- Еще как нарушил, - Воган Кенделз подбоченился, всем видом выражая возмущение. - После назначения его эрлом Денерима - весьма спешного и странного, если учесть, что после смерти отца эрлинг должен был перейти ко мне - он явился со своими мордоворотами. Будто бы в гости. Но, как только они оказались в моем доме - я был схвачен и брошен в тюрьму, в ту же самую тюрьму, куда сам же отправлял всякий эльфийский сброд! Каково? Странно, что об этом неизвестно регенту. Все-таки, мое исчезновение не должно было остаться незамеченным, а?

Некоторое время Логейн молчал. Он слышал шепот негодования, что постепенно нарастал в среде лордов, и ему требовалось время, чтобы вернуть самообладание, которое постепенно стало изменять ему. Потом заговорил - негромко, но в установившейся тишине можно было разобрать каждое его слово.

- Я уже объяснился до того, как меня перебил этот наглец, - он, не глядя, кивнул в сторону Алистера, - я не знал о том, что творил Хоу.

- Так это не ты назначил его эрлом Денерима?

Логейн поднял руку.

- Дай мне договорить, милорд Кенделз.

- Погоди, тейрн, - Преподобная Мать, рядом с которой уже продолжительное время стоял возмутительно грязный, заросший человек с изможденным лицом, о чем-то ей нашептывавший, вновь подняла руку. - Касательно Хоу, помимо того, что уже было сказано, только что мне сделались известны другие, возмутительные вещи. Эрл Хоу задержал храмовника Ирминрика, который конвоировал изловленного им малефикара на суд Церкви, после чего храмовник был брошен в тюрьму! О судьбе малефикара до сих пор ничего не известно. Что ты можешь сказать на это?

Если до этого лорды сдержанно и негромко выражали возмущение услышанным, то после слова Преподобной зал загудел, словно рой рассерженных пчел. Встревоженные и смущенные дворяне заговорили одновременно, в и этом гуле утонули голоса и тейрна, и его обвинителей.

- Прошу вас, благородные господа! К порядку! - сумев, наконец, перекричать взволнованное собрание, Логейн понизил голос. - Послушайте меня. Если бы я узнал обо всем этом раньше, Хоу был бы наказан. Но, - он снова поднял голову, - каковы бы ни были его преступления, его убийство было против закона. Вы, почтенные лорды, должны были подать жалобы. Хоу предстал бы перед судом.

- Ты ведь понимаешь, что подавать жалобу, будучи прикованным цепью к стене клетки - невозможно? - пользуясь восстановившейся тишиной, вновь пошел в наступление Алистер. Он чувствовал на себе ненавидящие, недоверчивые и недоумевающие взгляды, и это приводило его в смущение, вызывая лихорадочный румянец на щеки. Но, помимо этих, были и другие - многие дворяне смотрели на него со смесью благодарности, надежды и даже смутного доверия, но абсолютно все - с немалым интересом. И, отчего-то, это придавало сил и уверенности в себе. Алистер чувствовал, что он завоевал внимание и, хотя толком не представлял, как вести беседу дальше, намерен был идти до конца. Прекрасно осознавая, что от завершения этой беседы зависело его будущее и будущее всех доверившихся ему людей.

К счастью, тейрн Логейн, не желая того, помог ему. По-видимому, сам вид Алистера вызывал в душе регента настоящую бурю. Логейн шагнул в сторону напряженно ожидавшего его следующего движения Тейрина. Похоже было, что он едва сдерживается.

- Ты, - регент запнулся, не сразу найдя слов для продолжения. - Ты явился сюда, чтобы взять то, что тебе не принадлежит и собрал для этого ложь со всего Ферелдена! Ты называешь себя именем моего друга короля Мэрика, которого не смеешь марать своим грязным ртом! Я хорошо знал Мэрика. Если бы у него был еще один сын, он бы объявил об этом открыто! Ты можешь быть чьим-то бастардом, даже, самого Эамона. Да хоть моим! Но ты не принц!

- Ты знаешь, что это не так, Логейн, - загремел со своего места эрл Эамон. - Не опускайся до лжи. Ты знал об Алистере. Посмотри в его лицо - это же вылитый Мэрик! Он больше похож на Мэрика, чем был когда-либо похож Кайлан! По закону королевства трон должен перейти к наследнику, в чьих жилах течет кровь королей. Мэрик был другом - твоим и моим. Отчего теперь ты чинишь препятствия его сыну?

