Ага, полетай. А как? Может, представить, что уснул? Или в игре передал управление искину, а сам пошёл чайку заварить? Попробуем...
Ну, кино! Как страшный сон. Речь стала понятной. Тело ощущается, но не слушается. Во, бля!
-- Ты что, оглох, ублюдок?
-- Никак нет, сэр боцман, сэр
-- Зачем в море сиганул?
-- Помыться, сэр боцман, сэр.
-- Хм. Иди за мной. Кэп хочет на тебя посмотреть.
Вот ё-ё-ё! Картинка двинулась. Тело идёт само.
-- Сэр капитан, сэр. Вот этот вот...
-- Зачем прыгнул за борт?
-- Говорит, что хотел помыться, сэр капитан, сэр.
-- Ха-ха-ха! Ну, раз ты так любишь чистоту, останешься на палубе чистить клюзы.
-- Ай-ай, сэр капитан, сэр, -- колокольчиком восторженно заливается пацан.
-- У тебя звонкий голос. Спой что-нибудь.
Зак запел "Правь, Британия, морями". Выслушали благосклонно, у парня есть слух.
-- Вестовой, бутерброд. -- Скомандовал Кэп. -- Отныне ты каждое утро будешь купаться и петь, чистюля. Или только купаться.
-- Ха-ха-ха! -- заржали холуи.
-- Мне понравилось шоу. Постарайся продержаться подольше. Вот твоя награда. -- Говорит Кэп, протягивая Заку ломоть белого хлеба, намазанный маслом и вареньем.
-- Да, сэр. Благодарю, сэр.
-- Жри и приступай к работе.
-- Ай-ай, сэр капитан, сэр!
Бутерброд кончился обидно быстро, хотя Зак пережёвывал очень тщательно, наслаждаясь каждым мгновеньем. Что ж пора переходить к прозе жизни. Парень берётся за дело со сноровкой рядового срочной службы. Максимум усердия при минимуме результата. Начал он с ближайшего клюза, недалеко от кормовой надстройки, с которой доносился интересный разговор.
-- Вы убедились, джентльмены, что в Атлантике не бывает скучно?
-- О да, Кэп! Как забавно они дерутся за право вычистить гальюны, вытащить за своих собратьев парашу из трюма и надраить палубу всего за лишний глоток свежего воздуха! А этого любителя чистоты забили бы насмерть, но он предпочёл акул обществу своих приятелей!
-- Ха-ха-ха! Видите, как вам повезло, Джим? Вы лично убедились, какие это звери. Хуже акул, что доказано сегодняшним опытом.
-- Всё-то вас, Дасти, тянет на мораль.
-- Но, Боу! Вы только представьте себе общество, способное терпеть таких выродков!
-- Эх, скучно будет после такого в других рейсах!
-- Не будет, Джим.
-- Но, Дасти, сэр! Мне всю жизнь служить на этой лохани?!
-- Для корабля это последний рейс, не волнуйтесь.
-- Последний? Значит, больше-таки не будет весёлых рейсов? Вот об этом я и толкую!
-- Я же сказал для корабля, а не для нас. Пока просто поверьте, Джим. Наша контора полна сюрпризов...
Блин, на самом интересном месте! Зак, стахановец этакий, закончил с одним фекальным стоком и, весело насвистывая, направился к следующему.
-- Чему радуешься?
-- Поел по-человечески. Целый день от трюмной вони отдыхаю, -- рассеянно отвечает Захар.
-- Угу. Хочешь отдохнуть от вони -- почисти толчок.
-- Ха, это ещё не вонь! Слушай, сон, я думал, ты кончился.
-- Я не сон, Зак. Я, кажется, навсегда.
-- Упс! В меня вселился демон. Или ты дух?
-- Хрен его знает, Зак. Ты не обижайся, я к тебе не нарочно.
-- На что обижаться? Если б не ты, меня бы в трюме забили насмерть... Вот ё-ё-ё!
-- Что такое?
-- Вон пацан с ведром сюда идет. Пол Головня. Побьёт гад!
К нам приблизился ладно скроенный, светловолосый, большеглазый паренёк лет пятнадцати, сгибаясь под тяжестью кожаного ведра, явно не с компотом.
-- После отбоя у гамака Длинного Джека, -- проговорил пацан. По-русски! Вылил содержимое ведра в почти вычищенный клюз, отвесил Заку пинка и простился по-английски. -- Хреново работаешь, урод, в трюм выброшу!
-- А что это он сказал про какого-то Джека? -- спросил Зак, переводя дух.
-- Про Длинного Джека. Знаешь такого?
-- Его все знают -- серийный убийца. Только здесь уже троих ухайдакал. И дружок его Пол тоже, семейку приёмную того, а дом поджёг. Мне кажется, он говорил как ты.
-- Не кажется, Захарушука. Видать, не только к тебе залетело. Вечером всё узнаем. Не отвлекайся, клюзов ещё много.
-- Угу.
Эх, детство -- золотое времечко! Ну, вселился дух, дали пендаля, говном забрызгали, и что дальше? Во-первых, клюзов действительно много, во-вторых, на них свет клином не сошёлся -- мальчишка сразу превратил нудную, грязную работу в игру. Пустил фантазию на самотёк, и вот они уже приплыли на Ямайку, а его взяли в юнги, и он угнал фрегат и плывёт к маме. Только сначала надо напасть на остров, забрать у дикарей много золота, стать солдатом, а потом генералом и свергнуть губернатора, всех губернаторов по очереди.
Я затаился в уголке его сознания и молча тащусь с фильма. Только дурацкая у меня привычка спать в кино, не заметил, как вырубился. Приснился утренний заплыв, гребу от акулы и радуюсь -- это всего лишь только сон! Ведь только во сне можно плыть со скоростью волка из "Ну, погоди!", а рыбка, хоть и не отстаёт, догнать не может. Выбежал на пляж, она за мной! Я в шахту канализации, зараза следом, вылез уже на Агропроме. Бегом к старой кирпичной трубе, подпрыгнув хватаюсь за нижнюю скобу, подтягиваюсь, и эта ржавая железка со звоном отвалилась! Падаю на спину, акула вцепилась в живот с злобным, утробным урчанием...
***
Мдя, проснуться от урчания в чужом брюхе... Или не проснуться, а наоборот? Что в таких случаях говорил Конфуций? Блин, жрать охота! Аж до рези в животе! Захару привычнее, да и фантазия отвлекает. Умудрился растянуть работу на свежем морском ветре почти до заката, так парень стремился к идеалу. И команда постоянно делала идеальную чистоту клюзов практически недостижимой. Но стремление его не было абстрактным - вечерняя раздача, точнее растаскивание, зелёных сухарей начиналась на палубе.
Но пиковые формы приняла уже в трюме, достигая апогея в своей детской непосредственности. Хотя зря я так о детях, Заки прямо недоумевал с моей нахрапистости, когда я всё-таки удовлетворился трофеями - они из-под рубахи уже вываливались.
-- Всё, Зак, пошли к Джеку.
-- Какому? -- обмер он на грани сознания.
-- Длинному.
-- Зачем? -- прям как "не дамся" крикнул малыш.
-- У него спросим. Пол сказал, что нас звали, -- я жесток.
