Император задумчиво провел рукой по щеке, ощущая неровный бугристый шрам оставленный ему на память одни из заговорщиков. Интересно он рассосется, или подобно ожогам останется с ним на всю оставшуюся жизнь... Впрочем это мало волновал его. По понятным причина аррекс был не из тех мужчин, что излишне щепетильно относятся к собственной внешности. Совсем иное ныне омрачало его мысли. Земли бессмертных преподнесли ему немало неприятных сюрпризов, и далеко не факт что они на этом исчерпали себя. А что если там скрываются твари еще более могучие нежели те, что он уже видел? Не окажется ли тогда его следующий поход последним? Уголь, поморщившись, отогнал дурные мысли. Он воин и рожден для риска и сражений. Без них жизнь стала бы пресной и унылой. А значит, как бы там не сложилось, он не отступит. Победа или смерть. Третьего не дано. Этот древний девиз аррексийских легионов был и его собственным девизом. А ведь надо еще посчитаться с предателями дубнями. Они трижды плюнули ему в лицо, и четвертого раза не будет. Все их племя так или иначе ждет гибель. Вопрос лишь когда... Тщательно взвесив все за и против, кесарь решил все же оставить пока воинов древ в покое. Его армия и так сильно пострадала в битвах с тварями иных земель, и народу нужно было дать время чтобы выпустить пар и забыть об этом досадном поражении. Оставались еще проблемы с лишившимися земель воинами. Перед аррексом встала дилемма, встать ли ему на сторону черни или потрафить аристократии, еще более укрепив перед ней свои позиции. В итоге он решил выбрать второй вариант. Владеющий землей держится за нее и крайне неохотно идет воевать на чужбину. Пусть воины поголодают и помыкаются с годик другой, с них не убудет, а когда настанет час сбора, начало похода станет для них сущим праздником, и ряды его армии вновь возрастут десятикратно. Аррекс потянулся к серебряному кувшину и наполнил украшенный черепами массивный стальной кубок изысканным красным вином. Он пил за свою грядущую победу.

***

Он со стоном разлепил тяжелые веки, тщетно пытаясь унять дикий приступ головной боли. Сознание возвращалось медленно. Перед глазами все плыло, отчего окружающее тонуло в зыбком мареве, пробиться через которое было совершенно невозможно.

-Он очнулся... - Голос был женским и довольно приятным.

-Легат, вы меня слышите? - озабоченно спросил другой голос гораздо более грубый.

-Цина... - С трудом выдавил из себя Девиний Цест, медленно приходя в себя. Несмотря на крайне неважнецкое стояние, он узнал своего верного центуриона. - Что... что произошло...

-Вы упали с большой высоты. - Участливо отозвался мужской голос. - Вас бросили к мертвым, но дворцовая служанка нашла вас еле живого, и мы принесли вас сюда. Промедли мы хоть немного, и вас расчленили бы на части подобно прочим. Теперь все будет хорошо. Аррекс сполна получит свое.

-Что... мне делать...

-Ничего. Вы все уже сделали. Дальше уже наша забота. Отдыхайте и набирайтесь сил. Вы понадобитесь нам, когда все закончится.

***

Как это и обычно бывает в подобных случаях, все началось спонтанно. Лидеры восстания до последнего пытались оттянуть неизбежное и просчитать все до верного, но не вышло. Чаша терпения народа давным давно переполнилась, а слухи о покушении на императора еще больше подлили масла в огонь, и все закрутилось раньше чем планировалось. В столице вспыхнули стихийные бунты. Регулярные войска (и даже знаменитый девятый легион в полном составе) большей частью перешли на сторону восставших, но у аррекса осталось вполне достаточно сил чтобы удерживать под контролем центральные кварталы и императорский дворец. На рубежах обороны то и дело вспыхивали жестокие схватки, шедшие с переменным успехом. Гвардии и гимнетам пока удавалось отбивать штурмы восставших, но не хватало сил на то чтобы перейти в контратаку. Впрочем мало мальски опытному стратегу было очевидно, что аррекс обречен. Численность восставших превышала его войска минимум впятеро, а подмога вряд ли прибудет, учитывая то, что столичные отряды мятежников должны были поддержать их товарищи в самых разных уголках империи.

