Покончив со своими обязанностями, Лисбет посмотрела на Лисандра. Перехватив её взгляд, он махнул рукой, показывая, что сейчас самое время уйти. Лисбет спорить не стала, поскольку знала, что вступать в дискуссию с хозяином дома бесполезно. Если он не захочет делиться подробностями, то никакие уловки не помогут. Если же решит побыть откровенным, то расскажет всё, вплоть до мельчайших деталей.

В данном случае, лучшим решением было удалиться.

*

Посетитель задержался в доме Лисандра надолго. Час, как минимум. Лисбет всё это время провела на кухне, наблюдала за маятником, качавшимся из стороны в сторону, считала минуты. Разговоры в гостиной велись спокойные, создавалось впечатление, что говорят там приглушенными голосами, словно боятся, что кто-то посторонний услышит беседу и начнёт совать любопытный нос в происходящее.

По ночам здесь было страшно.

Софи, накачавшись успокоительными, засыпала почти мгновенно, мистер Рэббит покидал дом, потому не было никакой возможности столкнуться с ним в кухне. Возможно, его глупые шутки разрядили бы обстановку, помогли немного расслабиться. Но сейчас такой возможности не было. Лисбет приходилось в одиночестве справляться со своими страхами. В такие моменты она чувствовала себя особенно уязвимой, вспоминала все детские страхи, пыталась посмеиваться над собой. Но ирония выходила неполноценная, полудохлая, как и та герань, что выживала в горшке, на подоконнике.

Лисбет закуталась в накидку, потеребила застёжку, словно эта нехитрая манипуляция могла её хотя бы немного успокоить. Ошиблась, не успокоило.

Только шаги по направлению к кухне заставили девушку встрепенуться. Лисбет поправила растрепавшиеся пряди, пригладила их ладонью, понимая, что кидаться за расчёской сейчас уже глупо. Да и кого волнует её внешний вид? Лисандр всегда остаётся собой. Для него на первом месте мир собственных фантазий, окружающий мир проходит на уровне плинтуса, он и разговаривает-то со своими соседями без особого энтузиазма. Уж что-что, а чужой внешний вид его не привлечёт, только, если это не очередная препарированная лягушка или не расчленённый труп, обнаруженный сотрудниками Скотланд-Ярда.

Делиться полученными знаниями Лисандр не торопился. Он поставил пустые чашки на стол, стянул перчатки, бросив их куда-то, и потянулся к бутылке с хересом, оставшейся здесь после выпечки торта. Лисбет точно помнила, что пропитывала им коржи, а после – забыла убрать в кладовку. Сейчас херес пришёлся, как нельзя кстати.

– Что скажете мне, лорд? – спросила, скручивая волосы в тугой жгут и жалея, что забыла прихватить шпильки. – Ночные визиты случаются не столь часто, чтобы можно было отмахнуться и сказать, что в городе всё спокойно.

Лисандр поставил бутылку обратно на стол, и посмотрел внимательно в сторону гостьи, которая, впрочем, уже больше походила на завсегдатая в этом доме. Она внимательно смотрела на собеседника, ожидая ответа.

– Убийство, Лисбет, – произнес Лисандр. – Убийство.

– А почему же о нём докладывают вам?

– Потому что меня оно касается не в последнюю очередь.

– То есть?

– Тот самый случай, когда полиция бессильна, а, значит, мне предстоит несколько весёлых дней. Или ночей. Второе – реальнее.

Он снова замолчал, переплёл пальцы рук, обошёл вокруг стола и остановился у окна. Отсюда открывался отличный обзор на парк, прилегавший к территории имения. Полная луна, освещавшая его, то и дело выхватывала скрюченные силуэту деревьев, которые давно должны были пойти на вырубку, но городские власти, которым парк принадлежал, кажется, позабыли о его существовании, потому не уделяли ему никакого внимания.

Лисандр пристально посмотрел на луну. Она в этот вечер и, правда, была просто потрясающей, во всяком случае, история, рассказанная посетителем, не могла подвергнуться сомнению. В стране чудес снова наступили неспокойные времена. Последний раз что-то подобное случалось около двадцати лет назад.

