Я на всякий случай сделал монументальное лицо и тихонько сказал:

- Так а почему никто не ищет эти сокровища? Их же там...

- Угу! - фыркнул призрак, - только тот, кто ищет, всегда рискует что-то потерять. Девять из десяти таких вот ищеек больше никогда не возвращаются. Там кроме богатств, знаешь ли...

- Ага! - кивнул я, - глорхи, волки, шныги, мракорисы и болотожоры. Даже, говорят, орки встречаются.

Фингерс показал мне большой палец. Только почему-то, он у него был загнут вниз.

- Ну что же, ищи, юный ты наш следопыт. Хвала Инносу, может быть ты когда-нибудь угостишь старого Фингерса пивком. Если через неделю ты еще будешь жив, приходи вновь. Посмотрим на твои таланты.

Вежливо попрощавшись, я двинулся вниз - к арене. Точнее, к ее билетным кассам. Еще точнее - к Скатти. Так звали богато одетого призрака приличной комплекции; он являлся местным букмекером, тренером и вышибалой одновременно. Вышибал бабки из должников. Рядом с логовом Скатти была небольшая полянка, на которой стояла тренога с булькающим котлом. От котла пахло туркменской пополам с таджикской кухней: явственный аромат перца перемежался с паприкой, петрушкой, имбирем и мускатом. Мой нюх терзали так же ароматы адских грибов, орочьего листа и вяленого окорока падальщика. Вокруг котла в разных позах валялись бойцы-гладиаторы. Рослый боец из Старого лагеря вслух мечтал о пиве и гордился недавней победой над неким Гор На Трупом из лагеря сектантов.

- Кирго - это сила, стремительность и...

- И толстая задница! - произнес не меньший здоровяк, - у нас в Новом Лагере за такую попку предложили бы немало кусков руды!

- Карим! - угрожающе произнес Кирго, - не доводи меня до греха.

- Иначе что ты сделаешь? - лениво пробасил тот, кого назвали Карим, - лизнешь меня в мое "шоколадное око"? Вах, баюс!

Карим и впрямь был похож на подгулявшего джигита - сына гор и внука рек. Чернявая рожа в подпалинах, горбатый нос "а-ля Джугашвили" и шерсть на мускулистых предплечьях. В разговор вступил третий боец - облаченный в некое подобие дореволюционных портков с помочами. На портки были мастерски наклепаны чешуйки какого-то могучего животного.

- Гор Ханис слушает вас и недоумевает! - заявил он, - зачем ссориться, когда можно выйти на арену, и раз и навсегда разобраться, кто из нас более достоин.

Бойцы одобрительно зашумели, а прислушивающийся к разговору Скатти внезапно заволновался.

- Эй, вы там! - закричал он, - махать мечами будете вечером, при стечении публики. А теперь чтобы я не слышал от вас никаких заявлений! Кирго, ты только неделю здесь, а уже умудрился поссориться с ветераном Каримом. Смотри у меня!

С опаской пройдя мимо расшалившихся гладиаторов, я подвалил к Скатти.

- Доброе утро!

- Здорово, добрый молодец, - осмотрел меня с ног до головы здоровяк, - чего изволишь?

- Хочу вот вступить в Старый лагерь,- скромно произнес я, - Диего отправил меня к тебе, как к самому влиятельному Призраку.

Здоровяк расхохотался. Хохотал долго, с огоньком.

- Красиво брешешь! - сказал он, наконец, закрыв рот, - хотя по сравнению с Уистлером я и впрямь - лицо влиятельное. Что дальше?

- Что мне надо сделать, чтобы заслужить твое расположение? - пустил я в ход дежурную фразу.

Скатти задумался. Думал он так же долго, как и хохотал. Я уже начал терять терпение, когда он выдал:

- Подвалишь Кариму и накостыляешь Кирго - тогда я побегу к Диего и двумя руками проголосую за тебя. Ну как, ты готов?

Хорошенькое дело! Эти бультерьеры разорвут меня на части, прежде чем я сделаю хотя бы одно движение с мечом. Это ведь то же самое, что выпустить Сильвестра Сталлоне против Майка Тайсона! Негр порвет итальянца, как Тузик грелку. Видимо на моем лице отразилось сильное душевное волнение, поскольку Скатти тихо спросил:

- Что, слабоват пока?

- Тонковат кишечник! - кивнул я, - если бы ты мне хоть показал, как правильно обращаться с этой штуковиной...