Бои продолжались до глубокой ночи. Под ее покровом отряд Оранга двинулся к императорскому дворцу. Вместе с ними шли и повстанцы. Некоторые из них принимали участие в походе аррекса и также как и спутники пилигрима были бессмертны. Один из них знал тайный ход ведущий во дворец, которым повстанцы и хотели воспользоваться. Ход оказался заброшенным и не охранялся. Некоторое время отряд бесшумно двигался по подземным катакомбам, пока ход не вывел их в дворцовые коридоры. Воины старались идти как можно более незаметно, однако за очередным поворотом наткнулись на патруль гимнетов. Завязалась короткая схватка, в ходе которой гимнетов удалось уничтожить, однако поднявшийся шум раскрыл их. Теперь нужно было действовать как можно быстрее. Сумасшедший бег по извилистым коридорам дворца то и дело сменялся ожесточенными боями, победителями в которых неизменно становились повстанцы. Бежавший впереди всех Сила просто сносил всех врагов напрочь. Против его чудовищной мощи и искусства железной рубашки не могло устоять ничто.

Наконец показались императорские покои. Там их уже ждали. Четыре десятка отборных гвардейцев, а также трое бессмертных и великан Гых наглухо преграждали путь в обитель владыки тьмы. С обеих сторон засвистели арбалетные бельты. И там и там упало по нескольку фигур, но в тесном пространстве коридора все должна была решить рукопашная. Гых гигантскими скачками устремился вперед и всей массой обрушился на Силу, двое исполинов рухнули на пол и покатились по каменным плитам, сцепившись в клубок словно два разъяренных медведя. Повстанцы же столкнулись с гвардией. Последние сперва пытались выдавить врагов стеной копий, но среди мятежников были только лучшие бойцы, и они быстр сумели разрушить строй защитников дворца и навязать и беспорядочный хаотичный бой, где все решает умение единоборца, а не слаженность действий. Бессмертные - самый последний рубеж обороны выступили против бойцов Оранга. Морн взял на себя своего старого врага. Пар-Хану достался ассасин Кукри, а сам пилигрим вышел против Дэй-Кона. Плотный коренастый владыка мечей был вооружен двумя кривыми мечами, коими орудовал с необычайной ловкостью. Однако посох Оранга ничуть не уступал им, оказываясь в нужном месте ровно тогда когда нужно и ни секундой позже. Бойцы стоили друг друга. Исполин Мордред при виде тщедушного на вид легионера издал злобный клекот, полностью оправдывая свое грозное прозвище, и завращал чудовищным клинком, стремясь разрубить противника на части. Морн уклонялся и парировал, помня о всей колоссальной силе врага, он не пытался тупо переть напролом, а напротив отступал, выжидая удобного момента. Для него

этот бой стал смыслом жизни. Стервятник же просто сражался, ни во что не ставя дерзкого доходягу-наемника. За свою жизнь он загубил бессчетное количество душ, и ему было совершенно плевать на чувства соперника, о подоплеке которых он по сути даже и не подозревал. Кукри и Пар-Хан оказались среди тройки поединщиков самыми подвижными. Они более всех уделяли внимание зрелищным приемам и кульбитам, кои вопреки расхожему мнению могли быть весьма и весьма эффективны, если конечно их использовал настоящий мастер. А оба бойца были истыми доками в своем деле.

Воспользовавшись тем, что все имперцы оказались связаны боем, Шанг пробился к массивным дверям покоев и одним ударом глефы перерубил тяжелый железный засов удерживающий створки. Аррекс спокойно ждал внутри. Полный черный доспех матово мерцал в тусклом свете бронзовых факелов. В каждой руке владыки мира было зажато по полуторному клинку.