Лисандр помнил, какой ужас обуял тогда жителей городка. По ночам город как будто вымирал, двери домов закрывались на засовы, люди боялись нос на улицу высунуть, но, тем не менее, жертвы всё равно были. Убийца отличался крайней степенью жестокости, полицейские сбились с ног, пытаясь его поймать, а как только у них на руках появились доказательства, сразу же, не раздумывая, схватили подозреваемого и отправили на виселицу. История Джека-Потрошителя получила широкую огласку, об этом не написал только ленивый, а таковых в городке как раз не имелось. Мальчишка, продающий газеты, кричал о том, что маньяк убит громко, едва ли не срывая голос. Лисандр тоже не удержался от соблазна и прихватил себе пару экземпляров. Одним поделился с Софи, второй оставил себе.

Тогда его ещё никто не воспринимал всерьёз, карьера частного детектива только маячила на горизонте.

У Лисандра вообще были странные, немного пугающие привычки. Помимо коллекции пугающих заспиртованных лягушек, внушительной коллекции медицинских инструментов, которые не в каждой больнице можно найти, у него ещё имелась подшивка, содержащая биографии самых известных маньяков, чьи имена успели засветиться в пределах страны чудес, вписав их кровавыми буквами.

Двадцать лет относительного спокойствия позволили горожанам расслабиться, вновь став беспечными. Многие из них свободно разгуливали по улицам города, даже несмотря на то, что большинство переулков не имели должного освещения и были раем для самых различных извращенцев и преступников.

Убийство, о котором Лисандру поведал его сегодняшний посетитель, обещало всколыхнуть город похлеще, нежели события двадцатилетней давности. Вызвать общественный резонанс, потому что произошедшее в доме Агнессы Уайльд сложно было подвести под определение стандартной ситуации. Убийца, поработавший на месте преступления, был жесток, хитёр, изворотлив и несказанно удачлив. То, что он скрылся с места преступления так стремительно, не привлекая к себе внимания, можно было объяснить только везением, ничем иным. Жертвой стал брат Агнессы, приехавший погостить к ней на пару дней. Но оставшийся навсегда…

Агнесса Уайльд была известной в определённых кругах персоной. Вдова крупного промышленника, ныне она безбедно жила на доходы от предприятий, ни в чём не нуждалась и вообще-то чувствовала себя счастливой настолько, насколько никогда прежде не была. Смерть мужа не всколыхнула в душе Агнессы никаких чувств, принеся ей не боль потери, а, скорее освобождение от тотального контроля и попыток отслеживать каждое её действие. Разумеется, что Лисандр помнил её вдовой всё то время, что жил здесь. Страна чудес тем и отличалась от реального мира, что тут, несмотря ни на что, время застыло в одном периоде. Люди с годами не старели, не умирали и не рождались, если, конечно, это не было прописано заранее. Книжные страницы являлись теми рамками, которые невозможно раздвинуть при всём желании.

Вдова здесь всегда будет оставаться вдовой, клерк, мечтающий о повышении, так и останется сидеть в своей конторе, ругаясь о мизерном жаловании, но, не имея возможности как-то улучшить материальное благосостояние. Молодой человек двадцати пяти лет так и останется молодым человеком двадцати пяти лет. Несомненно, в стране чудес тоже проходил такой процесс, как смена времён года, но, когда календарь подходил к концу, год начинался тот же самый. Конечно, его наполнение зависело от того, чем сами жители решат его заполнить, но всё равно ничего кардинально не изменится. Проснувшись рано утром, никто из них не обнаружит, что все моментально постарели. Потому-то такие события, как убийства, становились для жителей, как бы цинично это не прозвучало, глотком свежего воздуха и, в некоторой степени, развлечением. Жители боялись, жители тряслись, прячась в своих домах, гадали, кому же достанется, но при этом в их венах гулял адреналин, а скучная жизнь окрашивалась ярками цветами. Теперь главной темой обсуждения за чашечкой утреннего чая становились не очередной наряд той или иной знатной дамы, а попытки угадать, кто станет следующей жертвой. И станет ли вообще? Возможно, это было не начало кровавой цепочки убийств, а единичный случай?