– А слышно было что-нибудь? – спросил Трофим.
– Нет. Ничего. Там дверь на войлоке.
Трофим подумал, согласно кивнул. Рында, осмелев, продолжил:
– Стоим. Служим. Ададуров вышел. И ушёл.
– Как он ушёл? – спросил Трофим. – Какой был из себя? Крови на нём не было? Глаза не бегали? Сам не запыхавшийся был?
Рында подумал и сказал:
– Он злой был, Ададуров. Красный. Даже вот так: закрыл дверь, сплюнул, шапку надел и ушёл.
Трофим посмотрел на Клима. Клим усмехнулся и сказал:
– Это ему войска в Псков не дали.
– Что? – строго спросил Трофим. – А ты откуда это знаешь?
– Ай! – ответил Клим. – Не придирайся. Да и не наше это дело, а посольское. Это уже пусть Зюзин с Ададурова спрашивает, почему тот от царя выходил и плевался. Какая свинья!
– Ладно, – не стал спорить Трофим. – Пусть так. – И снова обратился к рынде: – И вот Ададуров плюнул и ушёл…
– И ещё растёр! – прибавил рында. – И уже только после ушёл.
– А дальше было что? – спросил Трофим. – Не возвращался Ададуров?
– Нет. А после Савва-истопник как выскочит да как начнёт орать!
– Так он что, там давно сидел? Он туда ещё до Ададурова вошёл, так, что ли?
Рында подумал и ответил:
– Вряд ли.
– Тогда он когда туда вошёл?
– Не знаю, – честно сказал рында. Покосился на Ефрема и опять сказал, уже с надрывом: – Не знаю! Он же туда-сюда всё время ходит. А если зябкий день, так царь его так и гоняет топить и топить!
– А в тот день гонял?
– В тот не помню.
– Пётр! – строго сказал Трофим. – Подумай! Вспоминай, пока не поздно. На дыбе будет трудней вспоминать.
Рында молчал, стрелял глазами.
– Ну! – грозно велел Трофим.
Ефрем схватил рынду и начал крутить ему руки. Рында не выдержал и не своим, визгливым голосом воскликнул:
– Откуда я знаю?! Может, он в другую дверь вошёл, а в нашу вышел!
– В какую другую?!
– С другой стороны!
– Где с другой? Что за дверь?
– Э! Э! Э! – зачастил Клим. – Петька! Одумайся! Чего молотишь?! На кол сядешь! – И уже сунулся к рынде…
Но Трофим схватил его и оттащил, сам повернулся к рынде, взял его за подбородок и выкрикнул:
– Молчать всем, суки!
Все затихли. Трофим медленно, едва не по складам спросил:
– Какая ещё дверь, Петруша? Где?
– Ну, я не знаю, – дрожащим голосом ответил рында. – Мало ли. Не может того быть, чтобы в такой важной хоромине была только одна дверь… Не знаю…
И он замолчал. И даже прикусил губу для большей верности. Трофим кивнул Ефрему. Ефрем крепко встряхнул рынду. Но рында даже не пикнул.
– Говори! – строго велел Трофим. – Где вторая дверь? На дыбу хочешь?
Рында понуро молчал. Клим из-за Трофимовой спины сказал:
– Чего ты к нему пристал? Какая ещё вторая дверь? Может, человек оговорился. – И уже со смехом продолжал: – Петрушка! Что молчишь? Навалил в порты?
Рында опять не ответил. Глаза у него были стеклянные.
– Вот так же… – начал было Клим…
Но Трофим его не слушал. Он ткнул рынде под нос целовальный крест и приказал:
– Целуй! И говори: есть там вторая дверь? Есть или нет?
Рында уже открыл рот…
Но тут опять открылась дверь, вбежал ещё один стрелец и закричал:
– Измена! Бунт! На государя посягнули! Боярин велел всё бросать – и к нему!
И, развернувшись, побежал обратно. И второй зюзинский стрелец за ним! И Клим! Тогда и Трофим, прихватив кочергу, кинулся за ними следом. Ефрем, конечно же, остался в пыточной. И Сенька с ним. И пищик. И рында. И все остальные подследственные людишки.
13
Сначала они бежали, с топотом, наверх, потом мимо стрельцов с серебряными бердышами, и, наконец, забежали в просторную хоромину, посреди которой стоял на лавке, чтоб было повыше, Зюзин и что-то приказывал. Вокруг него толпились его люди. Зюзин сразу же заметил Клима и Трофима и воскликнул:
– О! И вы здесь! Слыхали?! Карла сбрендил! Ходит по дворцу и говорит, будто он видел, как царь царевича со злости посохом убил! – И, опять обращаясь к своим, стал приказывать: – Карлу сыскать и взять! Немедля! Сто рублей тому, кто первый его сыщет! Взять!
