Она, как ни странно, больше всего внимания уделяла рукам. Впрочем, на то была своя причина. Она была императрицей, и ее руки постоянно целовали, их почтительно касались – в общем, внимательно изучали и друзья, и незнакомцы.

Она до сих пор, даже спустя все эти годы, не совсем привыкла к своей странной жизни.

Эмили подняла лицо к небесам, но от этого они, кажется, только сильнее разверзлись. Ливень, тяжелый, как шерстяное одеяло, обрушился с новой силой. Но даже сквозь его шум Эмили услышала, как на Часовой башне Дануолла, возвышающейся над Округом Особняков, пробило два часа ночи.

Эмили повернулась на звук. Часовая башня была самым высоким строением в городе, не считая самой Дануоллской башни. Уже два месяца Эмили ночами бродила по городу, пересекая реку Ренхевен, гуляя, в основном, по ее южному берегу. Возможно, она приняла это решение бессознательно, стараясь не попадаться на глаза аристократам, которые по большей части жили в благополучных районах к северу от реки.

Но Часовая башня… Да, вид с нее был просто восхитительным, даже в дождь. И залезть на нее было интересно.

Она была еще одним испытанием.

Уже решившись, Эмили немного помедлила, надеясь, что дождь хоть немного перемежится. Как ни удивительно, стихия словно подчинилась ее императорской воле, и ливень сменился просто сильным дождем. Но крыши все равно оставались скользкими, так что Эмили следовало быть осторожной. Однако у нее еще оставалось время добраться до Часовой башни и вернуться во дворец, пока никто не заметил, что ее нет. Она мысленно пробежалась по своему расписанию на завтра – нет, уже на сегодня, – но в нем не значилось ничего примечательного. Можно было немного опоздать.

Настроившись на пробежку, Эмили ступила на скат крыши, уже прокручивая в голове весь путь среди лежащих перед ней зданий и улиц.

А затем, улыбнувшись, она натянула капюшон и подбежала к карнизу…

У Галии Флит выдалась замечательная ночка, чего нельзя было сказать об опойке, который валялся в сточной канаве на задворках «Золотой кошки».

Глотнув прямо из бутылки виски «Старый Дануолл», Галия посмотрела на… Кем он вообще был? На полах его черного бархатного камзола была заметна золотая вышивка, которая выглядела гораздо лучше еще пару секунд назад, пока не промокла и не измазалась в… в общем, в том, во что упал этот человек.

Жилет под камзолом – не тронутый грязью, но немного запачканный рвотой – был дорогим, королевского пурпура. Этот цвет подстегнул мысли Галии. Разве пурпур не означал принадлежности к высшим кругам? Или ее просто подводила память?

Пожав плечами, Галия снова глотнула виски, а затем пнула мужчину носком ботинка. Если уж на то пошло, этот стенающий имбецил вполне мог оказаться королевским послом какой-нибудь далекой страны. Ведь в «Золотой кошке» никто не спрашивал имен, не обсуждал ни личности, ни ранги. Все были равны, как монеты в их кошельках.

Галия снова пнула мужчину, и он перекатился на спину с грацией тюка льна, сброшенного с корабля торговой компании «Горизонт». С его губ сорвался слабый стон.

Его оружие – трость со шпагой, которую он по глупости решил обнажить прямо в доме наслаждений, – лежало разломанное надвое у задней двери «Кошки». А жаль, подумала Галия. Шпага была неплохой и могла служить изысканным аксессуаром любому аристократу, не говоря уже о ее боевых качествах. Она и сама бы не отказалась от такой, если бы не пришлось сломать ее пополам, прежде чем взять мужчину за грудки и выбросить в грязь.

Эта трость могла бы стать отличным трофеем, прекрасным дополнением к коллекции оружия, которую она хранила у себя в кабинете. Должность начальницы охраны «Золотой кошки» давала ей свободу для маневров в отношениях с мадам Стил, но даже мадам Стил, дочь прежней владелицы купален мадам Пруденс, могла бы рассердиться при виде небольшого арсенала, который Галия никому не показывала.

