Дроу держали вампира, а Тилельс и Ноэльэйс глянули на крепко сжатые руки Джиль, крепко выругавшись на эльфийском рванули у нее с рук нечто амебообразное с присосками, которыми оно уже успело присосаться к рукам девушки. Рванули достаточно активно и в процессе изъятия разорвали пополам, тотчас комнату затянул непонятно откуда взявшийся густой дым. Друзья закашлялись, а Тилельс поспешил открыть окно, к которому он стоял ближе всех.

Дым клубами вышел с окна — в комнате очистился воздух. Ренек открыл глаза и вздохнул полной грудью. Дроу отпустили вампира и отошли от него. Аилельса пришла в себя и занялась руками Джиль, которые были покрыты глубокими, круглыми кровоточащими ранами. Под целительскими руками эльфийки раны затягивались просто на глазах. Джильда тоже умела так лечить, но сейчас у нее банально не было сил на лечение, да тратить остатки магии не хотелось.

А Ренек смотрел на Джильду с легким испугом в глазах. Он не ожидал от нее такой силы…

— Получилось! Как легко дышать… странно, хоть сил у меня всегда было предостаточно, но то что я сейчас ощущаю обьяснить трудно… прилив сил, какой я уже не помню лет пять. — сказал вампир. И тут он будто очнувшись увидел кровоточащие раны… Резко вскочив с кровати он пошатнулся и кинулся помогать Джиль.

И действительно, как только Ренек положил руки на еле залеченные руки Джильды, она почувствовала как магия мощным потоком наполняет ее резерв, долечивая остатки ранений и заполняя всю ее ауру.

Эльфы и дроу потрясенно молчали. Каждый прикидывал что живет в нем, почему о таком никто не знал и не слышал. Уставший Ренек отошел и лег на другую кровать, а Джиль, полная сил и энергии, с энтузиазмом спросила; «Кто следующий?»

Следующими решили быть светлые эльфы. А тут началось интересное: максимум, что было в их ауре это сорняки, не больше чем у Аилель. Джиль даже не устала. Далее решили рискнуть дроу. И опять была небольшая разница: у Ильгейса сорняк разросшийся до размеров нескольких одновременно сросшихся растений, а у Каилейса вообще небольшое растение, «ковылек», которое вырвалось без усилий.

Тем временем пришли братья, с корзинками полными разнообразной провизии, здраво рассудив, что все лишнее они могут и сами доесть. Поэтому брали на свой вкус, а значит в мясе недостатка не было.

Все спустились вниз в столовую и Ренек скинул братьям мыслеграмму, как самый отошедший от ментального вмешательства. Братья впечатлились так, что им и кусок в горло не лез. Они сидели нахохлившись пока все не поели, а после этого Джильда и Лель вместе с братьями и дроу поднялись наверх.

С РРамхом также было без проблем: погрузились, сорняк схватили и с сорняком выскочили пробкой. Гадость уничтожили. А вот с ДРРамхом была проблема аналогичная проблеме Ренека: его ментальный сорняк разросся до размеров ментального паразита. Тут уж Джиль поступила умнее: как только она увидела эту картину, то вместо того чтобы сразу нырять сломя голову, как к Ренеку, она вышла из ментала и одела защитно-ментальные рукавички, поэтому таких ран как после Ренека у нее не было. Но повод для размышления был…

Наконец-то наступил вечер!

Молодые маги, отошедшие от ментального вмешательства в ауру, потихоньку подтягивались в столовую. Для Ренека этот период размышлений не прошел зря: кое-какие мысли были, но он не стал их сразу озвучивать при всех. Вместо этого он зашел в комнату к братьям и задал вопрос, что называется «в лоб» : «ДРРамх, кого ты любил, так, что тебя сослали в СВУМ?»

— С чего ты решил, что сослали? — вскинулся РРамх, ДРРамх же молчал.

— Послать обоих наследников правящего степью рода в человеческий университет с принесением впоследствии клятвы невмешательства?

— Ты прав, посылали меня одного, — глухо сказал ДРРамх. — Но брат не захотел оставить меня одного в университете и пошел против рода. Отец смирился, но мы знаем, что он потребовал от матери рождения третьего ребенка. Это может быть смертельно для нее, но ради сохранения власти за нашим родом они пойдут на это.

