Вот тоже непонятная мне с детства хрень - почему все педагоги твердят о равенстве? Ставят разные оценки, упражняются в остроумии, но "все равны" - не обсуждаемая догма. Ведь тогда единственная возможность возвыситься - это унизить кого-то, всё воспринимается в сравнении. А возвыситься - это ж потребность, дети растут, "возвышаются". И мы сделали всё, чтобы наши ребята стали элитой, чтобы все их считали, и они считали себя элитой. Элитой, пригодной к психологическому форсированию.
***
Мы не покидали "Бродягу". Но ватажные ребята встречались с нами регулярно. Командор, учитывая собственный наш опыт, не мог допустить даже намёка на возможность сговора пацанят и моряков - не хотелось терять корабли. Во-первых, устроил ротацию ватаг по экипажам. Сыч легко выдал ему "бессистемный" порядок. По две ватаги разом, чтоб на двух шлюпках, то есть наперегонки - атаману победителей монета, проигравшим по пятёрке линьков. Во-вторых, "разрешил" принимать в ватагу ребят. Маленький Бони, оставшись с четвёркой мальчат, крепко задумался и припомнил всех "безватажных". У него и в трюме был неплохой авторитет, а хорошая память была всегда. Взвесив кандидатуры на "весах своего сердца", отважный юный менеджер отправился к Командору. Руда, выслушав аргументы, "посомневался", конечно, и позволил забрать парня, но "только в этот раз" и временно, по результатам. Прецедент был создан, а он даже для преступников английских - закон. Ведь слово Командора дороже золота - бесценно, как удар кортиком.
Сразу получили кучу плюсиков. Если моряки и попытались бы говорить с ребятами на скользкие темы, их бы сразу же сдали - пацаны на совместных вахтах из шкуры вон лезли, чтобы показать себя атаманам. Попав в новую ватагу, парни выкладывались до звона при заинтересованном участии своих товарищей - важно было быстрее перестать считаться новичком. Пацаны светились счастьем... э... пока до них не доходило, что на свете счастья нет, как нет справедливости.
Мало того, что кто-то совсем не сдирает ладошки о вёсла, они ещё и вооружены. И вон какая у них роба... и пояса... Господи, даже башмаки особые - "ботинки"! И монеты в карманах. Они не высказывают пренебрежения, но весь их уверенный вид, полуулыбки, взгляды вскользь и мимо - они видят только своих... остальные для них - никто! И все их боятся, даже атаманы опускают глаза... и как это терпит Командор? Но если терпит, значит - так надо? Может, решиться, рискнуть - они принимают всех... но страшно - ребята знакомы с аутсайдерами нашей компании по своему вневатажному существованию.
***
Ну конечно, Командор долго терпеть не стал. Он не трус, наш лидер. Его сомнениям с терзаниями и нашему балагану "на отдыхе" сроку было дано всего трое суток. Руда решился - он принял как данность, что мы вне контроля. И жизнь его, и жизни всех отныне зависят от наших решений. Не то, что он видел в нас злодеев, напротив... В наших руках жизни всех? Отлично! Обозвал штрафниками и поставил задачу - принять бой насмерть и победить. Или хотя бы дать остальным возможность удрать.
Наши ребятки вовсе не пялили глазки с открытыми варежками - будто ждали такого или подобного решения уже давно... и, наконец, дождались! Уже утром следующего дня ребятки щеголяли вышитыми на робе буквами SC вдобавок к смайликам - "улыбке Джека". А мы с Плюшем сообразили - "догадался проклятый, всегда был смышлён!" И нагло заявили, что отныне штрафники вообще неприкасаемы - никаких линьков, зарежем на...! И никаких вахт, лишь на авралы отвлечёмся, так и быть - вот такие занятые.
Командор как-то неожиданно легко согласился, даже не буркнул своё обычное "подумаю". Действительно, хера ль тут думать??? Поняли мы, во-первых, что ребятки наши действительно смертники, а, во-вторых, что не надеется он ни на что! Руда, да все они, просто "делали, как должно, и будь, что будет". Вернее, ничего хорошего не будет! Мы с Плюшем понимающе переглянулись - вот почему они так относятся к мальчишкам - как к мертвецам. А дети это чувствуют чётко, и поэтому делают шаг навстречу смерти, драться за свои жизни. С нами больно, тяжело и страшно, как обещал им Командор, и он, обозвав нас смертниками, просто выполнил обещание. Ребята всерьёз вознамерились стать сильнее десятка любых солдат, и с мотивацией проблем не было.
