Оставалось три минуты до двадцати прошедших.

- Значит, ты так это видишь? - Лео тяжело вздохнул, будто бы разочарованно, но при этом смиренно. - Жаль, что ты так думаешь, на рынке выживает сильнейший и искусственно предупреждать раздел компании неправильно, - сказал сильнейший из участников рынка. Ещё пара лет и инфляция сведёт все его средства в состояние непригодности для его целей и образа жизни. Состоятельные люди от рождения, словно дворяне России конца девятнадцатого века, казалось, были мало способны к выживанию, но стояли горой за других, что не было нужно никому. Кроме них самих, ибо это давало им иллюзию того, что их положение не столь плачевно.

- Да, именно так я вижу это.

Часы наконец показали благословенные двадцать две минуты прошедшего времени. Парень медленно встал, не меняя лица, попрощался и быстрым, но размещённым шагом направился к выходу. Весь путь до двери его сопровождала взгляд пары не слишком довольные глаз, но его это волновало крайне мало. У него были дела и оправдываться он не был должен. Собственно, он никогда и не занимался подобным, люди либо понимали обстоятельства, либо не понимали или не принимали их, но волновать его это не должно было. Его собственная жизнь принадлежала только ему и судить об этом процессе мог только он, а знакомых можно найти сколько угодно и возможно, а может и вероятно, некоторые из них окажутся куда проницательнее. Но Лео, несмотря на негатив, был проницателен, он понимал и принимал волю друга, а вот его новая девушка вызывала вопросы, которые, впрочем, можно было решить и позже.

В этом здании он не бывал уже с полгода как, не особо и стремился, громадная стекло-металлическая башня, заполненная и покрытая изящными информационными табло и экранами, зачастую вживлёнными во внешние и внутренние стёкла здания, была самым высоким, пожалуй, зданием не только в головном мегаполисе корпорации, но и в самой корпорации в принципе. Старый исполнительный директор знал, что как бы ни была важна представительность в бизнесе, сам бизнес всё же важнее. Пройдя мимо стеклянных стен, на которых хитрыми улыбками светили разнообразные актёры и актрисы рекламы, Ян приблизился к окошку обслуживания, голограммный сотрудник учтиво произнёс:

- Здравствуйте, рад вас приветствовать в стенах Вавилонской Башни, подсказать вам что-либо? - ирония была в том, что у некоторого количества людей средств было куда больше, чем они могли рационально потратить, и часть из этих людей готова была идти на дорогостоящие операции просто так, от нечего делать, и от желания потратить деньги.

- Меня интересуют фрагментирующие мозговые имплантаты, совместимая пара. Антропометрические данные в наличие.

- Вставьте антропометрические карты, по очереди, в разъём. Программа обнаружит подходящие экземпляры или же сформирует заказ, - потребовалось около тридцати секунд, чтобы машина закончила обозначенный алгоритм. - В наличие модель, подходящая вам, но модели, соответствующей Марте Евгеньевне Свиридовой, в насилие нет. На изготовление уйдёт от одной недели до трёх, к сожалению, более точно мы сказать не можем.

- В таком случае, я заберу заказ дня неё в день поступления. У вас есть свободная операционная? Хотелось бы не откладывать процесс установки моего экземпляра.

- Да, конечно. Этаж сорок первый, помещение двести один, приятного времяпрепровождения.

Поднявшись на лифте, Ян попал на типичный медицинский этаж, дизайн которых, по странному стечению обстоятельств, ничуть не изменился с середины прошлого столетия. Узкий коридор, где одновременно в двух разных направлениях могли двигаться только по одному, был выкрашен белой краской двух оттенков, белой и совсем белой. Единственными сероватыми пятнами были непрозрачные окошки дверей, ведших в операционные. Единственным напоминанием о техническом различие с прошлым, в коридоре была подставка, являвшаяся своеобразным горизонтальным лифтом. Молодой человек встал на него и набрал номер кабинета.

В тот же момент, когда дверь была отворена, на Яна взглянул немолодой врач с пышными вьющимися седыми волосами до середины груди, осунувшееся лицо особо ничего не выражало, и только нечеловеческий огонь в глазах говорил о неисчерпаемых запасах энергии. Властным жестом он указал на стул перед собой, основную часть операционной отгораживала стеклянная стена, разделившая архаичное помещение от высокотехнологичного комплекса, позволявшего внедрять мозговые имплантаты безболезненно, быстро и без явных внешних повреждений.