- Он действительно похож на молодого Мэрика, - подал голос один из старых дворян, стоявших на балконе рядом с креслом Преподобной матери. - Это трудно не заметить.

- Мало ли на кого он похож! - высокая седовласая дворянка сделала рукой отвращающий жест. - Если он не самозванец - пусть докажет! А пока этого нет - как мы можем доверять ему? Он может быть кем угодно, хоть сыном конюха!

- Мы с тобой, тейрн Логейн! Пусть представит доказательства!

Логейн усмехнулся.

- Если бы он был истинным сыном моего друга короля, Эамон, я бы первым присягнул ему на верность. Но в этом щенке нет ничего от Мэрика, - он обернулся к Алистеру. - Ты слышал Собрание, бастард. У тебя есть доказательства отцовства Мэрика? Или все разговоры о твоем происхождении - пустая выдумка?

- Доказательства есть у меня.

Взоры дворян вновь обратились к Эамону. Облегчая обзор тем, кто стоял позади и не мог разглядеть происходящее в должной мере, эрл высоко поднял зажатый в кулаке пожелтевший от времени лист бумаги со свисавшими с нее взломанными королевскими печатями.

- Прошу тебя, Преподобная, - Эамон прошел к присевшей обратно на скамью служительнице Создателя и протянул ей свиток. - Прочти эту бумагу.

Пожилая служительница с неудомением, но бережено приняла в руки истончившийся лист. Медленно отвернула печать.

- Я, Мэрик Тейрин, король Ферелдена, сим передаю младенца в руки Эамона и свидетельствую о том, что то есть мой кровный сын. Поручаю моему другу эрлу Геррину воспитывать его, как собственное дитя, но не допускать ко двору, дабы не нанести вреда моему старшему сыну Кайлану, который должен унаследовать мой трон.

- Подпись короля, - забывшись, завершил освобожденный храмовник Ирминрик, которому бумага была видна через плечо Преподобной. - И его печать!

- Бумага подлинная, - бросив строгий взгляд на рыцаря Церкви, завершила старшая служительница. - Она может служить доказательством.

Дворяне вновь заговорили. Всюду видя обращенные к нему лица, Алистер чувствовал, как его сотрясает нервная дрожь.

- Бумага не может служить доказательством того, что ребенок, о котором говорится в ней - это непременно Алистер, - королева Анора поднялась со своего трона и, прошествовав через зал, остановилась рядом со своим отцом. - Речь могла идти об ином младенце. У тебя есть другие доказательства, Эамон? Из тех, которые бы напрямую указывали на принадлежность этого Алистера к королевскому роду?

Умолкнув, королева обернула лицо в сторону своего соперника. Алистер вновь ясно увидел в ее больших серо-голубых глазах свою долгую и мучительную казнь, и это неожиданно подняло в нем волну новой, уверенной злости.

- Дозвольте, ваше величество, - эрл Геррин принял от молчаливого Тегана и поднял перчатку от доспеха из необычного желтого металла. - Ваше величество узнает эту вещь?

Несмотря на то, что некоторые дворяне отстояли далеко от места, с которого говорил Эамон, показываемую им вещь признали сразу многие.

- Я узнаю ее, - Логейн пожал плечами. - Это перчатка от королевского доспеха. Кайлан был облачен в него в компани при Остагаре. Ты хочешь сказать, что вы нашли часть его брони? И что с того..?

Он запнулся. Эамон кивнул, давая понять, что регент уразумел все верно.

- Позолоченный дар Тевинтерского посла королю Мэрику, - эрл Геррин поднял перчатку выше, чтобы ее увидели все те, кто еще не рассмотрел. - Для завершения зачарования этого доспеха тевинтерцы испрашивали разрешения у Преподобной Матери Денерима Оланы, да примет ее Создатель - и получили его. Эти доспехи были зачарованы без помощи лириума, не Усмиренным и не гномом, а мастером зачарования Клементом Януарием, практикующим малефикарум. Зачарованы на кровь - кровь самого Мэрика. Только его потомки могут носить эту броню - и тебе об этом хорошо известно, Логейн.

В зале вновь повисла тишина. Королева Анора нервно переводила взгляд с перчатки покойного мужа на Алистера, а от него - на отца. Логейн молчал.