Наконец, Соболев поднял на меня взгляд. Мне казалось, что он ещё долго будет говорить мне что-то о родителях, о прошлом, об Адвеге… Но нет. Больше ничего. Он сразу перешел к делу.

- Завтра утром мы отбываем из Москвы. Поедем на запад. Под Звенигород… Там я хочу основать новое поселение, и теперь для этого уже всё готово… Я мечтал о том, что твой отец и твоя мать вместе с тобой будут жить там, и я скорблю об их потере. Скорблю о том, что наша с ними мечта останется для них лишь мечтой. Но у тебя, дорогая, ещё вся жизнь впереди… – Михаил тяжело вздохнул, и затем произнес то, что я мечтала услышать с тех самых пор, как пришла жить с родителями в Адвегу… То, что два дня назад уже так рьяно надеялась, что всё-таки не услышу. – Скажи мне, Маша, ты готова завтра поехать с нами?

***

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула терпкий запах дыма, смешавшийся с запахом каких-то приправ. Так пах ветер, проникающий в комнаты ветхого, но такого красивого здания, построенного несколько столетий назад. Эти комнаты Михаил Георгиевич отдал нам с Вебером на оставшееся до отъезда время.

- Ну? Как прошла встреча с Соболевым? - спросил Вебер, заходя в гостиную и закрывая за собой дверь.

Он вроде бы и дверью не хлопал, а я всё равно вздрогнула. И всё не в силах была повернуться к нему. Стояла, как истукан на месте, положив руки на подоконник и глядя на помигивающий на углу улицы фонарь.

И ведь лишь слабый свет этого фонаря рассеивал здешнюю темноту. А за окном было шумно: слышался звон стекла, голоса, смех и треск горящих в кострах досок.

- Всё…хорошо прошло. - Мой голос дрогнул, и я отвела взгляд. - Встретились, поговорили… Я всё ему рассказала..

Я, наконец, нашла в себе силы повернуться к Саше, отвернувшись от окна и встав спиной к подоконнику. Вебер выглядел уставшим. Уставшим и каким-то расстроенным. Чем именно, ясное дело, я понять не могла, но спрашивать не хотела. Наёмник прошёл в комнату, подошёл к резному комоду и кинул рюкзак на пылящийся возле него стул.

- Так, ну и… Соболев что-нибудь сказал тебе по поводу того, что он собирается куда-то ехать?

«Я не должна врать. Я не хочу и не могу врать. Тем более Веберу».

Я закрыла глаза, едва ли не плача и кивнула.

- Да, сказал. Сказал, что… он и его люди завтра уезжают в сторону Звенигорода. Их разведчики доложили, что доступ к тому месту, которое искал Соболев, есть, и им надо поторопиться…

Вебер хмурился, не сводя с меня взгляд каре-зеленых глаз, слишком умных и проницательных, чтобы не понять, что со мной что-то происходит. Я попробовала беззаботно махнуть рукой и улыбнуться. Получилось как-то слишком наигранно.

- Хорошо, – отозвался Вебер. - А ты?

«Я не смогу».

- А что я? – Я пожала плечами, и наёмник вопросительно вскинул брови. Я выдохнула. Он меня просто убивает. - Соболев предложил мне поехать с ними.

Саша кивнул. Потом кивнул ещё раз. Он молчал, ничего не говорил. Каким-то немного нервным, совсем не Веберовским движением вытянул пачку сигарет из кармана и подтянул к себе стеклянную пепельницу, стоящую на комоде.

- Хорошо. Я хочу засыпать с мыслью, зная, что ты будешь в безопасности.

- Вебер…

- Что?

Он закурил и бросил на меня быстрый взгляд. Его тоска ещё больше усугубилась. Вот уж не знаю, что произошло, пока я разговаривала с Соболевым, но настроение наёмника это лучше не сделало.

Меня словно бы резануло. Что я всё хочу-то от него? Я ему кто вообще? Обуза. И что удивительного в том, что он хочет побыстрее избавиться от меня?

Впрочем, я и не собираюсь осложнять Веберу жизнь. Ни в коем случае.

Я просто должна сказать ему правду. Просто…потому что если не скажу, это будет нечестно по отношению к нему.

- Я…должна тебе кое-что сказать, - сбивчиво произнесла я, убирая прядку волос за ухо и упорно глядя в сторону. - Это…важно.

- Ага, давай.

«Так. Не краснеть, не бледнеть и взять себя в руки. Давай, Маша, ты сможешь…»

- Мм…Я…это…в общем….