- Должен ли я предупредить вас об опасностях процедуры и необходимых мерах предосторожности после операции?

- Нет.

- Вот и замечательно, - врача явно тяготила канцелярщина и любое действие, хоть сколько-нибудь напоминавшее документально-нормативную рутину, вызывала у него крайнюю степень антипатии.

Он подошёл к панели управления, расположившейся на стеклянной стене, нажал кнопку. Элемент стены обособился от однородной массы и отодвинулся в сторону окна, впуская человека вовнутрь. Изнутри не было видно, что происходит снаружи, даже окно стало непрозрачным, мир судился до казавшейся очень тесной и небольшой, несмотря на свои реальные размеры, комнатки, которая, тем не менее, одаривала вошедшего ощущением защищённости и уюта. Огороженное пространство, обратившееся почти космическим пейзажем тускло светивших голубеньких лампочек, настаивало на мечтательный лад и, казалось, точно было способно погрузить в сновидения и без специализированных средств. Ян лег на чёрное ложе с обозначенным излучающими свет панелями местом для спины. К голове, в месте, где ближе всего к поверхности находились контактные провода, прильнул магнитное контактное устройство, началась трансляция.

Сновидение медленно заполонили сознание и отодвинули на невероятное расстояние реальность, Ян должен был почувствовать сильный дискомфорт от расставания с любимым физическим реалистичным бытием, но разум не мог отследить этот процесс. Тот мир, где он оказался, стал для него новой реальностью, новым законом, мир мечтаний и кошмаров. Инженеры, психологи, биологи, кибернетики и философы никак не шли понять отчего у одних процедура стимулируемого сна вызывала крайне светлые видения, а у других - мрачнейшие. Общепринятое мнение твердило о скрытых наклонностях человеческого сознания, стрессах, устремлениях, мечтах и страхах, но ровно об этом же говорили и предшественники современных мыслителей, а приравняться к ним нынешние умы не могли себе позволить.

Он очутился на бескрайней жёлто-зелёной равнине, будто висевшей высоко в облаках, солнечные лучи, падавшие сквозь прорехи в облаках, то тут, то там высвечивали части огромной двухцветной поверхности. Огромная чёрная птица вспорхнула со стороны гигантского, распоровшего голубые небеса, пика. Крик птицы заставил мир вокруг содрогнуться и будто исказиться, она летела прямо на Яна, оставляя за собой стену из тумана и мороси. Махи крыльев образовывали вокруг чудища грозы, за ними следовали оглушающие раскаты грома. Птица приближалась, а парень флегматично стоял, ожидая, когда она пролетит над ним и скроется за горизонтом, покрыв весь окружающий мир непроглядным дождём, заполнив бескрайнее пространство туманом. Так и было, стоило тени невозможного существа исчезнуть, как Ян, следуя какому-то внутреннему желанию, пошёл в неизвестном для себя направлении. Жгущие темень тёплые рыжие огни показались на горизонте и быстро приближались вместе со звуком мерно текущей воды. Сначала в ноги, а потом и в грудь человека ударил водный поток.

Огни безмятежно, но быстро приближались, когда они были достаточно близко, можно было заметить, что они покачиваются, ещё ближе - что они расположены на узких лодочках, не шире пятидесяти сантиметров. Широкие тени в больших соломенных восточных шляпах неспешно покачивались в такт лодочкам, на которых они находились. Их глаза были словно техногенными, хоть видящий сон точно знал, что в этом мире нет и не может быть ничего подобного. Все это было знакомо, всё это напоминало ему о чём-то очень близком, почти родственном. Тем временем, вода дошла уже до подбородка и Ян наверняка бы погрузился в водную толщу, хоть это и не могло ему навредить, если бы не протянутся рука-тьма. В момент, когда пальца коснулись странного рода материи, их владелец заметил, что его руки вновь состоят из плоти и крови, он зажмурился и понял, что глаза так же не имеют доступа к внутреннему интерфейсу, он вновь стал "естественным", и самое страшное - он не чувствовал чудодейственной работы мозговых имплантатов. В состоянии лёгкого шока он и был вытащен из воды.