- Знаю, - горько отозвалась я.
Глянув в мою сторону, Вебер снова невесело усмехнулся.
- Что, уже и ты, Машка, несчастную любовь успела пережить?
Я тяжело вздохнула, провела пальцем по гладкому боку кружки и опустила взгляд. И вот оно снова – безотрадное чувство скорби.
- Успела.
- Ну, и кто же оказался героем?
Вебер вдруг посмотрел на меня с интересом. Усевшись в кресло, он рассеянно почесал за ухом Рекса.
Я на мгновение закрыла глаза, и перед моим взором возник образ Антона Спольникова. Он улыбался мне, ласково о чём-то спрашивал. Этот милый Спольников тут же сменился тем самым письмом, что я нашла у него на столе, затем воспоминаниями о драке, которая произошла в моей комнате перед его смертью. Открыв глаза, я поёжилась, сбрасывая с себя легкую вуаль оцепенения.
Вебер смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд. Взгляд каре-зелёных глаз, таких уже дорогих мне. Я не хотела ни врать ему, ни тем более, что-нибудь от него скрывать.
- Убийца моих родителей, - тихо произнесла я.
Мне показалось, что воздух в комнате стал холоднее. Я подняла взгляд и увидела, как Вебер на несколько мгновений поддаётся удивлению – нет, не удивлению, ошеломлению. Его загорелое лицо, казалось, даже побледнело, чуть вытянулось, брови поползли вверх, а в глазах заблестело непонимание.
- Э… - только и смог сказать он.
Я нахмурилась, пожала плечами и уставилась в огонь, прикладывая все силы, чтобы не дать противному кому, вставшему у меня в горле, подвести меня к слезам.
- Я не знала, что он убил их…. Он был другом моего отца, моей семьи. Моим другом тоже. А потом я всё узнала, и мне пришлось бежать из Адвеги. Если хочешь, - вдруг сказала я. - Я расскажу тебе всё.
Я посмотрела на Вебера, и он, все ещё не сводя с меня взгляда, кивнул. На его лице ясно читалась мрачная уверенность.
- Да, хочу, - ответил он.
Я знала, что он действительно хочет меня выслушать. Знала, что не из вежливости, а потому что ему это было важно знать. Просто Вебер был таким человеком.
А меня вдруг как прорвало, и я рассказала ему всё. От самого начала до самого конца. Начиная с того, как эпидемия пришла туда, где мы жили, и, заканчивая нашей с ним встречей.
Выслушивая меня, Вебер меня не перебивал. Изредка, когда был момент, задавал вопросы. После долго молчал. Ещё некоторое время мы говорили о моей жизни, кое-что обсуждали, он что-то спрашивал, а потом он вдруг сказал:
- Честно говоря, Машка, после всего услышанного, я ещё сильнее хочу помочь тебе с поиском этого самого Соболева, которого ты ищешь. - Я хотела возразить, но Вебер поднял руку, мол, погоди. – Во-первых, раз уж я решил тебя сопровождать до Москвы, то глупо будет не довести всё это дело до конца. А, во-вторых, у меня есть такая возможность. - Глядя куда-то вниз, Вебер задумчиво провёл пальцем по губам. – У меня там, в Москве мужик один сидит. Кольт. Короче, он в Москве каждую собаку знает. А я знаю его. Как только окажемся в столице, спросим у него, что к чему, да и без всяких приключений найдём Соболева.
- Ого, - прошептала я, ошеломленно улыбаясь. – Даже так! Без тебя бы я пропала, Вебер! Даже не знаю, как мне тебя благодарить за всю твою помощь…
Наёмник хмыкнул и отмахнулся.
- Позволь мне хоть раз в жизни действительно кому-то по-настоящему помочь. Это будет лучшей благодарностью для меня.
- Я буду только рада…
Ощущая себя вечной должницей Вебера, я опустила взгляд – ну и ну, а ведь остались же ещё по-настоящему добрые люди в этом мире…
Ещё некоторое время мы сидели с Сашей в гостиной старого дома, греясь у камина. Обсудив завтрашний маршрут, дорогу до Клина и детали путешествия, мы решили начать готовиться к ночи.
- Что ж, птенец, - сказал Вебер, уже порядком надравшись своим портвейном. - Думаю, тебе пора в опочивальню, а мне готовиться держать караул.
- О, да, конечно. В Вашем состоянии самое оно, господин Вебер, - ответила я, потягиваясь. - Ну, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Машка.