Мы не тратили времени на уговоры - в новорожденную SC сразу после её учреждения и объявления задачи вступили два десятка парней, и Бони Маленький! С разрешения Командора оставил на ватаге заместителя, а сам...
- Я тоже пока, - объяснил он своё решение. Угу, хочу погибнуть эсцесовцем, блин!
Штрафкоманда/ Первые морские потерпевшие/ Разборки
Вот я дурью маялся - книжки про фашистов читал! А они даже ещё не знают, в каком оказались историческом пролёте. Не вывезли войну, обделались, так теперь им и вовсе родиться не судьба - опоздали малость, на два века всего. Но даже если угораздит их как-нибудь уродиться, комплекс неполноценности "сверхлюдям" надёжно гарантирован Командором и Чернышом. Да и чего там скромничать - мы тоже (я и Плюшевый стараемся). Реально стараемся, дальше повествование пойдёт в обычном формате, то есть большими связными кусками.
***
Сколь ни гоняй, ни мотивируй мальчишек - они подростки, дети. Нам едва ли могли встретиться враги нашего возраста. Ребёнок в каждом взрослом инстинктивно видит защитника, и подонки этим пользуются. Ещё для детей взрослые - значит сила. Пацаны при всей лихости - рабы инстинктов. Главный из них - самосохранения. Мальчишки нападут и убьют, если их загонят в угол. Но задача-то именно не дать себя загнать - запинать врага. Решение было так себе, но оно у нас было. Как раз сработал мой план "спасти Джима".
Мы пленными до сей поры не интересовались, их "обслуживала" боцманская команда. Сухари сбрасывали, спускали воду в вёдрах, парашу вытаскивали. Сильно старались не утруждаться, судя по вони, ни разу полное ведро не подняли. Вниз спрыгнули я с Плюшевым, Джонни с Ники и казачата, все, конечно, при оружии. Сориентировались мы быстро, просто перед спуском по команде крепко зажмурились, и не пришлось нам таращить глаза - ничего особенного мы там не увидели.
Кэп среди прочих отверженных выглядывал из-под нар, Дасти зыркнул с верхнего привилегированного яруса. Между нарами валялся с виду дохлый, избитый вусмерть Боу, а потерявшего сознание избитого и связанного Джима насиловала какая-то сволочь. Мы это дело, конечно, прекратили. Никого сразу не убили, спокойно, без истерик только продырявили кортиками конечности неприятным и просто тупым типам. Я без затей выволок из-под нар Кэпа, допросил, пообещав поднять его наверх. Тот охотно указал негодяев, уже занявших очередь к заднице Джима.
Бережно подняли Джима, отнесли в медотсек, или по-другому, изначально Командорскую каюту. Прочих персонажей без особых церемоний вытащили за ноги. Попросили остающихся посидеть тихо и поднялись следом. Боу на палубе отлили водой и сразу обнадёжили, что смерть мальчишке уже не грозит, а прочее не в нашей компетенции. Он молодец, дрался за парня без малейшей надежды, просто потому, что иначе не мог. А прочие, суки, смогли. Кто от страху, как Кэп, кто, б..., из принципа, как Дасти! Но Бог им всем судья, а наш долг лишь исполнить волю Его. Каждому мы, легко разобравшись в намёках судьбы, отмерили его же мерой.
Боу мы объявили, что он - мужик и свободен, может уйти, когда вздумается. Он вполне ожидаемо заявил, что без Джима не уйдёт. Мы только плечами пожали, не разобрался ещё дядька, вот и не будем пока его грузить, дадим ему время.
Кэпу, равнодушной скотине, мы по большому счёту и сделать-то ничего не можем, только проклясть. Самым страшным известным нам проклятьем - надеждой. Назначили его помощником Дасти и обнадёжили, что сделаем всё, чтобы он оказался в Англии. Если выживет, Джекиному папаше приветик передаст, старик у рыжего с положением. Сам падла благородная сынулю по блату в этот круиз устроил.
