Целую неделю Женька забрасывал Синицыну записками и был наверху блаженства. Каково же было его изумление, когда во вторник он увидел изменщицу рядом с Петуховым! У Женьки даже дар речи пропал, но Ленка обернулась и многозначительно посмотрела на него через плечо, мол, не расстраивайся, ты же знаешь, что это для отвода глаз. Женька немного успокоился, но не настолько, чтобы оставлять Синицыну без присмотра.

Нельзя сказать, что он втянулся в ненавистные занятия, и все же не напрасно терпел пытку. Время от времени он провожал Ленку до дома, а на уроках они обменивались записками. Правда, на десять Женькиных посланий она отвечала одним, но его это не смущало.

Женька явился на хор даже в тот день, когда Синицына простудилась и не пришла в школу. Казалось бы, в этот день сразу после уроков он вполне мог отправиться домой наслаждаться жизнью. Но не тут-то было. Возле раздевалки был выставлен целый кордон учителей для отлова хористов. Под конвоем математички Женька добрел до актового зала.

Петухов угрюмо подпирал косяк двери, явно надеясь улучить момент и дать дёру. Увидев Женьку, он язвительно усмехнулся:

— Что, захомутали?

— Меня? Еще чего! Я сам пришел. Мне вообще в кайф. По себе не суди. Небось самого заарканили, когда хотел сбежать? — огрызнулся Женька.

— Меня заарканили? Думай, чего несешь. Я, может, добровольно остался. И вообще, я от ежиков тащусь, — сказал Петухов.

И они мрачно, бок о бок, прошествовали к сцене.

Так продолжалось почти два месяца, пока случай не открыл Женьке глаза на женское коварство.

Это случилось за неделю до концерта, где хор должен был продемонстрировать свое мастерство. После уроков в раздевалке Женька искал свою шапку. Не найдя пропажи на вешалках своего класса, он пошел посмотреть в соседней секции, когда вдруг его внимание привлек любопытный разговор, доносившийся из-за плотной стены висящих пальто. Услышав свою фамилию, Женька навострил уши. Судя по голосу, говорила Майка.

— Надо же! Москвичев с Петуховым ходят на хор. Никогда бы не поверила. Как тебе это удается?

— Легко. Они меня друг к другу ревнуют, вот один перед другим и старается, — сказала Синицына.

— Везет тебе, Ленка! Умеешь ты с мальчишками обращаться, — с завистью произнесла Майка.

— Это проще простого. Надо только время от времени вешать им лапшу на уши. Петухову, что он самый крутой, а Москвичеву, что он гений местного значения.

— А кто из них тебе больше нравится?

— Да никто! Между прочим, меня сам Вадик Груздев на день рождения пригласил! — похвалилась Ленка.

— Ты пойдешь?

— Конечно. Груздев — талант, не то что эти придурки. Кстати, он на концерте будет аккомпанировать.

Девчонки ушли, а Женька еще долго сидел в раздевалке, приходя в себя от потрясения. Значит, все его страдания напрасны! Он каждый вторник истязал себя хоровым пением, а Синицына лишь посмеивалась над ним! Это был жестокий удар. Он жаждал мщения.

На следующий день Женька подошел к Петухову. Прежде они не дружили, но предательство Синицыной сделало их союзниками.

— Слышь, Петух, поговорить надо с глазу на глаз. Насчет Синицыной.

— Чо, драться будешь? Да я же тебя одной левой! — усмехнулся Петухов.

— Очень надо из-за нее драться. Она нас с тобой считает придурками, — сказал Женька.

— Не понял!

— Сейчас поймешь.

Женька в подробностях рассказал Петухову про козни Синицыной и подслушанный разговор. Пока он говорил, по нахмуренной физиономии Петухова было видно, как в его голове идет тяжелая работа мысли.

— Так что мы с тобой на хоре мучаемся, а она Груздеву глазки строит, — заключил Женька.

— Ни фига себе прикол! Ну я ей покажу. И Груздю этому шайбу начищу! — пригрозил Петухов.

— А дальше что? Тебе же и достанется. Нет, кулаками тут не поможешь. Надо действовать с умом, — загадочно произнес Женька.

Оставшуюся неделю заговорщики посвятили подготовке к дню великой мести. На переменках они постоянно о чем-то шептались. Их активность не осталась незамеченной.

