- Добро пожаловать в нашу скромную обитель, - сказала женщина. Она коснулась теплой рукой моего запястья. - Ты замёрзла. Пойдём, погреешься немного. Как тебя зовут?

- Маша, - просто ответила я.

- Зови меня Мартиной, - сказала бабуля. Она взяла меня за руку и повела за собой. - У нас тут приют для бездомных. Но, к сожалению, мест здесь не хватает. В Тверском и своих бездомных-сторожил очень много. Они ждут, пока для них выделят свой угол в городе. Приезжих в последнее время тоже хватает, а мы не отказываем нуждающимся… Ты сегодня пришла, да?

- Да, только что, - отозвалась я.

Мартина остановилась и повернулась ко мне. Её взгляд скользнул по татуировке на моей шее.

- Значит, ты из Адвеги, малышка, - скорее больше утверждая, чем спрашивая, сказала Мартина. В её голосе не было даже намека на удивление. - Давненько я оттуда никого не встречала. Ну, скажи мне, там всё так же плохо, как и раньше?

- О, я… - Мне не удалось сдержать довольную улыбку: первый раз я могла свободно сказать кому-то своё мнение о жизни в подземном городе. - Я, честно говоря, не знаю, насколько плохо там было сильно раньше, но последние двенадцать лет там просто ужасно.

Мартина весело рассмеялась, затем слабо похлопала меня по плечу.

- Это меня совсем не удивляет. Ну, идём, идём…

Бабуля повела меня дальше. Мы прошли через большую комнату, и вышли в полутёмный коридор.

- Ты мне нравишься, Машенька, мне бы очень хотелось дать тебе приют хотя бы на пару часов, но сегодня здесь всё забито до отказа. Даже на полу яблоку упасть негде. - Старуха остановилась перед узкой дверью в конце коридора и внимательно посмотрела на меня. - Но насколько я помню, на кухне ещё осталось кое-что из съестного. Иди, Гоша тебя накормит. Отдохнёшь хотя бы полчаса.

- Большое спасибо, - сказала я, стараясь скрыть досаду.

Мартина отвела взгляд.

- Мне жаль, что я не могу предложить тебе ночлег, малышка. Не уверена, что это лучший вариант, но попробуй заглянуть в старую кофейню на северо-востоке города. Она там на самой окраине. Старая карга Рюмочница держит там свою забегаловку в подвале пятиэтажки. Она иногда пускает путников на ночлег в кладовую, хотя и со скрипом.

Я кивнула, не зная, что ответить. Если честно, мне совсем не хотелось блуждать посреди ночи по окраине города в поисках старой пятиэтажки, где вредная старуха скорее съездит мне сковородкой по заднице, чем впустит к себе на ночлег. Мартина вдруг в напряжении сжала моё плечо, впившись в меня горящим от волнения взглядом.

- Милая, ты только в притон Майорана не ходи, - тихо сказала она. - Держись от него, как можно дальше. Он подлец и негодяй, будь очень осторожна с ним!

Растерянно глядя на пожилую Мартину, я кивнула. Снова меня предупреждают об этом Майоране. Кто же он такой? Что-то не верилось мне, что этот Майоран хуже Сергея Сухонина, Дэна или тем паче Спольникова.

В тот момент, когда я хотела расспросить бабулю по поводу наёмников-сопровождающих, кто-то громко позвал Мартину с лестницы, виднеющейся в самом конце коридора.

Женщина похлопала меня по плечу.

- Ну, всё, побегу я, Машенька. Отдыхай.

Мартина указала мне в сторону выцветшей двери, возле которой мы остановились, и унеслась. Я с сомнением кусала губы, глядя старушке вслед. Тяжело вздохнув, я подошла к двери и проскользнула в полутёмное помещение столовой. Комната, служащая местом для трапезы, была маленькой и тесной. Несколько столиков – квадратных, круглых, низких и повыше – были неровно расставлены в некоторой хаотичности. В конце зала, возле места с закопченными кафельными стенами протянулся длинный низкий стол, усеянный посудой и другой утварью. Там, у этих грязных стен была расположена кухня, где сейчас на полную мощность работали две старые плиты. На их синих газовых огоньках кипели две огромные кое-как начищенные кастрюли и старый, чёрный от копоти чайник. Пар, что поднимался от кастрюль, оседал на растрескавшихся лакированных шкафах, сдвинутых к стене, а ещё на посуде и бутылках, пылящихся на длинной полке под потолком.