Толпа отхлынула от Зюзина и стала разбегаться. Клим тоже было развернулся… Но Трофим за ним не побежал, а, обращаясь к Зюзину, воскликнул:
– Государь боярин! Там вторая дверь! Рында показал! В покойной!
– Не до покойных! Карлу ищите! Сто рублей даю! Скорей!
И Зюзин пихнул Трофима в грудь. А Клим тут же схватил Трофима за руку и опять потащил за собой. Тот, сбитый с толку, поддался. Они побежали. Сперва бежали в толпе. Но толпа быстро шугала, кто куда, по переходам и скоро вся разбежалась. Когда Клим с Трофимом остались вдвоём, Клим, бежавший впереди, остановился. Трофим сразу схватился за него и сердито спросил:
– Вы что все, белены объелись? Куда мы бежим?!
– А мы и не бежим, – ответил Клим. – Мы думаем, где искать карлу.
– Какой карла?! – воскликнул Трофим. – У меня свой розыск!
– Розыск чего? – с насмешкой спросил Клим. И сам же ответил: – Того, кто как и почему царевича убил. А карла это дело мутит. Вот и надо карлу взять, чтоб не мутил.
И тряхнул, отцепляясь, рукой. Но Трофим не отпускал его, а продолжал:
– Там есть ещё одна дверь! Вторая! Вот что нам сейчас надо искать!
– Вторая! – повторил с насмешкой Клим. – Рында это со страху брякнул. А поставь его в хомут, он и про третью скажет. А вот слыхал, что карла говорил? Он на царя всклепал, скотина! Так кто нам важнее: рында или царь?! Дверь или карла? Поэтому, покуда не поймаем карлу, никто про твою дверь слушать не станет.
И он опять тряхнул рукой. Трофим отпустил его. Клим усмехнулся и сказал:
– Ишь, какие речи гнусные! Царь на царевича, на свою кровиночку, руку поднял. И подлый народ в это верит. Но мы эту веру вырвем. За сто рублей ефимками. И сразу станем искать твою дверь. А пока айда за карлой. Я знаю, где он, пёс, таится!
И вот тут Клим развернулся. Трофим вслед за ним. Они вместе сошли с лестницы и пошли по переходу. Там было очень темно, они шли на ощупь, держась за стены. Клим молчал. Волки поганые, думал Трофим. Рында про вторую дверь признался. Вот что нужно было бы сейчас разыскивать – вторую дверь, а они за карлой рыщут.
Только Трофим так подумал, как Клим, идущий впереди, сказал:
– Врёт карла. Не было его в покойной. А люди верят! Потому что складно врёт. Потому что, – тут Клим помолчал, оглянулся на Трофима и негромким голосом продолжил: – В прошлом году царь вот так шута убил. Слыхал?
Трофим промолчал. Но Клим всё равно продолжил:
– Вредный был шут. Злобный. Пьяница! Осип Гвоздев его звали. Стал над царём потешаться. Царь говорит: «Оська, молчи, не доводи до греха!» А Оське что? Нажрался водки, как свинья, и опять: «Государь, государь!..» Ну, тот и не сдержался. И посохом по голове его! И прямо в жилку, вот здесь, у виска. Наповал, как говорится. А тут теперь вдруг царевич! Тоже вроде посохом. Оттого народишко и засмущался. И вот Зюзин и послал нас всех этот срам унимать.
– Так мы куда сейчас? – спросил Трофим.
– Как куда! На бабью половину. На царицыну.
Трофим остановился и сказал:
– Не пойду я туда. Ну их!
– А сто рублей? – спросил Клим.
– Голова дороже. Да и почему надо на бабью? Карла ведь не баба же.
– Ну, карла! – сказал Клим. – У него там место. Я это место знаю. Или ты что, заробел? А не заробел, так айда!
И они опять пошли по переходу. Шли в полной темноте. Никто им не встречался. Все двери на их пути были закрыты, нигде никаких ни сторожей, ни рундуков видно не было. И это беда, что не видно, с опаской думал Трофим, а вот сейчас как выскочат из-за угла да спросят: ты чего сюда припёрся, пёс, чего тебе от царских баб нужно? И сразу на кол! А то ещё сперва…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