— Мальчики, о чем секретничаете? — с любопытством спросила Синицына.

— Сюрприз! — выпалил Женька и лучезарно улыбнулся.

На самом деле у них было заготовлено сюрпризов больше, чем у Деда Мороза под Новый год.

Во-первых, Женька купил в магазине приколов подушечку, которая, если на нее сесть, издает очень характерный неприличный звук. Он хотел оконфузить Груздева, когда тот своей тушей опустится на стул. Для Синицыной мститель припас большого лохматого паука. Он был сделан из пластмассы, но выглядел вполне натурально. Женька планировал подкинуть этого «симпатягу» Ленке за шиворот на сцене во время выступления.

Петухов тоже оказался не лыком шит. Он раздобыл старый, сломанный стул. Общими усилиями они сделали ему косметический ремонт, проще говоря, присобачили отломанную ножку так, чтобы она отвалилась не сразу, а продержалась какое-то время. После этого друзья по несчастью умудрились протащить стул в актовый зал и водрузить его возле пианино.

Но и на этом сюрпризы не заканчивались. В день выступления Юрка подошел к Женьке и заговорщически прошептал:

— Слушай, я такое притащил! Пойдем, покажу.

Судя по тому, как вспух обычно тощенький рюкзак Петухова, тот и впрямь притащил что-то грандиозное. Ребята нашли уединенное местечко под лестницей. Петухов открыл рюкзак и показал накрытый марлей баллон. В нем извивалась живая змея.

— Ты что, с ума сошел? Она же настоящая! — вытаращился Женька.

— Ну и что? Это же уж. Он безобидный.

Клевый прикол, а? — гордый своей придумкой, сказал Петухов.

— По-моему, лучше оставить паука, — предложил Женька.

Он не слишком жаловал ползучую живность и при одной мысли о том, что эта змеюка может случайно заползти к нему, ощущал себя неуютно.

Но Петух бурно запротестовал:

— Ты что! Представляешь, сколько визгу будет, когда Синица найдет змею у себя в портфеле? Твой паук может просто отдыхать! И потом, что я зря старался, что ли?

— А я что, зря деньги на паука тратил?! — в свою очередь возмутился Женька.

— Ладно, пускай паук тоже остается. Хорошего никогда не бывает много, — согласился Петухов.

Поднимаясь в актовый зал, Женька заметил, что рюкзак Петухова сильно отощал. Женьку так и подмывало узнать о судьбе тайного груза, но вокруг было слишком много ушей. Приходилось прибегать к конспирации. Женька догнал Петуха и, скосив глаза на рюкзак, коротко спросил:

— Где?

— Порядок, — проговорил Петухов и многозначительно посмотрел на сумку Синицыной.

Операция «Месть Синице» началась.

К сожалению, даже самые лучшие планы имеют слабые стороны. Когда хористы выстроились на помосте, заговорщики посмотрели на стоящий возле пианино стул и, к своему огорчению, заметили, что их детище, на которое они потратили полтюбика клея и час упорного труда, подменили. Женька заподозрил, что ножка у стула отвалилась преждевременно и ветерана школьной мебели снова вернули в подсобку, где он пребывал прежде. Исчезновение стула — полбеды, гораздо хуже было то, что подушечка испарилась вместе со стулом.

Не подозревая, какого конфуза он избежал, Груздев стоял возле пианино в ожидании начала выступления. Его самодовольная щекастая физиономия окончательно вывела Женьку из себя. Ишь сияет! Морда жирная, аж лоснится, никакой «Fairy» не справится. Обидно! Мало того, что этот откормленный вундеркинд ускользнул от мести, вдобавок кто-то стибрил прикольную подушечку, купленную Женькой на свои кровные деньги. Женька готов был лопнуть от злости, как вдруг его взгляд остекленел.

Мститель увидел злополучную подушечку и отчаянно пожалел о том, что ее не похитили. По закону подлости ей не нашлось другого места, как на стуле, возле которого стоял директор школы. Семен Михайлович привычно призвал зал к вниманию. Все смолкли. В ожидании предстоящего соло подушечки наступившая тишина показалась Женьке особенно зловещей. Директор сделал знак учительнице пения, что можно начинать, и…