

1. Предлагаемые для сенаторов цензы отличаются от цензов, которым должен удовлетворять представитель. Это прежде всего относится к более зрелому возрасту и более длительному сроку гражданства. Сенатору должно быть не менее тридцати лет, тогда как представителю – не менее двадцати пяти. Сенатор должен быть гражданином Соединенных Штатов не менее девяти лет, а представитель – не менее семи. Уместность этих различий объясняется самой природой сенаторской должности, которая требует большей осведомленности и бесстрастности, каковые достигаются к более зрелому возрасту, а принимать непосредственное участие в общении с иноземными державами должны лишь те, кто полностью свободны от предубеждений и привычек, привитых иностранным происхождением и воспитанием. Девятилетний срок представляется разумной серединой между полным неприятием тех, кто, не являясь коренным американцем, принял американское гражданство, но чьи достоинства и способности позволяют притязать на доверие народа, и непродуманным и поспешным согласием на тех, кто, возможно, послужит каналом для иноземного влияния в американских советах.

2. Также вряд ли необходимо подробно останавливаться на вопросе о назначении сенаторов законодательными собраниями штатов. Среди множества различных способов, которые можно было бы изобрести для формирования этой ветви правления, предложенный конвентом, пожалуй, более всех других совпадает с общественным мнением на этот счет. В его пользу свидетельствует двойное преимущество – тщательный отбор назначаемых лиц и та важная роль, которую правительства штатов будут играть при формировании федерального правительства, что в свою очередь обеспечит ему признание и послужит связующим звеном между обеими системами.

3. Равное представительство в сенате – вопрос, который явно решался в результате компромисса между противоборствующими притязаниями больших и малых штатов, – не требует долгих разъяснений. Если мы на самом деле считаем справедливым, что люди, объединившиеся [c.408] в единое государство, вправе иметь соразмерную долю в правительстве для каждого округа, а в лиге, соединившей воедино независимые и суверенные государства, все ее участники, независимо от величины, – равную долю во всеобщем совете, то, по-видимому, вполне разумно, чтобы в смешанной республике, носящей как национальный, так и федеральный характер, правительство основывалось на смешанном принципе соразмерного и равного представительства. Однако излишне пытаться подходить с теоретическими мерками к той части государственного устройства, которая, по всеобщему признанию, является результатом вовсе не теории, а “духа дружбы и того взаимного уважения и согласия, которые делают неизбежным своеобычность нашего политического состояния”. Общее правительство, наделенное полномочиями, которые полностью отвечают поставленным перед ним целям, вызвано к жизни волеизъявлением американского народа, но еще более – политическим состоянием Америки. Правительство, основанное преимущественно на принципах, созвучных желаниям больших штатов, вряд ли будет принято малыми штатами. И следственно, у больших штатов есть лишь такой выбор – согласиться либо на предлагаемую форму правления, либо на правление еще менее приемлемое. При подобной альтернативе здравый смысл подсказывает остановиться на меньшем из двух зол и вместо того, чтобы заниматься бесплодными стенаниями по поводу возможных бед, каковые их ожидают, поразмыслить над тем, какие благоприятные последствия принесет эта жертва.

В том же духе и следующее наше замечание: предоставляя всем штатам равное право голоса, мы тем самым конституционно признаем за каждым штатом известную долю суверенности и создаем инструмент, сохраняющий за ним этот остаток суверенности. Таким образом, сие равенство должно оказаться приемлемым как для больших, так и для малых штатов, ибо и те и другие в равной мере стараются любым доступным им способом оградить себя от нежелательного объединения в одну, так сказать, “обыкновенную” республику.

Еще одно преимущество, проистекающее из предлагаемой структуры сената, – дополнительная защита от плохих законов. Теперь ни один закон, ни одну резолюцию нельзя принять без согласия сначала большей части [c.409] народа, а затем большей части штатов. Приходится признать, что такой усложненный контроль над законодательством может в некоторых случаях привести к дурным последствиям, зато в других – к благодетельным и что эта особая защита, обеспечиваемая малым штатам, будет еще целесообразнее, ибо без этой меры их общие, но не совпадающие с другими штатами интересы подвергнутся особенной угрозе. Но поскольку большие штаты всегда могут, пользуясь своей властью над природными и денежными ресурсами, воспрепятствовать неразумному использованию этой прерогативы малыми штатами и поскольку легкость, с какой у нас принимают законы, и их обилие превратились, по-видимому, в болезнь, коей страдают все наши правительства, не исключено, что эта часть нашего государственного устройства окажется на практике более приемлемой, чем выглядит в рассуждениях.

4. Теперь обратимся к вопросу о числе сенаторов и сроке, на который их назначают. Чтобы составить себе четкое представление как о первом, так и о втором, правильнее всего вникнуть в то, каким целям должен удовлетворять сенат; а чтобы эти цели определить, необходимо рассмотреть те недостатки, от которых, надо полагать, страдают республики, где подобные учреждения отсутствуют.

Во-первых. Одной из бед, присущих республиканской форме правления, хотя и в меньшей мере, нежели другим, является то, что стоящие у кормила легко могут забыть о своих обязательствах перед избирателями и попрать оказанное им высокое доверие. С этой точки зрения сенат как вторая ветвь этой законодательной ассамблеи, отличная от первой, но разделяющая с ней власть, вероятно, будет спасительным контролем над правительством. С ее наличием безопасность народа становится вдвое надежнее, ибо любые замыслы узурпации или измены потребуют договоренности между двумя автономными палатами, тогда как в иных обстоятельствах было бы достаточно славолюбия и продажности одной. Эта мера предосторожности зиждется на столь ясных принципах и теперь уже столь всем понятна в Соединенных Штатах, что излишне пространно рассуждать о ней. Позволю себе лишь сказать об одном: поскольку зловещие альянсы будут тем менее вероятны, чем больше дух, господствующий [c.410] в одной палате, будет непохож на дух в другой, надо полагать, что нужно только разумно содействовать их отличию друг от друга в каждом случае, который не нарушает должной согласованности их во всех надлежащих мерах и подлинных принципах республиканской формы правления.