Верзила кинул взгляд на мой меч.

- Да уж! - хмыкнул он, - другого слова и не подберешь. Где ты его нашел? Перековал из старой кирки?

- Шкилет один подогнал, - честно признался я.

- Ясно! - протянул Скатти, - знаешь, паря, нету у меня сегодня настроения учить кого-либо бою на мечах. Подойди ко мне послезавтра... да, лучше всего послезавтра!

Уныло озираясь по сторонам, я поплелся дальше по периметру, точнее, по внешнему кольцу. Не успел я ступить и десяти шагов, как вспомнил свой вечерний разговор с Гуно. Елки-палки, здесь с оружием медлить не стоило! Быстренько мне пришлось поворачивать обратно и бежать к своей хижине. Перекинув всю мелочевку из сундуков обратно в чудо-кошель, я поспешил вновь посетить кузницу.

- А, парень с проволочным мечом! - хрипло поприветствовал меня кузнец, - тебе повезло. У меня выдалось несколько свободных минут, так что я могу тебе либо продать хороший меч, либо показать тебе, как изготовить его самому. Вижу, что при слове "продать" ты стал скучен как орк с цепом в голове... ладно, слушай сюда: за сорок кусков руды я продаю тебе стальную заготовку, преподаю основные навыки работы с горном, учу удалять из раскаленной заготовки шлак и шлам, и способам придания клинку правильной формы. Затем ты охлаждаешь готовый клинок в вон том чане с водой и переходишь к точилу, где выбираешь фаску и проводишь предокончательную заточку. Окончательно клинок шлифуется специальными камешками, за пять кусков руды я тебе один дам... так и быть. Но впредь будешь их искать сам. Итак, ты запомнил четыре стадии процесса? Нагрев в горне, работа на наковальне, охлаждение и заточка. Повтори!

- Горн, наковальня, чан и точило! - выпалил я на едином дыхании.

- Слушай, а ты не такой уж и придурок! - с уважением посмотрел на меня Гуно, - если тебя не возьмут в Призраки, я возьму тебя в подмастерья. Все одно лучше, чем гнить в шахте...

В целом, оптимистично. Я вывалил из рюкзака все свое добро, а Гуно скептически глянул на мои ценности. В конце-концов он выдал мне кусок сырой стали и двадцать кусков руды, но взял все - оптом. За сам рюкзак он предлагал семьсот кусков руды, но я отклонил столь любезное предложение. Быть шахтером иди подмастерьем у кузнеца я не собирался точно, а вот сталкеру типа меня отдавать единственную ценную вещь за три кило руды было бы глупостью. Тем более, что семьсот кусков мне и девать собственно было некуда.

Стараясь подражать во всем моему учителю, я положил заготовку в горн и взял клещи среднего размера. Одноглазый подмастерье качнул несколько раз мехами, и в горне загудело. Древесный уголь сменил цвет с оранжевого на белый, а будущий клинок принялся помаленьку накаляться.

- Вытягивай! - крикнул Гуно, - вытягивай, твою мать, пока с конца не закапало! У меня специальный уголек - сталь плавится, будто воск. Клади на наковальню! Плотнее! Еще! Есть! А теперь смотри, формирую основание клинка!

Орудуя пятикилограммовым молотом, точно молотком грамм на триста пятьдесят, Гуно минут за пять придал заготовке довольно-таки изящную форму. Я даже невольно залюбовался, все-таки работа мастера - это работа мастера. И неважно в каком веке либо месте - на это стоит смотреть.

- В горн! - крикнул Гуно, смахивая с лица тяжелые капли пота.

Я едва не цапнул раскаленный клинок голыми руками, выслушал от кузнеца порцию проклятий, схватил клещи и потащил клинок назад - в печь.

Часа полтора я так и носился: к наковальне, к горну, к наковальне, к ведру с водой. Гуно с каждым разом менял молотки, последний уже был весом с полкило, когда после очередного охлаждения он глянул на результат своего труда.

- Ну вот! - выдохнул удовлетворенно он, - из такой заготовки мы выжали все, что смогли. Понял, как делать простейший меч?

Честно говоря, понял я только то, что рожден отнюдь не кузнецом. Но, в случае чего, приличный лом я выковать бы смог. Кирку, в крайнем случае, плотницкую скобу. Но меч мне был не по зубам - это я уразумел точно. Однако, на всякий случай, кивнул.