Я поднялась наверх. Вместе со мной оставили ночевать Рекса, поэтому я была абсолютно спокойна за свой сон. В спальне я зажгла несколько свечей, из тех, что были расставлены на комоде, затем подготовила кровать ко сну и сразу же улеглась. Меня переполняли чувства – я думала о Вебере, думала о том, что… за такое короткое время уже так сильно привязалась к нему, что мне самой было даже как-то страшно.
А ещё думала о том, что чувствую что-то незнакомое. Сердце по-другому стучит, что ли? И в голове – кавардак. Ерунда какая-то.
Думать сил не было.
Тепло и бессилие мгновенно навалились на меня мягким полотном, и уже через пять минут я провалилась в сон, позабыв все на свете.
Мне снился Вебер. Мы гуляли с ним по какому-то полю заросшему сухой, почти безжизненной травой, но в которой, покачиваясь на тонких стебельках, росли белые цветы. Я была одета в белое платье, а Вебер был в своей броне, отчего складывалось впечатление, что он мой телохранитель. На самом деле, во сне всё было не так. Совсем по-другому…
Мы гуляли по этому полю, там, дальше, у его границ шелестел хвойный лес, тянулась виляющая дорога куда-то в чащу, к роднику – я просто знала, что там родник и всё. Не видела его во сне, но знала, словно бы была здесь когда-то. А там, вдалеке, с другой стороны, деревня, огромная берёза, и церковь с блестящим на солнце золотом купола. Западнее – лес, лес, лес и ЛЭП, широкой полосой уводящий вдаль. Благодать!
Мы с Вебером о чем-то разговаривали, смеялись, шли куда-то, держась за руки… Где-то по полю бегали Рекс и Декстер, лаяли, радостно виляли хвостами. Ветер свежий, дикий. Он был как будто бы настоящим, и я все никак не могла им надышаться. Закрыв глаза, вдохнула поглубже – вдруг больше не будет такого ветра в моей жизни? Открыв глаза, увидела Вебера. Он смотрел на меня и улыбался, и взгляд его каре-зелёных глаз был самым прекрасным на свете…
Утром я проснулась, переполненная вдохновенным волнением. Сердце неистово сильно билось в груди, кровь горчила, улыбка не сходила с губ. Лежа в кровати и глядя на светлые солнечные зайчики, играющие на растрескавшемся, посеревшем от пыли потолке, я думала, что теперь я уж точно абсолютно твёрдо уверена в том, что влюблена в Александра Вебера.
***
Семь утра. Я с жадностью глотала воду из бутылки, заливая ей сухость в горле. В голове шумело, кости ломило, волосы ещё не высохли после быстрой помывки в ванной старого дома в Ямуге. Вебер сегодня с самого утра был чрезвычайно бледный и какой-то помятый. Впрочем, я сразу поняла, что он пил весь свой хвалёный караул. Удивительно, что мне вообще удалось разбудить его.
Устало вгрызаясь в половинку слишком кислого яблока, я подумала о том, что наша дорога до Клина будет утомительно долгой. Мы покинули Ямугу всего полчаса назад и по-прежнему плелись по автомобильной трассе Е105 без всякого намёка на оживленные поселения. Бесконечный лес, тянущийся вдоль дороги, иногда сменялся или почти полностью высохшими озерами, или желтеющими, выжженными солнцем полями. Изредка взгляду попадались реки, заросшие высокой травой, и размытые дороги, ведущие к остаткам поселений. А уже спустя полтора часа у обочины трассы начали вырастать пятиэтажки и высокие дома. Узкие тропинки неожиданно превратились в широкие заасфальтированные улицы, а у дорожных карманов стали появляться автобусные остановки.
Мы с Вебером прошли мимо свёрнутой таблички с надписью «Клин», и продолжили идти по шоссе к центру полупустого города. Там мы сразу встретили караванщиков, развернувших лагерь прямо на обочине трассы. Здесь же проводили время и другие люди.
Я огляделась. Из стороны в сторону неспешно прохаживался вольный торговец, пытающийся объяснить хилому путешественнику важность отсутствия металлической крошки на дне походного чайника. Молодая женщина с убранными в хвост кроваво-красными волосами с пристрастием рассматривала предлагаемые ей одним из торговцев ножи. Кое-кто из жителей шатался возле самодельных прилавков, разыскивая для себя что-то полезное. Неподалеку от торговой точки караванщиков крутились какие-то рослые парни в тёмной одежде спортивного кроя. Они что-то с энтузиазмом обсуждали и громко смеялись, заливая в бак своей старенькой «Нивы» топливо из грязной металлической канистры.