Обстановка в трапезной была довольно шумной, народа было немало. Мужчина на раздаче еды, одетый в синюю рубашку, джинсы и старый белый фартук, копался в коробках. Его лица я не видела.

Не спеша куда-то идти, я осмотрелась. Все столы были уже заняты, да и не только столы, места в зале едва хватало: кто-то сидел на полуразрушенном подоконнике, кто-то слушал старый радиоприёмник, сидя у стены, а кто-то, прижавшись к батарее, листал потемневшую от времени книгу. И другие посетители в том же духе. Я приблизилась к длинному столу. Он, по всей видимости, одновременно служил и пунктом выдачи еды, и барной стойкой.

Как раз в тот момент, когда я подошла к самодельному бару, парень в синей шапке, из-под которой торчали чёрные кудрявые волосы, подхватил свой рюкзак и освободил место. Я, ликуя, быстренько забралась на скрипучий стул и поспешила снять рюкзак. О, какую небывалую лёгкость я ощутила в этот момент! Усевшись поудобнее, я с наслаждением почувствовала, как приятное ощущение расслабленности охватывает всё моё тело.

Я мельком глянула на всё ещё копающегося в коробках заведующего кухней. По идее, нужно было попросить у него еды, но мне, признаться, было как-то неудобно, что ли... К сожалению, выбора не было: впереди ещё целая ночь, а ведь ещё придется искать место для ночлега. Нет-нет, поесть определенно надо, иначе будет хуже.

Услышав шум, я подняла глаза как раз в тот момент, когда управляющий кухней подошёл к столу. Я чуть не упала со стула, с трудом подавив удивленный возглас.

В первые мгновения, я подумала, что если я сейчас убегу с воплем ужаса, то никогда не прощу себе этого.

Управляющий выглядел жутковато: кожа на его голове была смазано-облезлой после какого-то давнего ожога, волос не было, как и носа, губы же казались почти полностью высохшими. Тем не менее, каким бы изуродованным не выглядело лицо этого человека, его тёмные глаза показались мне самыми живыми на свете.

Я проглотила ком в горле, поглубже вздохнула и попыталась состроить как можно более равнодушный вид. Парень плюхнул влажную тряпку на стол и принялся оттирать его, смачно ругаясь. Я ошеломленно следила за ним, раздумывая, как бы мне замолвить словечко о еде. Судя по всему, этот тип был не в духе, так как совершенно неожиданно, он резко поднял голову и огрызнулся в мою сторону:

- Чего уставилась? Обгорелых никогда не видела? Ну, так тут тебе не цирк. Чего надо?

Совершенно оторопев от досады, я примирительно вскинула руки.

- О… ээ… простите. Я не хотела Вас обидеть. - На мгновение я запнулась, подбирая слова. Честно говоря, я так смутилась, что мне тут же захотелось вскочить с места и убежать куда-нибудь подальше отсюда. - Мне сказали, что я могу здесь поесть. Мартина сказала мне. Я… не собиралась оскорблять Вас. Прошу прощения.

Две секунды парень хмуро сверлил меня взглядом, потом вдруг махнул рукой и улыбнулся.

- Ты извини, - сказал он, отбрасывая тряпку в сторону и упираясь широкими ладонями в столешницу. - У нас тут не очень с доброжелательностью. Обычно приходится быстро давать понять этим проходимцам, которые здесь ошиваются, что им тут никто ничего не должен. - Парень кинул взгляд на кастрюли, кипящие на плитах, затем почесал подбородок кривым пальцем. - Сейчас подкину тебе что-нибудь пожевать, тут ещё осталось что-то более или менее съедобное. Меня, кстати, Гошей звать.

Я почувствовала прилив некоторого сочувствия. Может, этот тип и выглядел немного пугающе, но мне думалось, что его внутренний мир был куда лучше, чем у многих других людей.

Я улыбнулась Гоше.

- Очень приятно, Маша, - представилась я.

Гоша довольно прищурил глаза и кивнул, затем развернулся и направился к старому холодильнику. Несколько минут я молча наблюдала, как он копается сначала в холодильнике, а затем, доставая посуду, и в кухонных шкафах.

Немного позже передо мной уже стояла тарелка с копченым мясом какой-то птицы и двумя разварившимися картофелинами, приправленными зажаренным до хруста луком. Я умяла свой ужин невероятно быстро, отметив, что это была, пожалуй, даже слишком вкусной.