Я замолчала. Все слова пропали, и теперь я кусала губы и наблюдала за Сашей, не зная, что мне делать. Он стоял возле стены, облокотившись на неё спиной и курил, глядя куда-то под потолок, на пыльный плинтус, тянущийся по верхнему краю противоположной стены. Вебер был задумчив. Даже слишком.

Его что-то беспокоило, и мне даже казалось, что он меня не слышал. Но мне только казалось. Я это поняла, как только спустя молчаливую минуту, он затушил окурок и посмотрел на меня с вопросом во взгляде.

- Ну? Так что там важное-то?

Он вздохнул, а я вдруг совсем потеряла дар речи, глядя в его каре-зелёные глаза. Обомлела, не в силах даже пошевелиться. Дура. Всё испортила. Вебер приподнял бровь, наблюдая за мной с некоторым удивлением. Он усмехнулся и, подняв руку, пощёлкал в воздухе пальцами.

- Эй, Машка? Что с тобой? Чего, говорю, там важное у тебя? В любви, что ли, собралась признаваться? Чего молчишь-то?

Видимо, я так сильно изменилась в лице, что Вебер сразу всё понял. Его лицо вытянулось, и он исступленно замер на месте, ошеломленно меня разглядывая.

- Маш, ты, что серьезно, что ли?...

- Представь себе, - недовольно отчеканила я. Как смешно, ха-ха-ха. Я ведь знала, знала ведь, что он не воспримет всерьёз меня и мои чувства. Так прямо и просится за него всё сказать: «Маша, ну ты чего, молодая девчонка, на кой я тебе старый дурак!»

Ну да, ну да. Старый дурак в тридцать семь лет.

- Маша…

- Послушай, Саш, - не давая Веберу начать, ответила я. - Я… не хочу становиться для тебя обузой. Даже, если я не хочу никуда завтра уезжать, я всё равно поеду с Соболевым, и тебе даже думать об этом не стоит. Я просто не хочу с тобой расставаться, зная, что между нами есть какая-то недосказанность. Тем более…такая серьёзная. Я посчитала, что это будет нечестно по отношению к тебе, если…я не скажу тебе, что… что я люблю тебя. Вот.

Я выдохнула. С облегчением и тоской. Мне вроде бы как стало полегче, с одной стороны, а с другой, мне, если честно, хотелось навзрыд разрыдаться.

Вебер молча смотрел на меня, поджав губы. Его каре-зелёные глаза искрились каким-то пониманием, что ли. Не знаю. Знаю, что взгляд потеплел. Словно бы печаль, которая его давненько мучила, как-то отступила. Впрочем, под натиском таких чистосердечных признаний всё что угодно на задний план отступит.

- А ты обо мне подумала? – вдруг спросил Вебер.

Он нахмурился и помрачнел. Я уставилась на него, ничего не понимая.

- О чём ты?

- О том, как я теперь должен жить, зная то, что ты мне сейчас выдала? – невесело хмыкнул Вебер.

Я пораженно замерла на месте. Меня так и перекосило от возмущения. Взмахнув руками, я тут же опустила их, хлопнув себя по ногам.

- И когда это ты таким ранимым стал, чтобы потом плохо жить с тем, что я тебе, как ты выражаешься, выдала?

- Дело не в этом.

- А в чём тогда?

Вебер пошёл ко мне. Подойдя, он обхватил ладонями моё лицо и посмотрел на меня так, как никогда раньше не смотрел: строго, но с той теплой, внимательной нежностью, которую я и не надеялась, что мне когда-нибудь кто-нибудь адресует. Тем более, Вебер… Разве… он что-то чувствует ко мне более сильное, чем нечто братское, дружеское?.. Я поверить в это не могла.

- А в том, что я, Маша, итак с самого начала нашего путешествия делаю всё, что в моих силах, чтобы лишний раз не думать о тебе. Не прикоснуться, не сделать неосторожного шага, попытки, которые приведут меня к тому, что я упаду в эту… пропасть, а потом оттуда не вернусь. У меня никогда такого не было. Ни с кем. Никогда и не будет, я уверен. Но это совсем не повод для того, чтобы мы с тобой были вместе.

- Почему? - тихо спросила я, ощущая, как внутри всё обрывается.

Я ведь даже и предположить не могла, что Вебер что-то чувствует ко мне… Господи, как же так?... Но разве мы сейчас не близки от самого настоящего счастья? Мы с ним вдвоем?...Почему же он говорит «нет»?