— Вот почему вы с особым упорством изучали целительство, что для орков несвойственно. — потрясенно произнес Ренек, но настойчиво повторил свой вопрос: «Так все-таки, почему?»

— В степи к нам прибилось несколько человеческих семей, они пострадали от тварей из-за полога. Отец разрешил им покочевать с нами, пока мы не подойдем ближе к территориям людей, тогда они, подлечившись, смогли бы безопасно присоединиться к человеческому поселению.

Мария была дочерью одного мужчин, лишившегося жены в стычке с тварями. Именно она выхаживала пострадавших. Подозреваю у нее сильный целительский дар, тогда я еще не умел читать по ауре силы человека, но ауру ее я запомнил. Позднее в университете, я убедился в этом.

Отец узнал о наших отношениях случайно, — ДРРамх ронял скупые фразы, — он очень любил нас с РРамхом и поэтому не выгнал меня с рода, а отправил учиться. Единственное что он не учел, что РРамх поедет со мной. Хорошо хоть не тронул людей, а быстро, изменив маршрут кочевья племени, отправил их в людские поселенья. Я чувствую Марию и знаю: она учится в другом университете, на целителя. Все равно мы будем вместе.

Думаешь почему я ему это рассказываю? — орк взглянул на брата. — Да наш Ренек уже лет пять как неравнодушен к нашей Джиль: об этом может кто и догадывается, а я знаю точно! Ощущаю!

— Ясно, мои догадки относительно разросшихся ментальных сорняков подтвердились. Пошли к Ильгейсу!

И ребята спустились на первый этаж, но застать Ильгейса одного не получилось: выясняется все, кроме них, уже сидели внизу и уплетали остатки провизии, принесенной братьями в обед.

— Присоединяйтесь, — махнула рукой Джильда. — Тут на всех хватит, а потом еще и разговор предстоит, так что надо подкрепиться.

Некоторое время ребята были заняты ужином.

А Джильда, перед ужином тоже размышляла… Сначала она хотела посоветоваться с архимагом, но потом решила не посвящать Лаилельса в сердечные дела ребят. Почему сердечные? А ничем другим разросшихся ментальных сорняков на чувственных потоках в ауре ребят она объяснить не могла.

Джильда изучала целительство и наивной девочкой, ничего не знающей о стороне физиологических отношений, не была. Но вот о чувствах Ренека не догадывалась, хотя и отмечала его хорошее отношение к себе. Очень хорошее. Бережное. Что при выполнении различных практических заданий во время учебы ее раздражало, как лишняя опека.

Джильда воспринимала это, как ограничение самостоятельности. А ограничений Джиль не любила. Но Ренек был ей более близок, чем другие одногруппники. Что она к нему ощущала — объяснить Джиль была не в состоянии, но именно общаясь с Ренеком она чувствовала тепло и защищенность, ее тянуло к нему и она была рада, что они оказались на отработке вместе.

И решила Джильда, что пришло время для откровенного разговора между бывшими одногруппниками. Между ними было доверие, без этого они бы не закончили все вместе курс обучения. Задания, подводящие итоги курсов обучения, невозможно было выполнить в одиночку.

СВУМ учил доверию между расами, учил на конкретных примерах и много адептов было переведено в другие университеты или отчислено: не только просто неуспевающих за программой обучения, но также и тех, кто не смог воспринять идеи равенства и мирного сосуществования между расами.

Но у каждого был свой уголок в душе, со своими скелетами. Джильда, являясь сильнейшим ментальным магом, видела и родовые блоки, и ограничения сознания. До сегодняшнего дня, с его шоковыми потрясениями, она считала себя не вправе лезть в личные уголки души одногруппников.

Теперь же девушка ясно видела, что без вытаскивания и уничтожения скелетов из шкафов, дальнейшее развитие каждого из ребят, как мага, невозможно. Поэтому она приняла первое в своей жизни, без обсуждения с архимагом, самостоятельное решение: снять самой все блоки и дать ментальную установку на доверие.