Пока Галия рассматривала сломанную шпагу, переулок у нее перед глазами начал слегка расплываться —давал о себе знать выпитый виски. Может, стоило передать трость Ринальдо, ее помощнику? Вдруг он сумеет ее починить?

«А, забудь». Слишком много суеты. К тому же, Галия сомневалась, что Ринальдо одобрял ее коллекцию.

Мужчина в пурпурном жилете снова застонал и попытался подняться на ноги, но у него получилось лишь встать на четвереньки, так и не подняв лица из нечистот. Не в силах сдержаться, Галия усмехнулась и резким пинком отправила мужчину обратно в канаву.

– Может, в следующий раз ты сначала подумаешь, прежде чем хвастаться своим грозным оружием перед нашими девушками? – произнесла она, но мужчина вряд ли ее слушал. Он пыхтел, как китобой, похоже, даже не догадываясь, что ему пока не удалось выпрямиться.

Галия вздохнула и уперла руки в бока. Приятное тепло от виски сменилось холодной меланхолией.

«Неужели это теперь моя жизнь?» – задумалась она. Выбрасывать неизвестных аристократов из «Золотой кошки», когда они зарывались? Ей было всего тридцать пять, и она привыкла думать, что она в хорошей форме, но когда алкогольный туман обволакивал ее пеленой – а это случалось теперь чуть ли не каждую ночь, – она чувствовала себя гораздо старше.

Снова вздохнув, она глотнула виски из бутылки, зажатой в одной руке, а другой провела по своим коротким, засаленным светлым волосам.

Куда ушло время? Что случилось с былыми деньками? Деньками, когда она была молода, жаждала приключений – и денег. Деньками, когда она носила маску своей банды и делала это с гордостью. Деньками, когда она ходила по пятам за своим лидером, исполняла все его приказы и помогала ему очищать город от кретинов, обогащаясь в процессе.

По крайней мере, так ей говорил Дауд. И она ему верила. Двадцатилетняя убийца, которая только-только начинала свой путь, она готова была пойти за ним хоть на край света.

Был момент, когда ей даже показалось, что ей улыбнулась удача. Билли Лурк пропала, и Галия была счастлива как никогда. Ей никогда не нравилась эта вышибала Дауда, а теперь, когда ее не стало, у Галии появился шанс выйти на первый план и показать Дауду, из чего она сделана. Показать, кто на самом деле достоин звания его правой руки и должен занять место этой мрачной амбалки.

Но потом исчез и Дауд.

Все они вскоре исчезли. Да, Томас тогда стал лидером «китобоев», во всяком случае того, что от них осталось, и сплотил бродяг и членов других банд, помельче, чтобы создать собственную новую группу, но…

Мужчина в пурпурном жилете вздохнул и глубже погрузился носом в нечистоты. Сбившись с мысли, Галия подошла к нему ближе и, чуть помедлив, нагнулась и перевернула его на спину. Одно дело пьяный аристократ. Совсем другое – мертвый аристократ, захлебнувшийся в сточной канаве. «Золотой кошке» вовсе ни к чему такое внимание.

Не то чтобы заведение было подпольным. Совсем нет. «Золотая кошка» была частью истории Дануолла – знаменитым дворцом развлечений, домом театра и бурлеска, лучшей таверной Островов. А что там происходило между девицами и их клиентами за закрытыми дверями комнат, отгороженных тяжелой шторой, никого не касалось.

Мужчина в канаве вырубился, так что Галия, уже готовая выдать ему стандартную тираду о том, за что его выставили, приберегла слова и вместо этого прикончила бутылку «Старого Дануолла». Что ж, может, это и к лучшему. Он очнется и тут же захочет провалиться под землю от стыда и смущения и на несколько дней спрячется при дворе, пока желание и похоть не возобладают над ним, и он не вернется в «Золотую кошку». Только вот Галия уже будет его ждать и возьмет плату до оказания каких бы то ни было услуг.